– Слушаю. – Этого звонка она ждала с утра.
– Похоже, у нас все срастется, – прошелестел в трубке бесполый голос.
– Отлично! – обрадовалась она. – Когда?
– В понедельник. Она как раз к нему поедет. Там их обоих и накроем.
– Ничего не перепутала? Раньше они встречались у нее в квартире.
– Женушка его отбыла на юга вместе с ребенком. Он теперь один.
– Нет, подожди! Какой им смысл менять место? У нее дома – риск минимальный, она баба свободная.
– У нее – ремонт. Во всем доме отопление меняют. Дом-то доисторический. Жадная она, с ее-то бабками могла квартирку и в элитке прикупить.
– Не твоя забота ее деньги считать!
– Да ну? – От наглого веселья в голосе говорившей у Марго начался приступ бешенства.
– Ты, калека безмозглая! Насмешки прибереги для дурочек из своей богадельни! Кто тебя из дерьма вытащил, забыла? Назад хочешь, на государственные харчи? – с угрозой прошипела Марго в трубку. Она терпеть не могла эту костлявую идиотку, пользующуюся заработанными ее умом деньгами. Но та пока еще была нужна!
– Ладно, я просто так… – примирительно залепетала та.
– Слушай внимательно. Все, что нужно, заберешь в камере хранения на вокзале. Как сделаешь дело – положишь обратно. Вместе с конвертом.
– А дальше?
– Дальше – не твоего ума дело. В богадельне-то тебя прикроют?
– А никто и не узнает! – голос повеселел.
– Ладно, решай свои проблемы сама. Мое дело – конечный результат. – Марго отключилась.
Сюрприз она готовила долго – полгода. А натолкнул ее на мысль снять денежек с богатой банкирши, как ни странно, самый близкий человек будущей жертвы, ее отец. То есть бывший муж Марго Семен Ляшенко. Похвастался при случайной встрече, кем дочь стала! Правда, посетовал, личная жизнь не складывается пока, мол, мужчина рядом не тот, да еще и не свободен. А кем бы Ксюша была, не отправь ее в школу Бауман она, Марго? И никакой благодарности! Такая ненависть вдруг накатила к этому холеному, в дорогом костюме, мужику, что она еле сдержалась, чтобы не высказать все! Даже сумела выдавить что-то вроде похвалы падчерице, но про себя решила – возьмет компенсацию за те, давние, хлопоты по устройству капризной девчонки.
То, что Ксения Ляшенко практически стала управляющей банком, Марго знала и до этой встречи. Но слишком уж безупречной была ее репутация! А для того, чтобы человек на добровольных началах поделился денежками, нужна была информация иного рода. И бывший муж невольно ее предоставил, сдав свою ненаглядную девочку с потрохами.
Было одно утверждение, которое Марго несла по жизни – денег много не бывает. Поэтому родилась еще одна идея. Только речь пойдет уже о других суммах. И о других рисках. Но она уже нашла козла отпущения. Точнее, козу. Прикормленную и ручную.
Глава 4
Вика уже давно была Лунева, но все до сих пор ее называли Шляхтиной. Ну, не прижилась эта фамилия, хотя нравилась ей она больше полученной в наследство от отца. И еще отец оставил ей акции своей фирмы. Став в шестнадцать лет владелицей контрольного пакета, она ни на миг не усомнилась, что управлять финансами будут папин компаньон Лунев, а потом и его сын Иван. Она не сразу догадалась, что тот «жених» с картинки в хрустальном шаре – Ваня. А поняв, даже рассмеялась – как же она его не узнала раньше?
Прошло девять лет, из фирмы вырос холдинг, Вика не нуждалась ни в чем, но сидеть дома отказывалась. До светской львицы она недотягивала – лень было таскаться по тусовкам и презентациям да шмотки по бутикам скупать. Глядя на себя в зеркало, поворачиваясь то боком, то грудью, она с удовольствием отмечала, что живот от двух родов не обвис, а небольшие грудки по-прежнему упруго торчат. Надев костюмчик поскромнее, но такой, чтоб мышью не выглядеть, туфельки-лодочки, она приходила в офис и занимала свой кабинет, который выбрала подальше от кабинета мужа. Практически не сталкиваясь на работе, за день они успевали соскучиться друг по другу и, едва дождавшись, когда вечером уснут дети-погодки, ныряли в спальню.
Викин муж, Иван Владимирович Лунев, еще в день свадьбы решил застолбить прилюдно свои права. «Моя жена не будет работать!» – произнес он нетвердо, потребив изрядное количество шампанского. «Ну-ну! Посмотрим», – изрек его женатый друг Димка, успевший нахлебаться горя с женой-домохозяйкой. Его Лелечка начала зудеть, что не рабыня, спустя месяц после рождения сына. Не выдержав слезного натиска, Дмитрий выписал из соседней губернии мамочку, посулив той райскую жизнь вдали от пьяницы-мужа. Бабушка пришлась ко двору и, обласканная невесткой, растила внука умеючи: старший брат Димки осчастливил ее уже тремя. По тому же пути хотели пойти и Луневы-младшие, но неожиданно наткнулись на яростное сопротивление матери Ивана. Бабушкой она стала номинально, не собираясь свою вторую (или третью?) молодость просиживать возле детской кроватки. Более того, сначала внук, а затем и внучка бабушку чаще наблюдали на портрете, что она привезла как-то из очередной поездки в Париж: grand-maman с удовольствием позировала уличному художнику с Монмартра. Скрепя сердце Вика отсидела при детях три года, но на большее ее не хватило: выпросив у мужа должность, что-то вроде референта по связям с кем-то там, она стала «выходить в офис». Детьми занималась… Зинаида Друккер.
Бывшая телохранительница Шляхтина, решив, что не справилась со своими обязанностями, уволилась сразу же после его похорон. Вике было не до нее, да и Луневы считали Зинаиду если не виновной, то причастной к смерти хозяина-любовника. Долго маялась она от невозможности хоть кому-то стать полезной и, в конце концов, по прошествии двух лет, явилась-таки в дом Вики с просьбой взять ее хоть на какую работу. Вика же, соскучившись по ней (выросла-то у Зинаиды на руках при непутевой мамочке!), поселила ее в своей квартире на правах старшей родственницы. Зинаида, не пожелавшая нахлебничать, устроилась охранницей в госпиталь ветеранов и уходила на дежурства сутки через двое. Лишь заметив, как рвется из дома молодая мама Вика, и вспомнив, видно, свою подругу, Викину мать, Зинаида поняла, что силой ее дома не удержишь. Решив, что детям мать в плохом настроении не нужна, а тетка, то есть она, Зинаида, со своей нерастраченной материнской любовью очень даже, сделала чете Луневых предложение: возьмите меня в няньки. Иван опешил, а его жена быстренько поняла, что забрезжила свобода и, не дав открыть мужу и рта, торопливо кивнула головой в знак согласия. Муж смирился. Потом они ни дня не пожалели о столь скоропалительном решении: Зинаида подошла к воспитанию их отпрысков основательно: сына водила на тренировки по дзюдо, дочка терзала пианино, оставшееся еще от матери Зинаиды. Оба уже с пяти лет бегло читали, говорили не картавя и не путались в счете.
Сейчас Вика готовилась к вечеру, сооружая из волос нечто воздушное. Идти к Софье Гурской следовало непременно в вечернем наряде с соответствующей прической.
Посмеиваясь над подругой, ревностно охраняющей любые знания, полученные на курсах Агнессы Бауман, Вика все же с удовольствием обтянула свою фигурку темно-зеленым шелком, ножки – тонкими чулками и встала на шпильки.
