— Каждая часть тебя достойна того, чтобы ее трахнуть. — Его пальцы сжимают затвердевшую вершину, вырывая из меня гортанный стон. Прикосновение почти болезненно, но нежность теплого языка мгновенно смывает ожог, трансформируя его в острое наслаждение.
— Я хочу тебя, — хнычу, сжимая ладонью его густые пряди. — Быстрее.
— Повтори. — распоряжается Ник, заглядывая мне в глаза.
— Хочу тебя.
Ник отрывается от моей груди и, резко выпрямившись, тянет резинку штанов вниз. Его член выпрыгивает из-под ткани, вызывая очередной прилив крови к щекам.
— Ты…большой, — шепчу я, невольно втягивая пальцы ног в ступни. Джейк не обделен природой, но Ника она сделала своим лучшим детищем, любовно вылепив каждую деталь.
— Ты справишься, — без тени обычной улыбки произносит он, устремляя взгляд мне между ног. — Трусики, пожалуй, стоит оставить.
Небрежным движением отшвыривает трико в сторону и берет себя в руку. Я никогда не видела как трогает себя мужчина и тем более не предполагала, что это зрелище может быть таким возбуждающим.
— Нравится смотреть, Ева? — хрипит Ник, медленно водя кулаком по своей внушительной длине.
Я молча киваю и фокусирую взгляд на его движениях.
— Хочу трахнуть твой розовый рот. И твою шикарную задницу. — сообщает Ник, жадно обрисовывая глазами каждый мой изгиб. — И твою охрененную грудь. Поласкай ее, златовласка. Это было первое, что я представил, когда тебя увидел.
Очевидно, мое чувство смущение смыло оргазмом, потому что я, не раздумывая, кладу ладони на соски и пробегаюсь по ним пальцами.
— Так? — заглядываю ему в глаза в поисках одобрения.
— Ты идеальная шлюха, Ева, — шипит Ник, нетерпеливо наваливаясь на меня меня тяжестью своего тела.
Джейк никогда не позволял себе грубостей в сексе, и я не даже не предполагала, что это способно так заводить. Наверное, я испорченная до мозга костей, но сейчас мне на это наплевать, потому что каменный член упирается мне между ног, а горячее дыхание жалит кожу. Обхватываю шею Ника, с громким стоном принимая глубокий толчок бедрами внутрь себя.
— Господи… — вырывается из меня… — Боже….
Ник замирает во мне и, тяжело дыша, заглядывает в глаза:
— У тебя вообще был мужчина? Я прямо сейчас готов кончить от твоей тесноты.
— Я…
— Не отвечай, златовласка. Я все равно планирую это исправить.
Он выходит из меня и одним мощным ударом таранит мою влажность, от чего перед глазами рассыпается золотое свечение.
— Еще, — умоляю, вонзая пальцы в его мускулистые ягодицы.
— Побереги связки, Ева. — предупреждает Ник и начинает ритмично вколачивать меня в диван, выбивая воздух из легких.
Мои крики иссякают на третьем оргазме, и все что я могу — это смыкать и размыкать губы, повторяя затверженное «Боже». В самых своих смелых фантазиях я не думала, что бывает так. До простыней мокрых от пота, до сорванного горла и льющихся из глаз слез.
Ник резко выходит из меня и стягивает презерватив, вдавливая член мне между грудей.
— Это была моя вторая мысль, когда я увидел тебя, Ева. Сжимай.
Я послушно обхватываю груди ладонями, завороженно наблюдая как твердый орган скользит между ними. Ник сдавленно шипит сквозь зубы, и через пару толчков кожу обжигает горячая влага.
Мое сердце колотится быстрее гоночного мотора, когда Ник наклоняется ко мне и мягко касается губ:
— Твой муж просто идиот, златовласка.
12
Ник
Жду, пока дыхание придет в норму и икры снова отвердеют, чтобы я вновь смог стоять на ногах. Охренеть. Секс уже давно перестал меня удивлять: когда-то лучше, когда-то хуже, иногда сочно и качественно, как бывает с Дани, но это… Я не знаю, в чем причина, возможно, в искренности Евы, такой трогательной в своей податливости, без фальшивого придыхания и наигранных стонов, что у меня напрочь срывает голову. Она уникальный музыкальный инструмент, на котором хочется играть часами, сочиняя все новую и новую музыку.
— Ты как, златовласка? — смотрю ей в глаза, пытаясь уберечь себя от того, чтобы снова спуститься к пышной груди, украшенной моим удовольствием. Это зрелище позабористее самой извращенного порнофильма, а что-то подсказывает мне, что со следующим раундом лучше повременить.
— Все хорошо… — отзывается Ева и отводит взгляд. Словно напуганная ракушка, она закрывается от меня с каждой секундой.
— Хочешь в душ?
Златовласка кивает и, закусив губу, медленно садится, не забыв при этом целомудренно свести облаченные в чулки ноги. Ее глаза бегают по стенам, пока она пытается не смотреть на меня, и особенно на мой член. Я не в обиде. Если я все правильно понял, она впервые изменила мужу. И я, черт возьми, у Евы второй. Это от чего-то охренеть как льстит мою самолюбию. Словно мне доверили большой вселенский секрет, который по чистой случайности знает только один олух. Эта девушка вообще вызывает во мне странные эмоции.
Ева обхватывает теплой ладошкой мою руку и робко бредет за мной в ванную, держась чуть позади. Придерживаю для дверь и жестом указываю на прозрачную кабину душевой:
— Прошу, златовласка.
Ева кивает, но остается стоять на месте, пытаясь незаметно прикрыть ладонью низ живота:
— Ты останешься здесь? — поднимает на меня свою мультяшные голубые озера.
— Я имею в виду…
— Буду здесь на случай, если тебе потребуется потереть спину, — подмигиваю ей, с извращенным наслаждением вбирая порцию румянца с ее щек. Просто удивительно, что после всего она еще способна так смущаться.
Златовласка что-то бормочет себе под нос и шагает внутрь душевой, плотно закрывая за собой тяжелую перегородку.
Я слушаю звук включившийся воды, прослеживая глазами соблазнительные очертания ее тела через стекло. Представляю, как вода струится по ее шее, стекая к высокой груди, и член моментально твердеет.
К черту.
С грохотом отодвигаю стекло и встаю под льющиеся из-под потолка струи. Ева испуганно разворачивается, пытаясь ненадежным крестом ладоней прикрыть грудь. Мокрая, с распахнутым глянцевым ртом и блестящей от влаги кожей, она выглядит еще желаннее. Ее грудь тяжело вздымается, когда я молча отвожу прижатые кисти и толкаю ее к себе. С утробным стоном Ева обвивает руками мою шею, утыкаясь носом в ключицу. Тугие соски, упирающиеся мне в грудь, отзывается в теле новой волной возбуждения, и чтобы его облегчить, сильнее впаиваю член ей в живот.
— Не мог удержаться от соблазна самому намылить тебя, златовласка.
Еще один сдавленный стон, когда я кладу руки на упругие влажные ягодицы и сжимаю. Мне приходится себя сдерживать, потому что желание оставить отметины синяков очень велик. Отрываю ладонь лишь на секунду, чтобы щелкнуть дозатором мыла, и вновь возвращаюсь к округлым полушариям, распределяя пену по их гладкой коже.
