Медузо ухмыльнулся. Чарли был шокирован оттого, что взрослый горгон ведет себя как испорченный подросток. Но у Медузо хотя бы была докучливая мама. Чарли отдал бы левую руку за капельку материнского ворчанья.
– Ты беспокоишься о Дабни? – спросил Медузо. – в детстве ты велела мне держаться от клоунов подальше. Ты говорила, они и понятия не имеют, как нужно правильно пугать.
Медуза изящной рукой отмахнулась от критики.
– Солнышко, все мы иногда говорим не то, что имеем в виду.
– Нет, именно это ты и имела в виду, – сказал Медузо. – Мне просто интересно, с чего ты вдруг передумала.
– Я следила за новостями. Может, пугать этот клоун и не умеет, но он определенно отважен, – мечтательно ответила Медуза. – а я всегда обожала героев.
– Даже тех, которых превратила в камень? – саркастично спросил Медузо.
Горгона поджала рубиново-красные губы, и Чарли понял, что сейчас ее сын получит выговор.
– Ты что, намекаешь на мои садовые украшения? – отозвалась она. – Мы оба с тобой знаем, что большинство из них всего лишь муляжи. Кроме того, Дабни – настоящий герой. Он все делает во благо своих товарищей-кошмаров. Если бы не он и его повстанцы-друзья, президент Страх со своими гнусными гоблинами установили бы тотальный контроль. Теперь ты понял, почему нужно спасти Дабни, или мне перекинуться словечком с Фернандо? Уверена, уж он-то осознает, что поставлено на карту.
Чарли увидел, как под шляпой Медузо что-то завозилось. Горгон резко дернул шляпу вниз, пока никто из змеев не выполз наружу.
– Не надо, – мрачно сказал Медузо.
Медуза улыбнулась, протянула руку, чтобы похлопать сына по коленке, и Чарли понял, что нотации закончились.
– Так что, дорогуша, ты спасешь клоуна? в самую первую очередь?
Услышав этот вопрос, Чарли чуть не подскочил.
– Простите, – вмешался он прежде, чем Медузо успел ответить. – Я понимаю, что надо помочь Дабни, но как же мой младший брат? Разве не его нужно спасти сначала?
– Ведьма похитила брата этого парня и грозится его съесть, – пояснил Медузо. – Ненавижу принимать сторону людей, но его проблема чуть более срочная, чем Дабни. вполне вероятно, что тело его брата тоже в Нижнем мире – и его на самом деле могут съесть.
– Ох, Бэзил, – Медуза вздыхала точь-в-точь так же театрально, как ее сын. – Ты вообще перестал мыслить, как подобает кошмару. – Горгона наклонилась и сжала руку Чарли. Тому пришлось призвать все свое самообладание, чтобы не выдернуть ее. – ведьма не съест твоего брата, как бы аппетитно он ни выглядел.
– Откуда вы знаете? – спросил Чарли.
– Потому что, если съест – ты перестанешь бояться, что она это сделает. Понимаешь? Пока ты напуган, она имеет над тобой власть. И эту власть она ни на что не променяет.
Чарли потребовалась лишь секунда, чтобы понять – горгона права. Напряжение тут же покинуло его тело. ведьма украла Джека, чтобы Чарли отправился за ним. Если брата съедят – ведьма уже не сможет использовать его как приманку. Конечно, Джека все равно нужно спасать. Где бы он ни был теперь, вряд ли это приятное место. Но он хотя бы жив. Так что у Чарли появилось еще немного времени.
– Теперь идемте, дети, – объявила Медуза. – Если вы собираетесь в суд, нужно одеться как подобает.
Гардероб Медузы оказался больше, чем весь старый дом Чарли. Горгона скользила между рядов бесчисленных костюмов – в основном таких, которые подходят полуженщине-полузмее. Ее сын объяснил, что в свободное от устрашения людей время она работала актрисой. Медуза была хозяйкой самого популярного в Нижнем мире театра.
Роскошная горгона остановилась перед вешалкой с нарядами детских размеров.
– Ага! – воскликнула она, сдвигая в сторону несколько плечиков. – вот это как раз подойдет!
С перекладины свисали два пушистых серых костюма с длинными розовыми хвостами. Головы костюмов ощерились рядами тонких острых зубов.
– Крысы? – Чарли запустил пальцы в мех. Ощущение было неприятно реальным. – а нет чего-нибудь пострашнее?
Пара медузиных змей оскалились.
– Но это же гигантские крысы-людоеды, дорогуша! Один из ужаснейших кошмаров! Они тысячи лет являлись людям в самых жутких снах. Это же классика!
Медузо вздохнул:
– Мама, если парень…
– Нет-нет, все замечательно, – перебила Медуза, уже перебирая следующие костюмы. На розовом сарафане в оборках, запятнанном кровью, она остановилась. – Как насчет кукол-убийц?
– Никаких кукол! – выпалил Алфи.
– Ладно, – отозвалась Медуза. – Не беда. Посмотрим, что у нас тут еще. – Она продолжала разглядывать висевшие перед ней костюмы. – Малярийные комары? Многовато ног. Маленькие серые инопланетяне в комплекте с зондами? Слишком миленькие. ага, вот оно! Идеально!
Последний костюм оказался просто-напросто грязным и пыльным комком плотно смотанной ткани. Алфи начал подпрыгивать от восторга:
– Можно я буду Тутанхамоном? Пожалуйста, пожалуйста?
– Конечно, дорогуша! – воскликнула Медуза. – Это прекрасный выбор. У тебя с ним одинаковый чудесный цвет кожи. Хотя нос у него, конечно, уже не тот. Испортился немного, пока лежал в саркофаге.
Чарли указал на ком ткани:
– Как это может быть костюмом Царя Тута? Где головной убор и накладная борода?
– Ты имеешь в виду маску, которую носил Тут, – сказал Алфи. – а я буду тем, что скрывалось под маской.
– Мертвым мальчиком-подростком? – пошутил Чарли.
– Смешно, – сказал Алфи. – Нет, я буду мумией!
– Это как-то тухло, – возразил Чарли. – Кто, вообще, боится мумий?
– Да все просто в ужасе от моих мумий, – фыркнув, сказала Медуза.
– А я кем буду? – спросил Чарли.
Медуза продемонстрировала ему белую простыню и черный парик.
– Боюсь, на твою долю остается только юрэй.
– Чего? – переспросил Чарли.
– Это такое привидение, – встрял Алфи. – Очень распространено в Японии.
Чарли застонал. Он никогда не слышал о юрэях. Но что ему оставалось делать?
Спустя час Алфи был обмотан тканью и усажен перед Медузиным туалетным столиком раскрашивать кожу вокруг глаз в цвет сырого мяса. С прорехами в обмотке, обнажавшими плоть, Алфи выглядел довольно устрашающе. Неподалеку Медуза уже помогла Чарли влезть в простыню и теперь велела мальчику стоять смирно, чтобы надеть на него парик. во время работы она напевала себе под нос – точно так же, как мама Чарли, когда делала сыновьям костюмы на Хеллоуин. К Чарли давно не проявляли столько нежного внимания. Ему нравилось, как пальцы горгоны приводят в порядок его волосы и поправляют простыню. Как же здорово, когда о тебе заботятся! Но стоило мальчику закрыть глаза и представить, что это его мама, радость стала немного болезненной.
