– Да кто ж знает… Но главное, что они живы. Успокойся, на тебя смотреть больно.
И тут Женя улыбнулась. Невольно. Это на нее-то смотреть больно? А на избитую Катю?
– Пойдем уже… – Женя бросила сердитый взгляд на мужчин, молча наблюдавших сцену их встречи, обняла крупную, высокую Катю, одетую в смешной и длинный синий сарафан в белый горох, и повела за собой в дом.
– Вот, господин следователь, знакомьтесь, это Катя, моя подруга. Можете и ей тоже задать вопросы. Она все знает обо мне, так что сами спросите ее, спокойно мы жили с мужем или нет, были у нас враги или нет.
Катя при слове «следователь» побледнела.
– Вы же найдете, кто это сделал? – спросила она, с недоверием глядя на Седова.
– Постараемся…
– Женя, у меня к вам еще один вопрос, который может показаться вам странным. Ваши дети… Они что, до сих пор спят? И даже выстрелов не слышали?
– Я последние дни даю им на ночь теплое молоко с медом. Думаю, поэтому такой крепкий сон. А что? Думаете, им дали снотворное? Вы подозреваете нашу няню? Или вот Катю?
– Я просто спросил…
Седов поднялся со своего места.
– Я буду держать вас в курсе расследования. Надеюсь, что убийца все-таки оставил следы… Не по воздуху же он сюда пришел. А вы увезите куда-нибудь детей подальше.
Она закивала головой. Вот он, Седов, все понимает как надо. Конечно, она увезет.
– Ко мне поедем. Пусть все эти… – Катя, нахмурив свои рыжие брови, бросила недовольный взгляд на Седова, – уходят… Запрем дом и поедем ко мне. И Вику с собой возьмем. Ну, если она, конечно, захочет.
– Решим, – уклончиво ответила Женя, с трудом представляя себе, как они все разместятся в маленьком домике на самой окраине деревни, где нет ни воды, ни ванны, да и туалет на улице. – Мы все хорошенько обсудим и примем решение.
– Натоптали тут… Изгадили все… Не дом был, а дворец, а сейчас – помойка какая-то… Мужики повсюду курят, окурки бросают… Где вас всех воспитывали только! – шипела, как-то нервно прибираясь и звеня посудой, Катя.
Седов, захлопнув блокнот, вышел из кухни. Он явно остался недоволен – как разговором, так и появлением этой толстой рыжей бабы, пахнущей кисло теплым хлебом. Он недоумевал, что может быть общего у молоденькой и изящной миллионерши Залетаевой с этим чудовищем.
– Катя, оставь… Потом, все потом… – пыталась остановить ее Женя.
– А что, дети действительно до сих пор спят?
– Думаю, уже проснулись. Они с Викой.
Женя, вдруг опомнившись, бросилась провожать Седова.
– Скажите, ваши люди еще долго будут работать в детской?
– Думаю, что скоро закончат. А вы, Женя, все-таки подумайте как следует, кто и за что мог пытаться вас так наказать. Вашего мужа уже нет в живых, поэтому можно предположить, что происшедшее могло быть направлено именно против вас. Сначала могли отравить вашего мужа…
– Как отравить? – Женя нечаянно налетела на внезапно остановившегося Седова, – С чего это вы взяли?
– Понимаете, Женечка… Если бы не стреляли по детским кроваткам, то мне бы и в голову не пришло ничего про вашего мужа. Но поскольку это случилось, то мы должны прорабатывать самые разные версии. И одна из них заключается в том, что вашему мужу могли подсунуть препарат, от которого его сердце не выдержало, понимаете? Есть такие таблетки, которые практически не оставляют следа. Поэтому думайте.
– Хорошо, я поняла, – пробормотала она, совершенно сбитая с толку, – Подумаю.
– А кто эта женщина, что так не любит полицию, а может, и всех вообще? Ваша родственница?
– Подруга. Что, не понравилась? Просто вы ничего о ней не знаете… Это тот случай, когда судьба женщины стала полностью зависеть от мужа. Думаю, вам этого не понять…
– А разве вы сами, Женя, не зависели от вашего мужа? Разве ваша судьба не изменилась после замужества?
Она вспыхнула. Зачем он это сказал? Как посмел?
– Это не ваше дело, – процедила она. – Вы лучше найдите, кто стрелял в моих детей.
3
Следователь Седов вернулся домой за полночь. В его практике это было первое такое странное дело. Из здания следственного комитета почти все уже ушли, и только он сидел, глуша кофе, перед компьютером и изучал все, что мог найти в интернете о крупном московском бизнесмене Владимире Ивановиче Залетаеве. Он редко давал интервью, на вопросы журналистов отвечал коротко, по существу. О личной жизни не рассказывал. Сеть супермаркетов «Бони». Солидная реклама по телевидению, баннеры, билборды по всему городу с изображением румяной девушки, прижимающей к пышной груди корзину, наполненную продуктами. В полицейской базе Залетаевым и не пахнет. Законопослушный гражданин. Хороший семьянин, если судить по молодой красавице жене, детям и уютному загородному дому. Его смерть была признана естественной, но что-то подсказывало Седову, что бизнесмена убили. Отравили. Да, он так и сказал Жене: если бы не покушение на детей, никому бы и в голову это не пришло. Но покушение-то было! Убийца пробрался в детскую и принялся палить из пистолета. Внаглую. Почему не прошел в соседнюю спальню, где спала хозяйка с детьми? Что его остановило? Получается, что все-таки он и не собирался убивать. А просто напугал. Зачем? Быть может, вдове поступило какое-нибудь предложение – скажем, продать бизнес, – а она не согласилась, и теперь вот начались прямые угрозы, запугивание? Но не слишком ли это жестоко? А что, если бы дети были в своих кроватках?
За ужином он рассказал обо всем этом сонной жене Саше. Она, едва оправившись от родов, училась быть хорошей матерью, с рук не спускала их маленькую дочку, мало спала и почти ничего не ела. Только пила чай с молоком.
– Нет, Валера, ее не напугать хотели. Детей хотели убить, да только у них ничего не вышло. Какой ужас ты мне на ночь рассказал! Бедная эта твоя Залетаева! Такое пережить! Ты посоветовал хотя бы ей уехать? Или спрятать детей?
– Да, Саша, я так ей и сказал. Но у нее и без меня советчиков много.
Он рассказал ей о рыжей бабище.
– Да, правда странная компания. Ты давай, чай допивай и иди ложись, разве можно вот так допоздна задерживаться на работе? Ты же теперь семейный человек, Седов, у тебя дочка есть. Манечкой зовут, не забыл?
Он обнял ее и усадил к себе на колени. Подумал, что такие богатые люди, как Залетаевы, живут все-таки в каком-то другом измерении. Все преступления, совершаемые в их среде, связаны с большими деньгами – наследством, желанием прибрать себе чужой бизнес, украсть деньги, провернуть мошеннический ход… Они словно забывают о простых радостях, о любви, о том, что можно жить просто и счастливо без миллионов. Он поцеловал жену.
– Знаешь, эта Женя – совсем девчонка. Не похожа на жену миллионера. Да и женского в ней как будто бы мало… Если бы я не знал, что она вдова Залетаева, принял бы ее за его дочь. Что-то в ней есть такое, угловатое, мальчишеское… Нет, она не грубая, в ней нет ничего от мальчика, но она сущий ребенок. И вот теперь – вдова.
