Она игриво дотронулась до него своим веером. «Боже мой, что подумает принц о таком поведении», – поразился Малмсбери.
– Мне известны и разговоры относительно леди Джерси, – продолжала Каролина.
Малмсбери застонал про себя, а она бесхитростно продолжала:
– Я верю, что она злой гений двора, во все вмешивается, интригует, хотя уже стара, она ведь бабушка. Казалось бы, ей есть чем заняться. Я слышала, у нее два сына и семь дочерей. Вы не думаете, что этого достаточно, чтобы занять себя?
– Я думаю, вы должны быть особенно осторожны в ваших отношениях с такой дамой, как леди Джерси.
– Почему?
– Потому что она старше вас и более опытна… в придворных делах. Леди Джерси и подобные ей будут относиться к вам в соответствии с тем, как вы сами будете вести себя с ними.
– Но разве принцесса Уэльская не может задавать тон при дворе?
– Думаю, что принцесса Уэльская должна вести себя с осторожностью, по крайней мере, месяцев шесть после приезда, вам не мешает приглядеться, чего от вас ждут все вокруг.
Каролина торжественно обратилась к нему:
– Лорд Малмсбери, теперь я верю, что вы очень мудрый человек.
– Я польщен высокой оценкой моих качеств Вашим Высочеством.
– А вы знаете, что, когда я что-то говорю, именно это и имею в виду. У меня нет… утонченности. – Ее смех звенел, как колокольчик.
«Слишком громко и не очень мелодично, – заметил про себя лорд Малмсбери. – Однако она честна». Она же продолжала:
– Лорд Малмсбери, я очень невежественна, не так ли? Может быть, вы могли бы помочь мне советами?
– Если Ваше Высочество считает, что я могу быть вам полезен, я всегда к вашим услугам.
– Я плохо говорю по-английски, – сказала она, – не так ли?
– У вас сильный немецкий акцент.
– Который вы не находите привлекательным.
– Со временем ваш английский станет лучше.
– Многих английских слов я просто не знаю. Как странно, милорд, целое сонмище германских принцесс учили говорить по-английски в надежде на то, что они выйдут замуж за принца Уэльского. Я же одна из тех, кого не учили. Разве это не странно?
– К несчастью, – согласился Малмсбери. – Но не горюйте об этом. Нынешняя королева Англии приехала из Мекленбург-Штерлитца, очень плохо зная язык, теперь она говорит очень хорошо.
– Ах, меня тревожит другое! Королева Англии. Она будет меня ненавидеть. Моя мама так говорит.
– При всем моем уважении к герцогине вынужден сказать, что это чепуха.
– Видите ли, они с мамой давние враги, и она, конечно, не хочет, чтобы я приезжала. У нее есть племянница, принцесса Мекленбург-Штерлитцкая, королева предпочла бы ее, естественно.
– Ее Величество будет рада невестке, которую выбрал сын.
Она доверчиво посмотрела на него, а он подумал: «Боюсь, я не могу быть таким же честным, как вы, принцесса, и оставаться дипломатом».
– Умоляю вас, дайте добрый совет. Что я должна помнить, когда прибуду к английскому двору?
– Я думаю, вы не должны быть так фамильярны с окружающими вас людьми, как здесь. Будьте добросердечны, но не забывайте, что вы принцесса Уэльская.
– Я должна улыбаться и быть дружелюбна, но в то же время таить за пазухой камень, – гримасничала она. – Продолжайте, милорд.
– Если кто-нибудь будет сплетничать, не позволяйте себе слушать подобное. И, главное, никому не разрешайте использовать ваше мнение.
– Я хочу, чтобы меня любили, – жалобно произнесла она.
– Фамильярностью не завоевать любовь.
– Я на самом деле боюсь королеву. Она такая мрачная старая дама, я чувствую, она будет меня ненавидеть.
– Тем более будьте настороже и уверьтесь, что ведете себя правильно.
– Но откуда я узнаю, правильно я веду себя или нет? Я так часто вела себя неправильно здесь, в Брунсвике!
– Это потому, что вы вели себя бездумно. В Англии вы будете настороже.
– Я слышала, что принц… как это сказать помягче? Хорошо, что я знаю это заранее. И никогда не покажу ему, что я ревную… даже если это так.
– Хочется думать, у вас не будет к тому повода. Я уверен, что Ваше Высочество знает, что если… возникнет ослабление внимания принца к Вашему Высочеству, то вернуть его можно любовью и тактом скорее, нежели упреками.
– Скажите мне, когда король и королева принимают в своих апартаментах?
– По четвергам и субботам после церкви.
– Принц ходит в церковь?
– Несомненно, он будет с вами.
– А если он не захочет?
– Тогда, Ваше Высочество должны ходить без него и тактично дать ему понять, что вы предпочитаете, чтобы он сопровождал вас.
– Какой высокопарный разговор! – воскликнула она. – Это ведь маскарад, милорд! Лицедейство!
– Это приятная тема для разговора, потому что всех утешает, когда принц и принцесса Уэльские вместе ходят в церковь.
Каролина усмехнулась и наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть танцующих. Малмсбери заметил, что она заметно успокоилась после их беседы.
* * *
В один из дней герцог послал за дочерью.
– Каролина, – объявил он, – сегодня я получил послание из Англии. Принц Уэльский не желает, чтобы мадемуазель Розенцвейг сопровождала вас в Англию.
– Она не будет меня сопровождать?! Но она должна. Она мой секретарь. Как я пойму, что говорят англичане? Кто будет писать письма? Как я вообще обойдусь без нее?
– Каролина, умоляю вас, не расстраивайтесь. Вы должны помнить, что отныне принц Уэльский – ваш муж и вы должны подчиняться его воле.
– Но он не знает мадемуазель Розенцвейг. Почему он возражает против ее прибытия? Я возьму ее с собой… неважно, что он предписывает мне.
– Каролина, будьте благоразумны.
– Я должна быть благоразумна! А как же он, принц, мой галантный муж?
– Вы едете к английскому двору. Вы должны понять, что наш двор маленький по сравнению с ним. Могут быть правила, которых вам не понять так сразу. Помните, вы всегда должны повиноваться мужу.
– Бессмыслица! Он никогда не встречался с мадемуазель Розенцвейг. Как он может возражать против той особы, которую никогда не видел, или он хочет сделать это мне назло?
– Вы говорите ерунду.
– Это он пишет ерунду. Он вздорен. Я не расстанусь с Розенцвейг. Я возьму ее с собой.
– Каролина, следите за собой.
– Вы сами уверяли, что я очень плохо говорю по-английски, что мне необходим секретарь.
– Я знаю, знаю. Возможно, я поставлю этот вопрос перед Его Высочеством. Надеюсь, я смогу ему объяснить. Он может не понимать, что вы пишете по-английски еще хуже, чем говорите.
