Я молчу. Вдруг он вскакивает.
– Ох ты ж! Совсем забыл про Хенну! Дай-ка сюда свою руку, – говорит он ей.
Она удивленно протягивает ему гипс.
– Зачем?
Я и сам немного удивлен: надо же, она не в курсе! Джаред пока рассказал о своем даре только мне. Это очень почетно и приятно.
– Ты не против, если я полностью сращу кости? – спрашивает он Хенну.
– А ты можешь?!
– Теперь могу.
Он кладет ладони на ее гипс. Вспыхивает и тут же гаснет белый свет. Хенна шевелит пальцами и хмурится.
– Вот это да. Все как раньше, – говорит она. – Неужели перелом сросся?
Хенна хватается за отставший край уже порядком замусоленной повязки.
– Можно снимать?
– Стоп-стоп-стоп! – с криком садится Стив. – Ты чего?! Нельзя просто взять и…
Хенна уже сдирает с себя гипс. Нейтан начинает ей помогать, и вдвоем они в считаные минуты справляются с повязкой. Она разминает руку.
– Все цело! Никаких переломов! – Хенна осматривает свое предплечье целиком. – Даже шрама не осталось!
Тут все оборачиваются на меня. Я машинально поднимаю руку к своему шраму.
– Вы же говорили, вам нравится!
– Что тут происходит, можете мне объяснить? – недоумевает Стив.
Мэл ласково берет его за руку.
– Я же тебе говорила. Чтобы с нами дружить, надо быть человеком широких взглядов.
– Но если он способен на такое…
– …то сколько всего хорошего я успею сделать, – заканчивает за него Джаред. А потом тихо добавляет, чтобы услышал только я: – Пока не вознесусь.
Опять меня словно укололи в живот. Джареда скоро не будет. Остальные пока не в курсе, знаем только мы двое… До меня в кои-то веки доходит, какое это тяжелое бремя – хранить тайну.
Из зарослей выходит Тони Ким. Он замечает нас и подходит поболтать. Хенна вскакивает и крепко его обнимает.
– Слава богу, ты цел!
От удивления он едва успевает обнять ее в ответ.
– Идем, посиди с нами. – Хенна тянет его за руку.
Он садится на ее мантию, и они тут же начинают оживленно болтать.
Хенна не поедет в Африку. Она рассказала мне об этом в гигантской очереди за бургерами.
– Мне же восемнадцать. Я поняла, что заставить меня они не смогут при всем желании, надо только проявить силу воли. – Она пожала плечами. – Знаешь, я была очень спокойна, даже не кричала и не плакала. Сказала, что другого такого лета у меня не будет, а в Африку ехать опасно – всем нам – и что подобные решения я теперь могу принимать самостоятельно.
– А они что сказали?
– А что они могли сказать? Я ведь права.
Как ни странно, родители с ходу предложили ей компромисс. Да, Центральная Африканская Республика действительно не самое безопасное место, но как насчет Румынии?
– Румыния? – удивленно переспросил я. – Им, типа, нужны миссионеры? Или специалисты по болезням стоп?
– Там есть румынская православная церковь и, насколько мне известно, больницы. Так что нет, не особо нужны. Но родители все равно хотят поехать.
– И?
Она улыбнулась – никогда не видел, чтобы она улыбалась так спокойно и счастливо.
– Я не поеду.
А теперь они с Тони болтают. Я вижу, что они по-настоящему близки. Они все смотрят друг другу в глаза, как будто не могут насмотреться, то и дело трогают друг друга… И в животе у Хенны наверняка уже появилось то чувство. И у него тоже. Будут ли они вместе, поженятся ли? Не знаю. Но, глядя на них, я совсем не ревную.
Наоборот – радуюсь.
И это ужасно странно.
– Вон тот парень! – доносится до нас чей-то голос.
Это Финн, он ведет за руку девчонку, которая предупредила всех о взрыве. Собравшиеся на полянке люди бросают на нее самые разные взгляды, но она не обращает внимания. Просто подходит к Джареду и обнимает его.
– Уф, – говорит он.
– Ты спас ему жизнь! Это такое чудо! Ты правда его спас!
– Она чуть не принесла себя в жертву, – рассказывает нам Финн. – Но благодаря вам я успел ей помочь, и мы навсегда уничтожили лазейки Бессмертных!
Воцаряется мертвая тишина.
– Простите за вопрос, но вы вообще о чем?! – ошалело спрашивает Стив.
– Знаешь что? – говорит Мэл. – Я даже знать не хочу. Главное, что все позади, правда?
Девчонка (я теперь вспомнил: ее зовут Сатчел) переводит дух и кивает:
– Правда. Все позади.
– Слава богу, – серьезно отвечает Мэл.
Сатчел и Финн молча стоят. Вид у них слегка потерянный.
– А где остальные хипстеры? – спрашиваю я.
– Кто-кто? – удивляется Сатчел.
– Они нас так называют, – поясняет Финн.
– Правда? Надо же. – Она окидывает взглядом лес. – Если честно, я не знаю. Мы разбрелись кто куда. – У нее начинает дрожать подбородок. – Да и выжили не все.
– Ну, ну, – ласково произносит Мэл. – Все хорошо.
– Простите нас, – сквозь слезы выговаривает Сатчел. – Не знаю, почему с нами вечно что-то такое происходит. Почему именно мы всегда взрываем школу?..
– Ладно тебе, не извиняйся, – говорит Мэл, двигаясь в сторонку и освобождая для них немного места. – У всех свои тараканы.
– Вот-вот, – кивает Джаред.
Сатчел и Финн молча сидят. И мы – все вместе – смотрим, как догорает школа.
– Слушай, – тихо говорю я Джареду. – Кажется… я пока не хочу, чтобы ты убирал мой шрам. И все остальное тоже.
– Уверен?
– Да. Вот если мне опять станет плохо… Ну, то есть совсем плохо… Тогда я подумаю. А пока не хочу.
– Таблетки так хорошо помогли?
– Не то чтобы очень. Но если ты сейчас меня вылечишь, я проживу всю жизнь в неведении – смог бы я сам с этим справиться или нет?
Он понимающе кивает.
– В самом деле. И знаешь… готов поспорить, твоя сестра скажет то же самое.
Я улыбаюсь.
– Главное, ты предложил, Джаред. Ты поставил Богам такое условие… Ради меня. – Я замолкаю, потому что иначе опять расплачусь.
Можно было и не продолжать: он сам все понял.
– Я рядом, – говорит он. – Если нужна помощь – обращайся.
– Ты будешь рядом только четыре года, – замечаю я, вытирая слезы.
– Четыре года – большой срок. Всякое может случиться.
– Это да.
Снова ощупывая шрам, я понимаю, что он прав. Действительно, всякое может случиться. Мэл может выйти за Стива. А может и не выйти. Хенна и Тони могут снова сойтись. А могут и нет. Мы с Джаредом можем остаться лучшими друзьями. Или жизнь нас разлучит. Даже вся эта история с Богами еще может измениться. Как знать, вдруг Нейтана собьет автобус? Или я брошу пить таблетки? Или мама проиграет выборы? А может, папа станет другим человеком – каким, интересно? И как пройдет наше лето?
