Лицо Уильяма начало краснеть, он был зол, но король сохранял спокойствие. Он положил руку на плечо сына.
— Молодые дамы, — сказал он, — они очень привлекательны... Хотят выйти замуж. Да, да. Я понимаю. Но королевские сыновья имеют свои обязанности, а? И не к лицу королевским сыновьям давать обещания жениться.
Уильям отправился к Джулии и рассказал ей о разговоре с отцом. Они вместе плакали, но знали, что вынуждены будут подчиниться воле короля.
— Мы подождем, — сказал Уильям. — Вы можете мне писать, когда я уйду в море.
И он действительно вскоре покинул дом.
— Сплошные неприятности, когда они дома, — сказал король королеве. — Мальчики всегда приносят волнения. Другое дело девочки. Хотя Уильям хороший мальчик. Но Георг...
В то время, как король давал волю своим чувствам по поводу главного объекта своего раздражения — сына Георга, — Уильям вернулся на корабль, вспоминая, как танцевал с Джулией Фортескье в Сент-Джеймсе и как они катались верхом в парке.
Джулия писала ему, и он получил несколько ее писем. Он думал о ней, исполняя свои обязанности на корабле. В течение нескольких недель он мечтал о том, чтобы пренебречь отцовским запретом, парламентом и семьей Джулии и жениться На ней вопреки всему, что они говорят. «Почему парламент должен указывать мне, кого я должен любить?» — спрашивал он себя.
Однажды на берегу, во время пирушки с друзьями, он повстречал совсем других девушек. Они были неотразимы, и ему пришлось бороться с собой, чтобы сохранить верность Джулии. Однако Джулия была так далеко и так сильно от них отличалась! Между тем отношения с этими девицами не сулили ему никаких неприятностей, за исключением, быть может, драки с другими матросами, заинтересованными в их внимании. Кроме того, у него было много дел. В конце концов, в море были враги. Постоянно происходили перестрелки с французами и испанцами, и жизнь была слишком заполнена волнующими событиями, чтобы страдать и мечтать о возлюбленной, оставшейся дома. Он не был похож на Георга — элегантного возлюбленного прекрасных женщин, который пишет письма выспренним стилем и озабочен возвышенной любовью. Он должен быть моряком, он должен выполнять свои обязанности: жизнь становится очень трудной, когда нет должного почтения к королевскому происхождению.
Король считал, что будет лучше, если Уильям подольше не приедет домой, поэтому он счел прекрасной идеей визит принца в Нью-Йорк.
Уильям был в восторге от того, что может видеть мир. Он путешествовал больше всех других членов семьи, и в этом было его преимущество, даже Георг не путешествовал. Нельзя сказать, что Георг был бы счастлив посещать необжитые места, но нет сомнения в том, что путешествия добавили бы ему знаний.
Уильям был потрясен Нью-Йорком. Северные Штаты победили в войне с Англией, однако визит Уильяма вызвал огромный интерес. Он был первым членом королевской семьи, оказавшимся на американской земле, и его встретили очень радушно, однако визит королевского сына не смог помешать дальнейшему развитию событий.
Визит Уильяма мог завершиться весьма трагически, но он узнал об этом только впоследствии. Некто полковник Огден намеревался с помощью Джорджа Вашингтона похитить его и использовать в качестве заложника при переговорах с метрополией. План провалился, но Уильям был очень взволнован, когда узнал об этом, и думал, что произошло бы, если бы заговорщики смогли его реализовать.
Не удивительно, что, живя такой интересной и бурной жизнью, Уильям скоро забыл, как выглядит Джулия Фортескье, и стало заметно, что он не оставляет без внимания ни одной хорошенькой девушки.
Уильям никогда не относился серьезно к своему образованию, поэзию он презирал, он даже не разделял семейной любви к музыке. Но он был очень увлечен драмой. Ему нравилось и бывать в театре, и самому играть на сцене. В королевской детской это было исключено: кроме Георга и Фредерика, никто из детей не участвовал в домашних постановках, и у Уильяма не было возможности проявить себя на сцене. Однако на корабле было много людей, которые могли бы исполнить различные роли, и Уильям не видел причины, почему бы им во время одного из длительных переходов не поставить какую-нибудь пьесу.
Когда он объяснил, как можно приспособить нижнюю палубу под сцену и из чего сделать импровизированные костюмы, его все поддержали. Они ссорились, когда распределяли роли. Он решил выбрать «Виндзорских проказниц», которых видел на сцене в Друри-Лейн. Он полагал, что должно получиться смешное представление, поскольку исполнение мужчинами женских ролей и сам характер Фальстафа давали для этого массу возможностей. Действительно, на нижней падубе шло бурное веселье, и многие офицеры тоже пришли посмотреть постановку. Это был прекрасный способ занять людей в течение длинных морских переходов.
Когда Уильям вернулся домой, он твердо решил не отказываться от своей только что приобретенной мужской самостоятельности и заняться в Лондоне поиском таких же развлечений, какие у него случались за границей. Он расценивал как явную свою глупость попытку пойти на скандал из-за Джулии Фортескье: он не мог жениться на ней, а ее семья не согласилась бы на то, чтобы они просто жили вместе. Ему следует найти себе другое увлечение.
Один из его приятелей-матросов, бывший в Лондоне в то же время, предложил сходить на маскарад в Ранелах, который был очень популярен, и где всегда была масса возможностей для приключений. Этот сад пользовался дурной славой; женщины, стремящиеся
потерять честь, бродили там среди тех, кто давно ее потерял, и все искали удовольствий.
Уильям и его приятель в одинаковых матросских костюмах уже имели вид участников маскарада, им оставалось только надеть маски, и они были готовы смешаться с толпой венецианских дожей, пастушек и пестро разряженных придворных — мужчин и женщин.
Скрыв лица под масками, Уильям и его друг дошли до Ротонды, позади Китайского храма, Грота и Храма Грусти, послушали музыку, которую исполнял оркестр прямо под открытым небом. Однако они скоро устали от впечатлений и решили в поисках девушек побродить по узким, извилистым дорожкам, весьма пригодным для этой цели. И они нашли их довольно быстро. Уильям был привлечен одной из них, одетой в костюм монахини, что само по себе уже было интригующим: не вызывало сомнения, что этот костюм надет с единственной целью — подчеркнуть его несоответствие образу жизни владелицы. Это казалось прекрасной шуткой, и Уильям обсуждал с этой девушкой, как им лучше отделаться от своих спутников и уединиться в той части сада, которая была скорее похожа на естественный лес, когда они все подошли к скамейке под деревом, где друг Уильяма предложил им немного посидеть.
В то самое время, как юные матросы болтали со своими дамами, делая слабые попытки сдернуть их маски, мимо прошла группа мужчин во главе с испанским грандом. Было что-то напыщенное в этом гранде, он шел, глядя через прорези в маске, гораздо более закрытой, чем у всех, так, словно не только этот сад, но и все в нем присутствующие — его собственность. Он мельком взглянул на компанию под деревом, и его взгляд остановился на монахине.
