Шеридан ответил, что, по его мнению, особых трудностей теперь с этим не будет. Он был почти уверен, что парламент выделит деньги; теперь остается лишь проследить, чтобы он выделил нужную сумму.
Когда друзья ушли, принц написал Фоксу письмо, сообщив о том, что он узнал от Шеридана и Грея. Теперь у него на душе гораздо уютней. Он надеется, что парламент пойдет ему навстречу. Если Чарлз заедет к нему завтра в два, то они смогут повидаться. Подписался принц так: «Вечно любящий вас Георг II».
Но, отправив письмо, принц вдруг подумал о Марии… Она непременно узнает о скандале в Палате Общин, ведь об этом все говорят!
И на душе у него сразу стало не так уж легко и уютно. Надо что-то придумать…
Ему нужно срочно ехать к Марии! Он должен быть первым, кто ей расскажет о случившемся.
* * *
Когда Мария вышла к нему навстречу и протянула руки, он схватил их, привлек ее к себе и обнял.
Нет, должно быть, она еще ничего не слышала… Слава богу, он успел вовремя!
Принц внезапно рассмеялся… вышло довольно неестественно.
– Как ты думаешь, что сделал Чарлз Фокс? Он пришел в парламент и заявил, что мы с тобой не муж и жена. Представляешь?
Мария высвободилась из его объятий и замерла; она явно хотела задать ему вопрос. Принц почувствовал, что краска приливает к его щекам, и понял: он себя выдал. Мария не допускала мысли, что Фокс действовал по собственному почину; он, конечно же, выполнял приказ, и она догадывалась чей…
Однако она не произносила ни слова, стояла, будто безжизненное изваяние.
– Мария! – вскричал принц. – Мария!
Она знала, что Ньюнхем затронул вопрос о женитьбе принца в Палате Общин; знала, что поставлено на карту. Она поверила ему, юному весельчаку, романтическому любовнику, который столько раз клялся, что откажется ради нее от короны; она говорила ему о своих убеждениях, о своей религии, обо всем, что заставило ее бежать из страны, спасаясь от его домогательств. Он был прекрасно осведомлен о ее принципах, и она считала, что он все понимает, ведь он устроил венчание, а церковь, Мария и – она в это поверила! – принц считали такой брак законным.
Но он отрекся… сказал, что ничего подобного никогда не было! Она, глубоко религиозная женщина, верившая в святость брачных уз, согласилась жить с ним только в законном браке… и он пожелал заключить с ней этот брак… он хотел его не меньше, чем она!
А теперь он отрекся… Он предал ее. Он позволил, чтобы человек, на которого она всегда смотрела как на своего врага, во всеуслышание заявил в Палате Общин, что она не настоящая жена принца… не жена, а любовница! У него было когда-то много любовниц… самая знаменитая это Пердита Робинсон… и теперь ее, Марию Фитцерберт, будут считать одной из многих!
– Мария! – взмолился принц. – Послушай меня. Фокс сделал это… Фокс! Он это сказал! Я не знал, что он собирается заявить. Если бы он со мной посоветовался…
– Он сказал это, – голос Марии звучал тихо и спокойно. – Он опозорил меня… публично опозорил.
– Но, Мария, это всего лишь Фокс…
– Всего лишь Фокс! Да ничьи слова не имеют такого веса… разве только заявления Питта!
Глаза принца наполнились слезами.
– Мария, любимая, неужели ты винишь меня в том, что натворил Фокс?
– Но вы же знали! Вы должны были знать!
– Клянусь тебе, Мария, я не знал. Он не говорил со мной о своих намерениях, – принц принялся театрально заламывать руки, потом бросился на кушетку и зарыдал. – Как ты могла подумать обо мне такое?! Разве я не поклялся?..
– Да, – прошептала Мария, – вы поклялись.
– Неужели ты считаешь, что я могу нарушить мои клятвы? – Принц вскочил на ноги и обнял Марию. – Ты не можешь разбить мое сердце, Мария. Я же не могу без тебя жить! Ты мне не веришь? О, Мария, как ты можешь так со мной обращаться!
Сомневаться в моих словах… Ты… ты веришь не мне, а Фоксу! А как же твои клятвы, Мария?
– Выходит, вы не знали? И не участвовали в этом заговоре… не предавали меня?
– Мария!
Он так умоляюще глядел, повернув к ней лицо, по которому струились слезы, и так картинно стенал… принц был искусным трагиком и страдал очень убедительно. Вдобавок после венчания он ни разу не подал ей повода усомниться в его преданности. Желая сделать Марии приятное, принц даже отказался в какой-то мере от своих сумасбродств! Он был молод, и в душе Марии пробудились материнские инстинкты, она смягчилась.
Это Фокс все натворил! Она всегда считала его врагом. Как же она неправа, что винила принца в подлостях, сделанных Фоксом!
Мария легонько поцеловала принца в щеку.
Этого было достаточно. Он нежно обнял ее.
– Вот теперь я счастлив, – сказал принц.
* * *
Но это была лишь отсрочка. На следующий день Мария прочла подробный отчет о речи Фокса. «По повелению самого принца», – сказал Фокс. А это могло означать лишь одно: Фокс никогда не дерзнул бы встать и заявить в Палате Общин, что принц велел ему отрицать факт женитьбы, если бы такого приказа на самом деле не поступило.
Заехав к Марии, принц был поражен произошедшей с ней перемене и понял, что его ждет нелегкое объяснение.
– Значит, это все-таки правда, – прошептала Мария. – Вы и ваши друзья замыслили предать меня.
– Позволь мне объяснить…
– Вам нечего объяснять.
– Мария, но ведь для нас с тобой все это неважно!
– Нет, важно и даже очень! Прошу вас, уйдите. Я больше не желаю вас видеть.
– Ты не можешь говорить это серьезно! Мария вдруг вспылила.
– О нет, я говорю совершенно серьезно! Или вы думаете, я буду жить с человеком, который отрекается от своей женитьбы на мне? Если вам стыдно – что ж, тогда между нами все кончено! Возвращайтесь к мистеру Фоксу. Выпейте с ним, отпразднуйте успешное выполнение своего плана. Только не забудьте, что у меня есть брачное свидетельство. Что, если я пошлю его мистеру Питту?.. Но нет, вам нечего опасаться: я же дала слово и буду держать случившееся в тайне. Я не нарушаю клятв. А теперь я хочу побыть одна.
Принц ошеломленно уставился на нее.
– Мария, что с тобой? Я тебя такой еще не видел.
– Вы прекрасно знаете, что со мной. Меня никогда еще так не предавали. Вы слышите? Я не желаю, чтобы вы здесь находились.
– Но, Мария… пожалуйста… я могу объяснить…
– Да, конечно, еще что-нибудь сочинить. Вы большой мастер сочинять небылицы.
– О, как ты можешь так со мной говорить?!
– Я сказала вам, что у меня вообще нет желания с вами разговаривать. Все наши разговоры закончены.
