Воздух в каюте стал плотным, будто в нем уменьшилось количество кислорода. Вивека часто задышала. Соски стали твердыми и давили на ткань бюстгальтера.
Она сходит с ума.
Вивека тряхнула головой, стараясь прогнать желание, словно наваждение, но, к сожалению, сделать это было труднее, чем удалить контакт из телефона.
Преодолев себя, она все же отвела взгляд и уставилась в окно, полуприкрытое плотными шторами. Руки она сложила на груди, будто пыталась защититься от мужчины, сидящего напротив.
– Приложи лед, – сказал он с легкой усмешкой и кивнул в сторону небольшого столика, где на полотенце лежали несколько кубиков.
– В этом нет необходимости, – помотала головой Вивека. В ее жизни бывали случаи похуже. Сейчас губа лишь чуть припухла, а ведь когда-то, после скандала с Григором, она ходила с черным синяком вокруг глаза. Учительница, поджав губы, сказала тогда, что ей все равно не стоит говорить плохо об этом человеке. Хм, а разве Григор имел право называть ее шлюхой и сжигать мамины фотографии, которые она хранила? Разумеется, никто не хотел это слушать, поэтому Вивека замолчала.
Миколас встал и направился к ней. Вскинув голову, она посмотрела на него предупреждающе.
Оглядев ее лицо, он взял телефон и… к ее удивлению, сделал несколько фотографий.
– Зачем это?
– Доказательства. Я уверен, Григор будет настаивать на том, что ты получила травмы, когда упала в воду, – ответил он ледяным тоном.
– Ты же не хочешь, чтобы я дискредитировала твоего партнера по бизнесу? Я ведь правильно тебя поняла? Готов ли ты сделать еще фото, после того, как оставишь свой след на другой половине моего лица? – Рискованный шаг, но она устала от того, что люди вокруг всегда были готовы встать на сторону отчима, сейчас надо понять, как собирается действовать Миколас.
– Я не бью женщин. – Глаза его расширились от удивления, а губы растянулись в улыбке, которая, скорее, не выражала радость, а подтверждала, что этот человек обладает не только физической силой, но и силой духа. – А Григор сам себя дискредитировал. И вот тому доказательство.
Он вытянул руку с телефоном. От его ледяного тона ей стало холодно.
– Я не знал, что у Григора есть еще дочь. – Миколас взял бокал и сделал глоток. – Не хочешь выпить? – спросил он, указывая на бар из красного дерева рядом с телевизором.
Вивека помотала головой, она должна сохранять ясность ума.
– Григор мне не отец. – Она всегда произносила эти слова с большим удовольствием. – Мама вышла за него, когда мне было четыре года. Через пять лет она умерла. Полагаю, о ней он тоже ничего не говорил.
Как и о трагедии на яхте. Сердце сжалось, так бывало каждый раз, когда накатывали воспоминания. В таких случаях ее охватывала ярость и надежда на то, что когда-нибудь она сможет выбить из Григора правду о том, что же тогда произошло.
– И как тебя зовут?
– Вивека. – Забавно, что этот вопрос он задал только сейчас. Она стоит перед мужчиной в его халате, а он даже не знает ее имени. – Брайс, – добавила она, решив не уточнять, что почти все знакомые называют ее Виви.
– Вивека, – протяжно повторил Миколас. Они говорили по-английски, из-за его сильного акцента имя ее прозвучало необычно. Первые два слога он произносил отчетливо, затем, после едва уловимой паузы, добавлял «ка». Она облизнула губы, поражаясь тому, что ей очень нравится его манера.
– К чему разыгрывать мелодраму, Вивека? Я спросил твою сестру, согласна ли она на брак, она ответила «да».
– Полагаешь, она рискнула бы сделать что-то без одобрения Григора? – поинтересовалась девушка и скривилась.
Миколас опустил глаза и принялся водить большим пальцем по стеклу.
– Если ей нужно еще какое-то время… – начал он.
– Она выходит замуж за другого, – перебила его Вивека. – Возможно, в эту самую минуту, если ничто не изменило их планы. – Она огляделась в поисках часов, но не обнаружила их. – Она знает Стефаноса с детства, он следил за садом в поместье Григора.
Трина много лет была влюблена в молодого человека, но не смела даже приблизиться к нему, боясь вызвать гнев отца. Вивека и не предполагала, что Стефанос испытывает к дочери своего хозяина те же чувства, – все открылось лишь в день объявления о помолвке Трины и Миколаса.
– Когда Стефанос услышал о том, что она собирается выйти замуж, он предложил ей бежать с ним. У него есть работа там, где Григору их не достать.
– Прополка цветников? – Миколас сделал глоток. – Она могла бы поддерживать с ним отношения и после нашей свадьбы.
– Мы об этом не подумали, – ухмыльнулась Вивека.
– Этот брак – всего лишь сделка. – Миколас пожал плечами. – Я всегда открыт для переговоров. Она могла бы родить от меня детей, если бы захотела, или получить развод, как только понадобится. Ей надо было просто со мной поговорить.
– Да, ты ведь такой разумный человек, который покупает женщин, как и любой другой товар.
– Я человек, который всегда получает то, что хочет, – неожиданно мягко произнес Миколас, но от его слов повеяло холодом. – Этот брак был мне необходим.
Настоящий гангстер. Жестокий и беспощадный.
– Желаю исполнения всех желаний. – Она смогла изобразить на лице милую улыбку. – Не возражаешь, если я дойду в твоем халате до катера? Могу потом его принести или отдать кому-то из твоей прислуги, кто меня проводит. – Она сунула руку в карман и нащупала свою кредитку. Это придало ей немного уверенности. Интересно, где сейчас Григор? Было бы некстати встретить его по дороге, тогда придется опять прыгать в воду.
Миколас не ответил, но у нее было такое ощущение, что он молчит, потому что про себя смеется над ней.
Толкаемая необъяснимым предчувствием, Вивека повернулась к дверям, ведущим в кабинет. Сквозь них и окно на носу можно было разглядеть причал, не очень большой ввиду особенностей береговой линии острова. Оттуда открывался вид на Эгейское море, желающие причалить здесь яхты заходили слева или справа. Сейчас же перед ней была едва различимая полоса горизонта, подсвеченная заходящим солнцем. Яхта вышла в море.
От неожиданности Вивека громко вскрикнула и повернулась к Миколасу.
– Ты надо мной издеваешься?
Глава 4
Забросив в рот остатки узо
[1], Миколас поморщился, словно от ожога, и со стуком опустил бокал на стол. Напиток не помог ему успокоиться и не заглушил сексуального желания, хотя он на это надеялся.
Он провел рукой по груди, чувствуя напряжение внизу живота.
Реакция собственного тела поразила его. Он, взрослый мужчина со здоровыми желаниями, никогда раньше не испытывал такого внезапного и сильного возбуждения. И самое главное, он не мог им управлять, и это раздражало. Кроме того, неприятен был факт, что его бросили ради садовника, и он не может решить, как поступить. Пожалуй, уже давно Миколас не чувствовал себя таким оскорбленным. Он никогда не отступал, и теперь остров покинул лишь с целью собраться с мыслями. Да, это похоже на трусость, а виновата в этом стоящая перед ним женщина. Полы халата запахнуты так, что сходятся у самой шеи, руки скрещены на груди – изображает девственницу, а на самом деле опытная и ловкая особа.
