Почему она не берет мобильный? Возможно, не слышит. Если спит, например. А если спит, то с кем? И опять червоточина в душе: вдруг не окончательно рассталась со своим чиновником?
Лучше бы она ничего ему про того не рассказывала. Собственно, она и не хотела. Так ведь он, дурак, вытянул из нее все, страдая от любопытства и ревности. Думал: узнает и успокоится. А получилось наоборот. И не успокоился, и картинки про них стал представлять в цвете. А Ксюша про его жену не спрашивала вовсе. Лишь поморщилась, когда он сказал, что воспитывает чужого ребенка. Нет, не посочувствовала, кивнула, соглашаясь со своими какими-то мыслями. «Банально», – изрекла равнодушно, и тема была закрыта. А про будущее ни слова…
Клим поездку в Штаты отменить не сможет, документы на подписи у генерального. О чем ей и сообщил, пугаясь уже своего отъезда и предстоящей разлуки с Ксюшей. Она в ответ промолчала…
Клим решил, что все-таки нужно съездить домой, а затем уже в офис. Зная, что разговора с женой не избежать, желал лишь одного: отделаться от Ларки быстро и по возможности бескровно. Бескровно – это без выяснения обстоятельств зачатия сына. Ох, как не хотелось ему вытаскивать на суд семейный эти самые обстоятельства! Но если Ларка будет особенно напирать, придется.
Клим оделся, быстро сварил кофе, сунул в рот пару печений и еще раз набрал номер Ксюши. Отключен. Хорошо, оставит записку.
Он уже надевал ботинки, когда услышал, как в замке поворачивается ключ.
На нее было больно смотреть. Такой потерянный взгляд был у отца, когда он, Клим, сообщил ему о смерти бабушки. «Как-то неожиданно. Теперь у меня нет матери», – произнес тогда отец, жалобно глядя на Клима. «Пап, так она уже давно болела», – глупо ответил он, понимая, что смерти никогда никто не ждет…
– Ксюша, что? – Он сбросил с ноги надетый ботинок и кинулся к ней.
– У Сони ребенка похитили. Свекровь убили. И муж в аварии погиб. Клим, так ведь не бывает? – спросила она с надеждой.
– Ну… Ты уверена?
– Уверена, в чем? В том, что это произошло? Или в том, что так бывает?
– Соня как?
– Что-то у тебя, Клим, один вопрос глупее другого. Извини.
Он согласно кивнул. На самом деле, о чем тут можно спрашивать? Он снял с нее пальто и сапоги и повел на кухню.
– Я пила кофе. Всю ночь, – сказала она, упреждая его желание напоить ее крепким напитком.
– Есть хочешь?
– Нет, только спать. Сейчас я тебе в двух словах расскажу, что произошло, а потом лягу. Тошку похитили по дороге с пляжа рядом с дачей Гурских. Софу ударили по голове, а его забрали.
– Соню?
– Нет, Софа – Сонина свекровь. Она умерла там же. А нашла ее Вика. Когда они с Соней шли на пляж.
– А Гурский? При чем здесь авария? Он погиб, да? Тоже убили?
– Авария… Он на скорости въехал в бетонный забор. Кстати, Вика была с самого начала уверена, что ему аварию подстроили. Так и оказалось – шланг тормозной подрезан. Вот и тебе, я смотрю, тоже в голову пришла эта мысль.
– Логично предположить…
– Ладно, Клим! Я уже больше не могу об этом. Мы всю ночь…
– У тебя мобильный не отвечал.
– Прости. Я звонок отключила. Соня сначала спала, потом Луневы заснули прямо за столом в кухне. Я с Соней разговаривала. А утром еще следователь пришел. Пойду, отдохну. Только позвоню в банк. Ты на работу?
– Да, – односложно ответил он, направляясь за ней в спальню. – Ложись, я дверь захлопну, когда буду уходить. Давай договоримся, чтобы мне тебя не дергать, сама позвони, когда проснешься.
– Клим!
Он все прочел в ее тоскливом взгляде. Понял, что и думают они об одном и том же: на самом деле уходить ему пока еще не время….
Глава 21
Она ждала Коляна с новостями. Пошли вторые сутки, как ребенок был у нее, а она так и не решила, что с ним делать. Мальчик, как только просыпался, начинал тихо плакать, она опять колола ему укол, и он опять засыпал. Он лишь раз поел: она навела ему геркулесовой каши из коробки.
Она подумала, что больше не выдержит. Нужно было как-то избавляться от ребенка. Колян предложил отдать его цыганам. Вот и пусть займется. Ему деньги нужны, глядишь, заплатят. А она должна лишь увидеть, как страдает Сонька. Хоть одним глазком! Скорее бы Колян пришел…
Она подошла к комоду и выдвинула верхний ящик. Там, в загранпаспорте, лежал билет на самолет до Франкфурта. А папик ее уже ждет. Как удачно получилось, что он вынужден был уехать на неделю раньше ее! Будто подарил ей эти семь дней свободы! За год, что она будет долечиваться в немецкой клинике, все забудется. Дело сдадут в архив, даже если выйдут на Коляна по убийству Гурского, этого недоумка уже не будет в живых. Передозировка… жаль… Она усмехнулась. У Коляна оказался еще один порок, наркота, и ей это лишь на руку. Пусть только с пацаном разберется. Все, решено. К цыганам! У них точно не найдут.
Дверь она открывала, даже не спрашивая. С некоторых пор она ничего не боялась. С тех пор как поверила в Него. Нет, не в Бога. В Него! Бог не освободил ее от страданий, когда она молила. А Он сразу же пришел на помощь, стоило подумать о возмездии.
– Проходи. – Она пропустила Коляна в квартиру. Тот на ходу скинул ботинки и в одних носках прошел на кухню. – Рассказывай.
– Как ты и думала, она обратилась в полицию.
– Не страшно, – кивнула она.
– Дома она не одна. Там две крали, одна с мужем. С утра приехал мужик, думаю, следователь. А та краля, что была одна, уехала. Сама Сонька из квартиры не выходила.
– Этот мужик ушел?
– Нет. Пришел еще один. С чемоданом.
– С каким чемоданом?
– В таких инструменты носят.
– А! «Скорую» ей вызывали?
– Я не видел. Нет, машина с крестом не подъезжала точно.
– Что же она бесчувственная такая, нехорошо! Мужа убили, ребенка украли, а ей все нипочем! – Она даже расстроилась. – Ладно, хрен с ней. Ребенка заберут?
– Хоть счас отвезу. Хотя трудно было договориться… – он выжидающе на нее посмотрел.
– Денег с меня еще хочешь снять? А там тебе за мальчишку мало дали? Что, неужели с долгами расплатился? За наркоту? – Она рассмеялась.
– Не твое дело, – огрызнулся он.
– Ладно. Вези пацана, потом вернешься ко мне. Отметим успешное завершение дела.
– Вот не пойму я тебя, на кой ляд тебе все это надо было? Ладно бы выкуп запросила… Мальчонку-то не жаль?
– Да пошел ты! Меня кто в жизни жалел?! Когда я подыхала на больничной койке? Когда каждый сантиметр кожи на лице горел от саднящей боли? Когда поняла, что не чувствую ног? Что ты знаешь о жалости? И если бы не Сонька, со мной ничего этого не было бы! Должна заплатить. Не деньгами, болью. Уже платит. – Она резко успокоилась. – Забирай пацана и вали. Я не передумаю!
