– Потому что боишься узнать, что тебя на самом деле пугает? – спросил Алфи.
Это Чарли уже понял:
– Я боюсь, что Шарлотта отнимет у меня отца и брата. вот так. Теперь доволен?
Но это был лишь один из его кошмаров. Он не смог решиться рассказать про другой – тот, который рыщет по лесу и ищет его.
– Ты потерял маму, – сказала Пейдж. – И переживаешь, что можешь потерять и других близких.
– И я их потерял! – Чарли чуть не кричал. – ведьма утащила моего младшего брата. Она заманила меня сюда через портал, и я тут застрял! Шарлотта хотела, чтобы мой папа принадлежал только ей, – и вот, пожалуйста!
– Но, Чарли, – сказал Алфи своим самым разумным голосом, – я думал, мы уже решили, что Шарлотта не может быть…
– Эй, погоди-ка. – Пейдж соскочила с кровати. Чарли узнавал это выражение лица. Ее явно озарило. – Откуда ты знаешь, что ведьма и правда забрала Джека? Ты в самом деле видел, как она крадет его из комнаты?
– Нет, – с вызовом ответил Чарли. – Я слышал, как она бежит вверх, в башню. Когда я очутился у портала, то увидел, как она тащит Джека через лес.
– Но в реальном мире ты их никогда вместе не видел.
– На что это ты намекаешь, Пейдж? – требовательно спросил Чарли.
– Я понял! – объявил Алфи, подпрыгивая от волнения. – Чарли, помнишь? Медузо сказал, что в портал можно пройти только по доброй воле.
– Ну и что? – спросил Чарли, чувствуя себя глуповато.
– То, что ведьма не могла украсть настоящего Джека! Она не могла пронести его через портал против воли. Не знаю, что она там тащила, но точно не твоего брата. Она обманула тебя, чтобы заманить сюда!
Чарли собирался снова переспросить, что Пейдж имеет в виду, но потом вспомнил тело, перекинутое через ведьмино плечо. Мальчик сразу решил, что это Джек, но лица-то он не видел. Это мог быть кто угодно – или что угодно.
– Ну, может, вы и правы. а если нет?
– Есть один способ это выяснить, – ответил Алфи. – Президент Страх сказал, что многим детям в Сайпресс-Крик теперь снятся кошмары. Если они и Джеку снятся, то мы можем поискать его кошмар. И если в Нижнем мире лишь его душа, значит, тело спокойно спит в кровати, дома, на той стороне.
– Но я и понятия не имею, какой кошмар может быть у Джека! – При мысли об очередной загадке, которую предстоит разгадать, Чарли застонал. – Я не знаю даже, снятся ли ему кошмары вообще. Он мне всегда казался абсолютно счастливым.
– Всегда? – подчеркнуто переспросила Пейдж.
– Ну да. Джеку нравятся все учителя. У него нет врагов. Он даже с Шарлоттой отлично поладил. Он – просто веселый маленький ребенок, бегает везде в костюме Капитана америка… – Чарли осекся.
Он отчетливо вспомнил день, когда младший брат последний раз надевал костюм. Увидел, как стоит с Джеком перед школой. Как брат ссутуливается и опускает плечи. Теперь он понял, кто тот единственный человек, который способен напугать Джека Лэрда.
– Что такое? – спросил Алфи. – Думаешь, кошмар Джека как-то связан с Капитаном америка?
– Нет, – сказал Чарли. – Но я только что понял, из-за кого у моего брата могут быть плохие сны.
– Из-за кого? – спросила Пейдж.
Отвечать на этот вопрос было больно даже мысленно.
– Из-за меня, – ответил Чарли. – Нам придется поискать его в нашей школе.
Глава 21
Кошмарная школа
В Нижнем мире не было четкого разделения на день и ночь. На некоторых страхоториях солнце никогда не садилось. в других – никогда не всходило. Чарли заключил, что кошмары Нижнего мира работают посменно – в зависимости от того, когда их люди ложатся спать. Друзья шли по лесной дороге, а навстречу им попадались направлявшиеся домой кошмары. Чарли спрятался за кустом, пережидая, пока мимо проскачут два чудовищных кенгуру. Потом по дороге проехали трое большеглазых инопланетян на велосипедах. Над головами густыми вихрящимися облаками проносились летучие лисицы. Оборотни-валлаби
[5] стаями пробирались через чащу – некоторые до сих пор в человеческой ипостаси.
– Ты уверен, что мы правильно идем? – спросила Пейдж Чарли, когда они снова вернулись на дорогу.
– Да, – ответил Чарли. Он нутром чувствовал – школа где-то рядом. вскоре сквозь листву стал пробиваться яркий свет. Чарли достиг кромки леса, и перед ним раскинулась безлюдная пустошь. Земля так высохла, что пошла трещинами. На такой мертвой, выжженной почве больше никогда не вырастет ни деревьев, ни цветов. в центре этой заброшенной пустыни стояло кирпичное здание с игровой площадкой позади него. в целом здание походило на начальную школу Сайпресс-Крик – если бы не железные решетки на окнах и навесные замки на каждой двери. Изнутри к окнам прижимались десятки лиц – все детские.
Сначала Чарли решил, что эти дети – муляжи, как и зрители во сне Алфи про Колизей. Но, чем ближе он подходил, тем яснее становилось, что ужас на детских лицах вполне настоящий. Они не были плодом чьего-то воображения. Половина учеников начальной школы Сайпресс-Крик оказались взаперти в одном огромном кошмаре.
Друзья подошли к группке из четырех мальчиков, выглядывавших наружу из разбитого окна на первом этаже.
– Что тут творится? – спросил Чарли рыжеволосого мальчика, на вид ровесника Джека.
– Нас вшестером заперли в мужском туалете, – дрожащим шепотом сообщил мальчик. – Других ребят тоже закрыли кого где. Директор всю школу запер. Мы не можем выйти, а по коридорам бродит что-то ужасное. Оно съедает всех, кого видит.
– Что это такое? – спросила Пейдж.
– Мерзкий снеговик! – ответил рыжий. – Я его даже отсюда чую.
– Никакой это не снеговик! – возмутился стоявший позади него светловолосый мальчик. – Это болотник.
– Да вы с ума сошли! – закричал темноволосый паренек. – Это гигантская свинья!
– Сколько же здесь кошмаров? – поинтересовался Чарли. в школьных коридорах, наверное, не протолкнуться, если на каждого ученика приходится по существу.
– Мы не знаем точно, – сообщил рыжий.
– А кто-нибудь из вас видел этого монстра? – спросил Алфи.
Когда никто из мальчишек не ответил, рыжеволосый потряс головой.
– Наверно, нет, – признался он.
Алфи отвел Чарли в сторонку на пару слов.
– Так я и думал, – сказал он. – Они только представляют свои худшие кошмары – но с монстрами никто из них не встречался. Их держит взаперти собственный страх.
Чарли попытался представить, кто бы мерещился в коридорах ему. ведьма – или что-то похуже?
