Без лишних скромностей — в нем, в этом платье, и с тоненькой, вплетенной в прическу золоченой диадемой, я выглядела королевой даже на фоне женщин благородных сословий.
Я фыркнула себе под нос — почему «даже»? Если кто-то здесь и выглядит базарной девкой — так это сама ди Барес, в ее топорной, супер-модной, клетчатой юбке в пол.
Закончилась первая перемена блюд — филе-миньон под грибным соусом, подали вторую. Ужин медленно, но верно подходил к своему логическому заключению — сладкому и кофе на веранде.
И, глядя на то, как мирно беседуют между собой гости, как умело моя подруга Хлоя отвлекает на себя того, от кого я чувствовала опасность и самое нежелательное внимание, я почти успокоилась.
Почти поверила в то, что сегодняшний вечер закончится без приключений, проблем и прочих смертельных опасностей…
— Прошу всех на веранду, господа… — пригласил, наконец, управляющий.
На веранде оказался не только сервированный столик с кофейными принадлежностями и сладостями, но и рояль с разбросанными вокруг него изящными, резными стульчиками…
— О, как давно я не слышала фортепьяно… — картинно вздохнула Хлоя. — У нас ведь нет таких талантов как в столице…
И многозначительно показала глазами на сына Лорда-Советника.
Я прекрасно знала, чего она хочет. Еще вчера подговорила меня пригласить … что-нибудь сыграть — молодой человек был известен своей любовью к музыке, а особенно… к дуэтам.
— Это же элементарно! — расписывала моя подруга. — Он садится за рояль… На рояле уже приготовлены ноты — естественно, с дуэтом. Он начинает искать, с кем бы сыграть…
— И тут ты!
— И тут я… — улыбалась Хлоя. А я смотрела на нее и не могла понять, когда она успела превратиться из пухленькой болтушки во взрослую и хитрющую девушку на выданье.
В принципе, никаких проблем со столь невинной просьбой у меня не было.
Вот только Лорд Манкерхольм-Фаргес Младший решил выбрать именно этот момент, чтобы затеять увлеченный разговор о политике с Габриэлем и обоими моими «родственниками». И подходить именно сейчас ни к кому из них не хотелось — либо те двое прицепятся с расспросами, либо Габриэль разозлится на то, что не послушалась и все же пытаюсь помочь Хлое познакомиться с высокой знатью поближе.
Стрельнув глазами в Хлою, я медленно помотала головой — мол, не сейчас. Та сердито прищурилась, подбоченившись.
— Обещала — делай! — прошипела неслышно — одними губами.
Вот ведь черт бы ее побрал!
В животе от беспокойства что-то резануло, и это подало мне идею. Мельком прижав руку к поясу, я показала Хлое жестом, что плохо себя чувствую… и как можно незаметнее ретировалась к выходу.
Решила, что схожу в туалет, посижу там на подоконнике минут пятнадцать, а когда приду — возможно все уже решится… Скорее всего, Хлоя от нетерпения пригласит сына Лорда-Советника сама, а потом на радостях забудет о моем предательстве.
Закрывая за собой дверь, я глубоко и шумно выдохнула. Похоже, даже Габриэль не заметил, что я сбежала — уж очень сильно увлекся.
Вот и хорошо — мне не помешает сейчас побыть немного одной — без назойливого внимания посторонних и без его упреков в том, что это внимание привлекаю.
Немного отдохнув, я быстро зацокала каблучками по опустевшему коридору — туалет на этом этаже был, но в самом конце его, на торце здания — оттого и окно в нем было большое, с подоконником, смотрящее в сад.
Добежав до нужной двери, зашла внутрь и тут же прошла к окну, распахивая его. Нет, не потому что в туалете плохо пахло — просто стало вдруг совершенно необходимым подышать свежим, вечерним воздухом…
Особенно, когда бархатное платье так душит и натирает затылок…
Раздраженно цикнув, я раскрыла пошире декольте, надеясь, что никто не подсматривает из зарослей сирени напротив здания… Однако, и это не помогло — становилось все жарче, все душнее — будто бы в здании вдруг включили отопление, несмотря на то, что на дворе — май.
Уже совершенно не понимая, что происходит, я отошла от окна… дерганными, быстрыми движениями спустила верх платья через плечи на пояс…
Черт, неужели опять температура поднялась?
Подбежала к раковине и, открутив кран с холодной водой, как следует забрызгала себе грудь и шею.
Поднялась, глянула в зеркало…
И чуть не запрыгнула от страха на мраморную столешницу — прямо за моей спиной, прислоняясь к закрытой изнутри двери туалета, стоял лорд Блэрвуд и хищно улыбался.
Глава 26
От собственного крика у меня заложило уши.
А когда «разложило», я услышала:
«Где ты… Что случилось?!»
Лорд Блэрвуд, не прекращая улыбаться, нашарил у себя за спиной замок и громко щелкнул им, запирая дверь.
— Что ж вы так орете, марэсса? — медленно, словно хищник, он принялся обходить меня по полукругу. — Я ведь не собираюсь вас обижать… Чем я вас так напугал?
Я еще плотнее вжалась в угол между стеной и столешницей.
— Вы в женский т-туалет вошли…
Раковины располагались посреди комнаты — оборудованные вокруг водопроводного стояка — и теоретически он мог обойти меня и подобраться сзади…
Дверь вдруг содрогнулась под мощным ударом.
— Элайза! Открой немедленно!! — голос Габриэля гремел так, будто он был уже в комнате.
— Не могу… Он запер… Блэрвуд… — пискнула я — слишком тихо, чтобы он услышал. Потом вспомнила про наши телепатические способности и донесла то же самое мысленно.
На секунду за дверью все стихло, а потом дверь сотряслась так, что почти полностью снеслась с петель. Лорд Блэрвуд досадливо закатил глаза.
— Да что ж такое…
И вдруг быстро скинул пиджак, присел на корточки и как-то странно повел головой.
— Габриэль, он обращается!! — завопила я, сообразив, что происходит, и от ужаса зажмуриваясь…
Я просто не могла в это поверить — разумный, взрослый человек на моих глазах вдруг решит забыть про осторожность, про собственную карьеру, забыть про то, что в этом мире мы с ним изгои, которым надо скрывать свою сущность… И ради чего?! Ради того, чтобы подраться из-за девушки с другим мужчиной, приняв форму…
Кого? Кого форму?..
Я вдруг поняла, что до сих пор не знаю, в кого именно собрался обратиться Лорд Блэрвуд, и приоткрыла один глаз.
Но никаких превращений не увидела — разве что лицо мужчины заострилось, да удлинились белые клыки.
Это все, что у Блэрвуда получилось перед тем, как дверь еще раз содрогнулась, сорвалась с петель, и в комнату влетел разъяренный Габриэль.
— Эль, беги отсюда!
