Аюму всю правду рассказать? А вдруг она меня засмеет? А она пока единственная моя подруга. Я же не сошлась особо ни с Хикари, ни с Дон Ми. Эх, так страшно потерять единственную мою подругу! Да и… она слишком сильно завязана с историей о водяном вампире. Там и история со второй жизнью каппы, и даже имена родителей мой подруги. Хотя… Аюму… Аюму же звали и героиню самой первой истории отца, о дружбе человеческой девушки с кицунэ.
Или… Может, зря я так к совпадению имен привязалась?.. Мало ли в жизни людей с одинаковыми именами?! Вот взять же брата моей подруги самого младшего и единственного брата Хикари, тоже младшего — и обоих зовут Рескэ. Но они не похожи!
— Чем занята? — спросили у меня над ухом.
С криком отшатнулась.
И упала бы со скамейки, если бы меня не подхватили худые руки. Которые оказались невероятно цепкими и крепкими, когда напряглись, удерживая меня.
А вот ручка-таки упала и прокатилась по асфальту с легким стуком. Блокнот смялся.
— Не бойся, если не хочешь, я не буду смотреть туда, — улыбнулся мне незнакомый мальчик-подросток в форме средней школы.
Он осторожно усадил меня обратно. Поднял ручку, не глядя в сторону моих ног и блокнота, протянул мне. И встал боком, спиной к блокноту.
Я запоздало узнала в нем второго Рескэ. Который младший брат Хикари.
— Ты почему-то сидишь далеко от своего дома, одна, после школы, — добавил мальчик серьезно, — Я вот и подумал, не случилось ли чего плохого у тебя?
Сказала, выдавив из себя вежливую улыбку:
— Все нормально.
— Понятно, обсуждать не хочешь, — усмехнулся Рескэ — и, развернувшись, спокойно пошел прочь.
Один из малочисленных людей, которые мне знакомы и которых волнует мое состояние. Кажется, волнует. И… и он вроде не замешан ни в одной из историй, рассказанных моим отцом! Тьфу, он не похож на его героев.
Но стоит ли?.. Он решит, что я сошла с ума. И будет смеяться надо мной, а мне почему-то совсем не хочется, чтобы кто-то смеялся надо мною. Тем более, он — мальчик, который один раз уже сколько-то мне помог. Нет, дважды, он ж еще поклялся заботиться об одноглазом котенке, которого кто-то замучил. Просто… Синдзиро сначала был дружелюбным — один из малочисленных дружелюбных ко мне особ мужского пола, а потом меня выгнал насовсем. Я не хочу, чтобы меня снова выгнали!
Посмотрела на спину удаляющегося Рескэ. Что-то было неправильное во всем этом. Мне почему-то не хотелось его отпускать. Да и… эмоции и хаотичные мысли распирали меня изнутри, разрывали на части.
— Постой! — закричала я, вскакивая — и ручка снова глухо ударилась об асфальт и укатилась.
Мальчик посмотрел на меня, потом на ручку. Снова усмехнулся.
— Растеряша!
Я обиженно проворчала:
— Нет уж, иди тогда обратно!
Мальчик подошел ко мне — сердито блокнот захлопнула, едва он направился в мою сторону — и спокойно ручку подобрал, подошел ко мне поближе, протянул ее мне. Сказал серьезно:
— Не дуйся! Я не со зла пошутил.
— Ты меня обидел! Значит, со зла.
Он вздохнул. И добавил:
— Но я не хотел тебя обижать! Хотя бы в это веришь?
Это было бы самое простое из всего, во что я сейчас могла верить или не верить. Потому соврала, притворившись подобревшей:
— Верю.
Внимательный взгляд на меня светло-карих глаз. И он серьезно сказал, отойдя на пару шагов в сторону от меня и блокнота, но, впрочем, только на два шага:
— Какая-то ты сердитая сегодня. Явно чем-то расстроена. Это хотя бы не будешь отрицать?
Серьезно призналась:
— Это не буду.
Мы несколько минут молчали, глядя в разные стороны, но стоя рядом друг с другом. Он как будто не хотел уходить.
— Как котенок? — спросила я тихо.
— Живой, — отозвался он грустно и посмотрел уже на меня, нахмурился, — Но так и останется одноглазым. Ухо-то, может, шерстью зарастет. А так-то он красивый, трехцветный. Ему еще старик, который его нашел, подарил шнур красный с колокольчиком вместо ошейника.
— Я помню, — кивнула, — Он при мне подарил.
— Так-то вот я домой прихожу или Хикари — и котенок выбегает нас встречать. Садится и тянет к нам левую верхнюю лапку, будто для рукопожатия. И такой он, белый с пятнами. И еще этот колокольчик… Как будто настоящий манэки-нэко!
Серьезно сказала:
— А может и настоящий.
Значит, одноглазый котенок был на самом деле! И, выходит, Бимбо-сан и вправду общался со мной и Хикари!
— Вот как сестра его домой принесла, так у нас будто полоса удачи началась, — растерянно добавил Рескэ, — Я подработку новую нашел, там хорошо платят. И можно трудиться несовершеннолетним. И место приличное. А маме премию на работе выписали за усердие. Мы, правда, на радостях накупили всякой еды и обожрались. Адски животы намаялись! Но мы хотели проверить, каково это: когда можно жрать все, чего хочешь и сразу… — тут мальчик спохватился и заметно смутился, — То есть, мы…
— Твоя сестра говорила, что вы скромно живете, — похлопала его по плечу, — А еще она рассказала, что ты сам зарабатываешь. Поддерживаешь и ее. Знаешь, я тобой восхищаюсь. Честно.
— Правда? — он робко улыбнулся.
— Ага, — кивнула.
Мы с минуту смотрели в глаза друг другу. Глаза у него были очень красивые, светло-коричневые. Теплые какие-то. Впервые я так долго смотрела какому-то мальчику в глаза — и вообще не смущалась. Ни капельки!
Рескэ вдруг заметил, что моя рука все еще лежит на его правом плече, покосился на мою ладонь. И я, вдруг смутившись, руку отдернула.
— Я не кусаюсь, — фыркнул он.
Опять надо мной смеется! Но на этот раз как-то добрее и спокойнее. Будто действительно зла не желал.
— Ты, если тебя кто-то из мальчишек обижает, мне скажи, — серьезно сказал юный мужчина, — Я им в морду дам. Ты же подруга моей сестры.
Я… подруга его сестры?.. Это она ему сказала, что я — ее подруга?.. Или он так сам решил про меня?
И вообще… мне почему-то приятно стало на душе, когда он предложил меня защищать. Хотя я бы не стала просить его заслонять меня от Кикуко. Но…
Тихо спросила:
— А если то будут парни старше тебя?
Юный мужчина серьезно подбородок свой протер и степенно ответил, смотря куда-то над моим плечом — он был на полголовы выше меня:
— Слушай, тогда тебе придется немного обождать и потерпеть. Я уже два месяца как хожу в школу каратэ по вечерам. Но только это тайна пока для сестры, хорошо?
Торопливо кивнула.
— Пока, увы, я ничему особенному не выучился, — добавил Рескэ, посмотрев уже мне в глаза, — Но я собираюсь научиться защищаться. Чтобы с голыми руками и даже против нескольких крупных противников. Но только тебе придется обождать, пока я научусь. Потерпишь пока?
