– И ничего не выходит! Вернее, почти ничего. Я помню какую-то комнату. Не из фешенебельного отеля, а как из провинциальной гостиницы. Тесный номер, намек на какой-то стиль, а на самом деле – полная безвкусица. Безвкусица – это обои в цветочек, клетчатый плед, тюль, ковер на полу. А ля советская квартира, только «стенки» не хватало!
– Ты вспомнила уже много, – осторожно заметил Данила. Образы, нарисованные Анфисой, удивительным образом напоминали его собственные воспоминания. Они что, заселились в одну гостиницу?
– Еще припоминаю, что рассердилась на Гошу. Хотя, казалось бы, должна была обрадоваться – он принес мне букет. А я не люблю цветы! У меня на некоторые аллергия, голова начинает жутко болеть. Даже в контракте прописала, чтобы мне не дарили букеты. Гоша об этом прекрасно знает, и вдруг – цветы! Да еще какие-то невнятные. Ну, то есть не розы, не орхидеи, а непонятно что, будто из сада надергано.
– Марина бы такому букету обрадовалась, – вспомнил с улыбкой Данила ночные откровения подруг по несчастью. Анфиса понимающе усмехнулась:
– Да, она, возможно, обрадовалась бы. А я рассердилась! Потому что эти цветы еще вонючими оказались, у меня моментально заболела голова.
Данила наморщил лоб, припоминая, что нечто подобное произошло и с ним. В память впечатались не столько слова, которыми они с Анжелой обменивались во время размолвки, сколько резкий цветочный запах. Но перебивать Анфису он не торопился.
– Еще мне вспомнилось, что Гоша говорил о каком-то важном челе, с которым нам нужно встретиться. Будто тот отвечал за мои гастроли и рекламу в провинции. Наверное, поэтому мы и поехали в какую-то глушь! А я ломала голову, отчего не на курорт…
Смутная ассоциация мелькнула в мыслях, но тут же и пропала. Отчего-то ситуация Анфисы показалась ему знакомой… Но Данила опять промолчал, решив вначале расспросить остальных. Стефания говорила, что после того, как очнулась, сильно кашляла. Может, их правда чем-то отравили? Эта версия не казалась такой уж нереальной.
– Нас отыщут, Анфиса, – нарочито бодрым тоном произнес он, – уверен, что поиски начались. Я тоже был не один, а с девушкой. Она забила бы тревогу.
– Оу! Ты был с девушкой! – воскликнула Анфиса, и ее глаза заинтересованно блеснули. Из ночных разговоров Данила понял, что она была падка на всякие лавстори.
– И какая она, твоя девушка?
Данила не сдержал улыбки, поняв, что не ошибся насчет любопытства Анфисы.
– Девушка как девушка. Красивая. Любит шопинг, комфорт и все блага цивилизации. Поэтому тоже не понимаю, каким ветром нас занесло в эти места. Одного себя я еще могу представить где угодно. А вместе с Анжелой…
Он со значением промолчал, и Анфиса тихо засмеялась, правильно угадав его намек на нее же.
– Нас ищут, – повторил Данила, поднимаясь на ноги, – но надо помочь спасателям и сделать место нашей стоянки заметным.
Работа отняла гораздо больше сил и времени, чем он себе представлял, даже с учетом того, что Анфиса активно ему помогала. Вначале им пришлось искать контрастирующие с серым песком крупные камни, чтобы выложить сигнал бедствия. Берег был скорее песчаным, чем каменистым, но отыскать нужное они сумели. Потом много усилий ушло на то, чтобы выложить огромные буквы SOS. Затем они принесли из леса листьев и полусырых веток, сложили из нескольких длинных палок подобие шалаша и подбросили в костер листья. Важен на этот раз был не столько огонь, сколько поднимающийся к небу дым. Из швабры и технического халата Данила соорудил сигнальный «флаг». А из нескольких подходящих коротких палок сделал колотушки, чтобы бить ими в кастрюли и подавать уже звуковые сигналы. Жаль, не условились они с Мариной и Стефанией о тревожных позывных, хотя об этом нужно было подумать в первую очередь.
В двух местах на берегу Данила выкопал неглубокие ямы, прорыл к ним каналы из водоема и бросил в набежавшую в ловушки воду приманку из крупы. Конечно, надежда на то, что сюда заплывет рыба, была слаба, но попробовать стоит.
Солнце, несмотря на то что оно, как и накануне, проглядывало через тюлевую завесу необъяснимой дымки, палило так, что футболка липла к спине и груди. Увидев, что Анфиса скрылась в пещере, Данила отошел чуть дальше по берегу, разделся до нижнего белья и, стараясь не намочить повязку, вымылся и простирал носки и футболку. Анфиса уже возилась у костра, мешая в кастрюле варево из макарон. Данила натянул на влажное тело джинсы, подвернул их до колен, как шорты, и развесил на ближайшем дереве свою чистую одежду. Затем подсунул под голову свернутое одеяло и, собираясь отдохнуть всего пять минут, прикрыл глаза. Песок приятно согревал спину, солнце оглаживало тело горячими ладонями, а легкий ветер убаюкивал… И Данила сам не заметил, как уснул.
Ему приснилась стена, разрезающая остров, будто пирог – на части. По ней взбирались существа, похожие на людей, но обладающие цепкостью пауков. Твари переставляли конечности так споро, словно ползли не по отвесной стене, а по горизонтальной поверхности. В первый момент Данилу захлестнуло отвращение, но следом за этим сиреной взвыла тревога. Эти существа несут им смерть! Страшную и неумолимую. Только вот сбежать некуда: с трех сторон они окружены проклятой стеной, а водоем, будто сеткой, оплетен туманом, в котором обитают не менее страшные гады. Данила заметался по берегу, зовя исчезнувших девушек, остановился под деревом в тени, чтобы перевести дыхание, и почувствовал, как что-то холодное капает ему на грудь и плечи. Он задрал вверх голову и увидел, что на дереве прямо над ним сидит одна из страшных тварей и, раззявив черную пасть, роняет ядовитую слюну. Существо было похоже на огромного хамелеона – цеплялось за ветку тонкими пальцами, выбрасывало язык и вращало в разные стороны крупными, как теннисные мячи, глазами. Под тонкой телесно-розовой кожей циркулировала черная жидкость, пасть твари утыкали игольчатые зубы, а хвост раздваивался и заканчивался жалами. Данилу передернуло не столько от испуга, сколько от гадливости. Тварь раззявила пасть шире и вдруг громко и четко произнесла:
– Сгоришь, рыжий!
Он моментально проснулся и открыл глаза. Над ним нависала Анфиса с мокрой одеждой в руках, с нее текла холодная вода и капала ему на голый торс. Девушка переоделась в один из тех халатов, которые они принесли накануне из заброшенного госпиталя, но этот ужас отечественного дизайна смотрелся на ней так кокетливо и соблазнительно, будто Анфиса была облачена в пеньюар из натурального шелка. Вот что значит, красивая девушка – и в мешке для картошки будет выглядеть привлекательно! Данила машинально хлопнул себя по покрасневшей груди, стирая капли, и сел.
– Лучше оденься, – серьезно посоветовала Анфиса. – Или с солнца уйди. Сгоришь – еще возись с тобой! И так уже…
Она красноречиво покосилась на его забинтованную голень.
Данила не стал возражать, поднялся и стянул с ветки еще влажную футболку.
– Ой! Откуда у тебя это? – раздался за его спиной испуганный возглас.
Данила надел футболку и оглянулся:
