– На тебя я не подписан, – хмыкнул Виктор. – Ты ведь все равно не пишешь ничего.
– А что писать?
Я открыл ленту новостей – сотни публикаций и фотографий ото всех виртуальных друзей Виктора, – и отыскал последнюю заметку Лиды:
«Я много думаю о том, что происходит на Венере, и это напоминает мне сюжет скверного фантастического романа».
Виктор заглянул мне через плечо.
– Ага. Вот в этом она вся. «Скверного романа». Надо же так выразиться. «Скверного». Кто так говорит?
– Нормально, – буркнул я.
– Ты сам-то на нее подписан?
Я покачал головой.
– А чего? Добавь ее в друзья, и все сообщения появятся в твоей ленте.
– В друзья?
– В друзья, да. Вон, у меня весь курс в друзьях. – Виктор взмахнул рукой. – Вместе учимся – и все… Это не то же самое, что предложение руки и сердца, – ехидно добавил он.
– Не знаю, – сказал я, возвращая суазор. – Ведь тогда она…
– Какой же ты все-таки кретин! – вспылил Виктор. – Я иногда вообще не понимаю, как ты умудрился дожить до своих лет! Дай сюда свой суазор!
– Но… – попытался возразить я, однако послушно вытащил суазор.
Виктор выхватил его у меня из рук, едва я открыл соцветие.
– Мда-а, – протянул он. – Негусто. О, у тебя Соколовский в друзьях? Ну, ты даешь! – Виктор рассмеялся. – Мне такое даже голову не приходило.
Он быстро просматривал робкий, завядающий узор моего маленького соцветия.
– Странно, – выдал Виктор.
– Что странно?
– Я не вижу тут твоей мамы.
– Да пошел ты!
Я отобрал у Виктора суазор и намеревался уже спрятать его подальше, но остановился. Соколовского все еще не было. Лида разглядывала толпившихся вокруг аудитории студентов.
Я набрал в соцветии ее имя. Она оказалась единственной Лидой.
– Видишь, как удобно, – тут же прокомментировал Виктор.
Я открыл ее профиль с неудачным мутным снимком, на котором она смотрела куда-то в сторону, смущенно отвернувшись от фотографа.
– Ну же! Смелее! – подбадривал меня Виктор. – Там кнопочка такая зеленая.
Однако я медлил.
– Хочешь я нажму? – предложил Виктор и ткнул в экран пальцем, но я успел вовремя убрать суазор в сторону, и он промахнулся, угодив по фотографии.
Нечеткий снимок открылся во весь экран.
– Она, наверное, даже не знает, как меня зовут, – сказал я.
– Ну, вот и узнает.
– Не помнит. Подумает, что по ошибке.
Виктор закрыл глаза и со страдальческим видом покачал головой.
– Она вообще-то стоит там! – Он снова показал на девушек. – Всего в нескольких метрах. Вполне мог бы подойти и напомнить о себе. А ты… Не, старик, я тебя не понимаю.
Я не решался поднять голову, продолжая смотреть на мылкую фотографию, на которой Лида стеснительно отводила в сторону глаза. Я коснулся снимка пальцем, и тот превратился в миниатюру, а на экране заблестела зеленая кнопка «Добавить в друзья».
– Все! – толкнул меня Виктор. – Время вышло!
По коридору, деловито прихрамывая, шел Соколовский, гордо откинув назад голову с прилизанными седыми волосами.
– Секунда в секунду, – сказал Виктор. – Он, по ходу, решил заделаться педантом.
Я опустил суазор.
Лида где-то затерялась. Двери аудитории были открыты, и вокруг столпились испуганные студенты. Соколовский уже сидел, манерно развалившись, за широким столом.
Я резким движением поднял суазор и ткнул пальцем в большую зеленую кнопку.
«Запрос на добавление в друзья отправлен».
– Надо же! – осклабился Виктор. – Старик, я верил в тебя!
Начался зачет.
Запускали в аудиторию группами по десять человек, и Лида с подругой зашли первыми. Виктор подговорил меня сдавать в самом конце, когда Соколовский устанет и не будет пытать вопросами, однако зачет меня уже не беспокоил. Я смотрел в экран суазора, на страницу Лиды, где неумолимо высвечивался неподтвержденный запрос на добавление в друзья.
– Думаешь, прямо сейчас она просматривает свое соцветие? – усмехнулся Виктор.
– Да пошел ты.
Я убрал суазор, чтобы не слушать подначиваний Виктора, однако думал только о Лиде.
Она вышла в коридор минут через двадцать.
Лида поправила на плече сумочку, с улыбкой взглянула на выстроившуюся у дверей очередь и зашагала к лифтам.
Я развернул суазор.
– Да, да, – сказал Виктор, – сейчас она зайдет в лифт и…
Подтверждения не было. Суазор молчал. Лида решила проигнорировать запрос на добавление в друзья – наверняка она получала их сотнями, и мое робкое электронное приветствие затерялось среди других сообщений, отсортированных в списке напоминаний по датам или именам. В моем профиле в соцветии не было даже снимка. Она понятия не имела, кто я такой.
Виктор пытался подшучивать надо мной, но это занятие ему быстро наскучило, и он переключился на обсуждение зачета со стоящими рядом сокурсниками.
Соколовский оперативно расправлялся со студентами, и наша с Виктором очередь подошла уже через час.
Когда мы заходили в аудиторию, Соколовский деловито поджидал нас, стоя у выключенного настенного экрана с несуразно длинным, похожим на трубку от конденсатора тенебрисом – пультом управления светом.
В аудитории было темно, как при солнечном затмении.
– На подготовку у вас ровно пять минут! – сразу объявил Соколовский.
Я вздрогнул и тут же замер на месте. Кто-то, не рассчитав шаг, врезался мне в спину.
– Идиот! – рявкнули сзади.
– Сам идиот! – выругался я и раскрыл нетерпеливо вибрирующий суазор.
Я мешал остальным заходить, меня грубо толкали – кто-то даже попытался отпихнуть к стене, чтобы я не загораживал проход, – но я не двигался с места. Виктор давно проскользнул мимо и скрылся на дальних рядах. А я стоял и смотрел в экран суазора, на котором горели броская иконка уведомления и дрожащий, как от волнения, текст:
«Ваш запрос на добавление в друзья…»
88
Я лежал, уткнувшись лицом в плотную полиэтиленовую пленку. Правое плечо горело так, как будто с него содрали кожу.
Свет выключили – я не чувствовал пронзительное свечение, слепившее даже через закрытые веки. Но я снова был не в силах пошевелиться – меня парализовало, мышцы атрофировались, и я с трудом мог вздохнуть, делая надрывное усилие, чтобы набрать в грудь воздуха. Холодного воздуха с привкусом хлора.
