Настроение у отступающих солдат паршивое, а после взглядов, которыми их провожают местные жители, хочется помыться.
– Относитесь к этому проще, сэр. Вы можете что-нибудь изменить?
– Нет.
– Значит, плюньте и выполняйте приказы, иначе ваши мозги не спасти даже на дне бочки с узо, да, сэр.
– Нельсона сохранили в мальвазии, Браун.
– Тушкой, сэр, – равнодушно подчеркивает Браун и делает большой глоток из заветной фляги. Лейтенант берет емкость у него из руки, прикладывается к ней и возвращает ординарцу.
– Оказывается, вы философ, Браун.
– Такова жизнь, сэр.
* * *
В пирейском порту на многочисленные пароходы по сходням поднимаются угрюмые греческие пехотинцы и артиллеристы. На их фоне флегматичные британские тыловики выглядят пришельцами с другой планеты, воплощениями впавшего в окончательный пофигизм Будды. Робко, стараясь казаться как можно незаметнее, пробираются по пирсам государственные служащие и члены их семей, на подъездных путях растерянно ждут очереди на погрузку рабочие и те, кто не желает оставаться на оккупированной территории. Краны забрасывают на палубы автомобили, орудия, промышленное оборудование и ящики с документацией. Государственные архивы грузят на стоящий особняком броненосный крейсер. «Аверофф» слишком стар, чтобы тягаться с современными кораблями по ту сторону полуострова, но вполне способен доставить в Суду греческое правительство.
Иногда – очень редко, прокравшись на большой высоте, над гаванью проходит вражеский разведывательный самолет. Тогда зенитные батареи без азарта, просто из чувства долга, выпускают в небо несколько шрапнельных снарядов. Скорее всего, дым от разрывов шрапнели повисает в воздухе гораздо ниже немецкого соглядатая, но с земли невооруженным глазом разглядеть это невозможно.
Уходящие из Пирея суда глубоко сидят на воде. Их палубы сплошь покрыты людьми – переход небольшой, погода прекрасная, капитаны берут столько, сколько способен выдержать корабль. На выходе из залива к ним пристраиваются вооруженные рыболовецкие суда, старые миноносцы, советский тральщик или эсминец возглавляет конвой и ведет сквозь Киклады к Криту. Маршрут намеренно прокладывают по местам с самыми незначительными глубинами – мин противника до сих пор не встречалось, а вот подводные лодки в море уже видели.
Кораблики поменьше грузятся в любой более-менее пригодной для этого гавани, и маршрут у них короче – Кикладские острова рядом. Если понадобится, оттуда людей развезут на дальние острова или даже в Египет. Время будет.
Лаис ждала до последнего, надеялась непонятно на что, метнулась из Афин в последний день. Если бы не звонок Клио, она могла задержаться еще, но отповедь старой подруги заставила собрать все, что под руку подвернулось, и выбраться в порт.
Сжимая в руках небольшой чемодан с кое-какими вещами и документами, Лаис потерялась в толпе, волочащей баулы, свертки и неподъемные чемоданы. Убегая из города, в котором прошла их жизнь, афиняне пытались утащить с собой как можно больше нажитого имущества. Люди толкались у причалов, ругались, команды заставляли бросать у трапов большую часть барахла, но афиняне цеплялись за свое добро так, будто от этого зависело спасение их жизни.
– Могу ли я чем-то помочь, мисс? Вы говорите по-английски?
Британский морской офицер трогает ее за локоть.
– А, что? – не понимает сразу молодая женщина. – Да, говорю.
– Я вижу, вы в затруднении, мисс. Если желаете, могу предложить место до Суды на его величества корабле «Фойл». Старая лохань, но вполне крепкая для здешних вод.
Лаис пожимает плечами:
– Не думаю, что у меня большой выбор.
Его Величества Корабль очень похож на большой рыболовный траулер. Он, собственно, им и является, но пара пушек да несколько пулеметов еще в годы прошлой мировой бойни произвели его в ранг боевых, и «Фойл» покладисто служит третий десяток лет, выполняя свою незаметную, но нужную работу.
– Вам придется стать гостьей кают-компании, мисс. Там уже есть человек десять ваших, будет нескучно.
Забираться в железное нутро маленького корабля не хочется.
– Можно я пока постою на палубе, сэр? Покажите мне место, где я не буду никому мешать.
– Хорошо. – Моряк на несколько секунд задумывается. – Можете пока постоять на корме.
Лаис выбирает место у самого борта, там, где нет на палубе никаких железных штук, и садится на свой чемодан, бездумно смотрит на портовую суету.
Через некоторое время корабли начинают отходить от причалов. Пароходы собираются в какое-то подобие стада, маленькие кораблики – в том числе «Фойл», окружают их со всех сторон, и берег начинает медленно уходить назад. Темнеет.
Дым из единственной трубы корабля относит на юг, в сторону основных судов конвоя, поэтому быстро приближающийся бледный след на темной воде хорошо заметен. Торпеда должна пройти прямо под носом маленького корабля – и попасть в борт набитого людьми парохода. С мостика доносятся какие-то команды, двойной звонок, «Фойл» увеличивает скорость и в последний момент встает между торпедой и обшарпанным бортом греческого транспорта.
Вспышка, взрыв, Лаис понимает, что она куда-то летит. Удар о воду. Вокруг что-то падает, краем глаза она видит поднявшуюся из воды корму, вращающийся винт…
Среди спасенных на месте гибели вооруженного траулера «Фойл» женщин не было.
* * *
Как он был красив! Молодой бог, загорелый, стройный! Высокий плечистый красавец, ветер бережно перебирал золотистые пряди на его голове, пока он пружинящим шагом спускался по крутому откосу, небрежно помахивая привязанным к кривоватой палочке белоснежным носовым платком. Он был свеж и бодр, будто не с каменного обломка спрыгнул только что, а с висящего на центральной чего-нибудь штрассе какого-то бурга или берга рекламного плаката. Безо всяких сомнений, именно так представляли себе героя своих грез очаровательные фройляйн, ради возможности понести от этого великолепного самца готовы были изменить мужьям тысячи добродетельных фрау.
В левой руке за подбородочный ремень героический воин удерживал каску в пятнистом чехле.
А еще он прекрасно говорил на английском – почти без акцента.
– Привет! – крикнул он, спустившись до середины склона.
– К бою! – скомандовал Джон, и его бойцы рассыпались по сторонам, в меру своих способностей выбрав себе укрытия. Показалось, или у арийского красавца зло дернулся угол рта? Если да, то всего на миг – немец продолжал улыбаться, спускаясь к поджидающему его британцу. Камуфлированная блуза развевалась на ветру, кобура с пистолетом на виду – застегнута, быстро выхватить пистолет невозможно – для этого нужно сначала освободить руки.
– Унтерштурмфюрер Отто Шиллер.
– Второй лейтенант Мэллоу. Что вам угодно?
Револьвер лейтенанта так же в кобуре открыто висит на обозрении у немца.
