– Извини. Слышишь? Я психанул. Потому что хочу, чтобы эта поездка запомнилась тебе надолго. Чтобы всё было красиво и по высшему разряду. Не планировал тебя сажать в ржавую банку, в которой боишься по полу ногой стукнуть, потому что низ авто прогнил насквозь.
Злость потихоньку выходит из меня, как воздух из проколотой шины. Чёрт.
Дима целует меня в висок вздыхая:
– Угораздило же меня вляпаться в такую злюку.
– Другую найди, – огрызаюсь я, – помаши своей фамилией, как флагом, любая кинется тебя с ног до головы облизывать.
– А я не хочу другую, – встряхивает меня за плечи Дима, – я тебя хочу.
И тут же озорно улыбается:
– Прямо сейчас хочу.
– У тебя чересчур большие аппетиты.
– Ты даже не представляешь, насколько они огромные во всём, что касается тебя. Полина.
Он произносит моё имя чётко и по складам, вкладывая в него нечто такое, отчего кровь начинает быстрее бежать по венам и учащается пульс. Дима прижимается губами к щеке и быстрыми лёгкими поцелуями осыпает лицо, передвигаясь к уху.
– Прости, – выдыхает он, – я вёл себя как мудак. Бесился из-за того, что застряли на жаре. Мне этим сраным солнцем мозги выжгло. Не хотел, чтобы всё обернулось именно так. Тебе не место в задрыпанной калымаге, малыш.
– Чёрт, Симаков. Мне, вообще, плевать дорогое или дешёвое авто. Мне нравится с тобой время проводить без этих бирок с ценой.
– Правда?
Дима отстраняется, вглядываясь в лицо, и целует меня в губы. Автомобиль мелко затрясло. Дима резко двигает рукой в сторону и машина виляет, выезжая обратно с обочины на дорогу.
– Маленькая поправочка. Теперь всё в полном порядке. Ты же никуда не денешься от меня, да? Хотя, зачем я спрашиваю. Никуда не денешься и точка.
Дима прижимается к губам на мгновение и быстро спускается к шее, целуя ее.
– Никуда, слышишь? И сейчас – тоже.
Пальцы второй руки Димы перебираются с талии на резинку шорт, ловко расстёгивают пуговицу и «молнию» ширинки.
– Ты что творишь? – дёргаюсь я.
– Сидеть, – вдавливает меня в кресло Дима, и добавляет чуть мягче, – сидеть и наслаждаться.
– Прекрати, – всё ещё пытаюсь отбиться я.
Но губы Димы склоняют меня к другому – просто расслабиться и отдаться на волю пальцев, уже скользнувших за резинку трусиков.
– Этот Гаспар на тракторе всё увидит…
– Ничего этот старый пень не увидит. Расслабься и дай мне прикоснуться к тебе.
Его пальцы уверенно находят чувствительную точку и всего несколькими движениями вызывают дрожь возбуждения.
– Умница, так и надо, – обжигает мне ухо дыханием Дима и ведёт пальцами дальше, касается влажного входа и ныряет внутрь. Чёрт. Возбуждение только усиливается от быстрых движений его пальцев и губ, ласкающих мочку уха.
– У нас в запасе несколько минут, пока мы не въехали в населённый пункт. Несколько минут, чтобы я как следует трахнул твою киску пальцами.
Я взвиваюсь над его рукой, двигая бёдрами ему навстречу. Пальцы впиваются в широкие плечи, сминая ткань его футболки, пока он умопомрачительно быстро ласкает меня снизу.
– Ммм, сладко сжимаешься вокруг моих пальцев. Бля, ты даже не представляешь, как меня прёт от тебя. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Поля…
Громкий стон и моё учащённое дыхание, кажется, звучат слишком громко.
– Да-а-а, – довольно тянет Дима, – кончи мне на руку как следует… А потом, как только мы останемся вдвоём, чтобы никого не было рядом… Я поставлю тебя на колени и выебу тебя в твой сладкий ротик, которым ты так любишь на меня ругаться.
Движения пальцев становятся невозможно быстрыми, Дима прижимается губами к моим, похищая громкие стоны. Ослепительная вспышка оргазма заставляет тело дрожать как от лихорадки. Я пытаюсь восстановить дыхание, расслабленно обмякнув, пока Дима приводит мою одежду в порядок. Перед глазами пляшут яркие пятна и не видно ничего.
Громкий звук удара, машина утыкается носом в заднюю часть трактора.
– Приехали, – смеётся Дима.
– Fiat! Машина же не наша.
– Плевать. Главное, что ты довольна.
Глава 22. Французские свиньи
Передняя часть бампера Fiat – смята.
– Перестань смотреть на него с таким несчастным видом, Поля. Это всего лишь бампер.
– Как мы будем возвращать машину владельцу?
– Легко и просто. Может быть, я даже оплачу эвакуатор, чтобы авто доставили месье Филиппу. Ты же не планируешь и дальше путешествовать на этом?
Я оглядываю жёлтую «букашку», из-за помятого бампера она кажется мне немного взгрустнувшей. Бля, Ева, сучка, не встревай сейчас!.. Но Ева, похоже, укрепила свои позиции настолько, что вцементировала в моё нутро свой дурной нрав, потому что я говорю неожиданно для себя:
– Если не заведётся, возьмём другое авто. Я надеюсь, что в этой деревеньке можно взять автомобиль в аренду.
Дима вздыхает, но демонстративно поворачивает ключ зажигания. Сиплое тарахтенье и ничего.
– Вот видишь?..
Но затем происходит чудо – раздаётся надсадный кашель и как следует прокашлявшись, Fiat начинает бодро и весело урчать мотором, как бы заявляя, что он ещё очень даже ничего и у него есть порох в пороховницах.
– Блядь. Мы, наверное, прокляты этой жёлтой калымагой.
Дима глушит мотор.
– Твоя взяла, Поля. Будем и дальше мучиться с этой помойкой на колёсах.
– Ты только и делаешь, что оскорбляешь чудо итальянского автопрома. Попробуй относиться к нему по-другому и он ответит тебе тем же.
– Поля, ключевое слово – итальянского… Тебе не кажется извращением разъезжать на итальянском авто по Франции, чтобы впитать в себя дух этой страны? Надо было брать Peugeo или на худой конец Citroen.
– Хочешь сказать, Франция мстит нам, подкидывая маленькие неприятности? Бред, Симаков…
– Всё, хватит разговоров об этом крашеном ведре на колёсах. Пойдём, переждём жару в каком-нибудь симпатичном отеле.
Симпатичных отелей в этой деревне всего два. Они похожи, словно разнояйцевые близнецы, потому мы выбираем один из них наугад и вваливаемся в номер. Я бросаю на пол рюкзак и скидываю одежду, мечтая о душе, но крепкая рука обхватывает меня за талию, прижимая к себе.
– Куда собралась, Поля?.. Не думала же ты, что я пошутил, когда сказал, что хочу трахнуть твой ротик?..
***
В милой деревеньке мы не задерживаемся надолго. Хватает двух—трёх часов, чтобы обойти её всю и осмотреть достопримечательности: местную часовню, сельский рынок, замысловатый фонтан и гордую табличку на старом доме, гласившую, что здесь жил кто-то, вложивший вклад в развитие французской культуры. Мило, но скучно… Хотя я бы не отказалась, чтобы все деревеньки нашей страны были вот такими: опрятными, уютными, с узкими улочками и приветливыми жителями на них. Не прошло и суток, как мы отправились дальше.
