— Поздравляю вас Владимир Олегович. Вы раскрыли банду грабителей, которые чтобы не подохнуть с голоду продавали музейные экспонаты. Вы можете сообщить о нас в милицию и, по-своему, наверное, будете правы. Но рядом с вами будут продолжать ездить на своих джипах, отдыхать на Канарах, жить в трёхэтажных особняках преступники почище нас. Эти украли у государства не тысячи, они набили свои карманы миллионами долларов. Но вам нет никакого дела до них. Они высоко сидят, и вы к ним не доберётесь. Возможно, по их заказу и спёрли нашу чашу. Они знали, что брать. У этой чаши нет цены. Хотя они её, конечно, оценят. Я, дурак, боялся, что милиция в поисках чаши выйдет на антикварный магазин, а там выводы простые: раз я и Смирнов мелочёвкой приторговываем, значит и чаша на нашей совести. Обращаясь к вам, я надеялся, что вы найдёте чашу, а мои мелкие прегрешения останутся тайной известной только Богу. Не получилось. Чашу вы не нашли, но, зато, какой успех! Какие оды будут петь обыватели вашему таланту сыщика: «Мошенники разоблачены! Правда восторжествовала!»
— Ну, хватит ёрничать! — не выдержал и остановил Фейгина Антыхин. — Не к лицу вам маска клоуна. До этого вы выглядели более умным человеком.
Антыхин вынул из проигрывателя диск и сел напротив Фейгина.
— Я выслушал вас, теперь вы выслушайте меня. Я даю вам две недели. За это время вы должны вернуть в запасники музея все экспонаты. Я имею в виду оригиналы. Копии можете оставить себе, они ваша личная собственность. Но вы не должны скрывать, что это копии. По истечении двух недель я напишу анонимки, одну в милицию, другую в управление культуры, где раскрою все ваши делишки. Естественно, вас замучат проверками, но если вы выполните мои условия, серьёзных нарушений в музее не будет обнаружено, и вас оставят в покое. Но не вздумайте снова взяться за старое, тогда этот диск ляжет на стол следователя МВД.
Антыхин спрятал диск в дипломат и выразительно хлопнул по нему ладонью.
— Вы меня поняли, Аркадий Михайлович?
— Спасибо! — со слезами на глазах выдавил из себя Фейгин. — Вы благородный человек! Две недели, конечно, короткий срок, но я сделаю!.. Я всё сделаю!..
Он попытался пожать руку Антыхину, но тот отстранился и сказал твёрдо:
— Запомните, две недели. И не думайте, что я отказываюсь от поиска чаши.
19 Два брата (до н. э.)
В пути Анахарсис узнал, что царь Кадуид на летний период обосновал свою столицу на севере Скифии. И Анахарсис повернул коня в сторону северного ветра. Вожди номов (округов), через которые он проезжал, с почтением приветствовали знатного путника и предлагали остановиться на отдых, но Анахарсис, поблагодарив их, продолжал ехать вперёд. Вскоре холмистая местность сменила ровную степь. Местами радовали глаз густые рощи и серебристые озёра, но в основном путь шёл по пологим склонам песчаных гор, поросших колючим кустарником. К счастью выносливая лошадь легко преодолевала преграды, и через два дня утомительной дороги Анахарсис остановил коня у бугристого ствола огромной ели, нависающей над обрывом. Внизу раскинулась живописная долина. На берегу небольшого озера, на противоположном берегу которого росла дубовая роща, расположился скифский лагерь, так называемая столица. На лугу паслись быки и кони. В нескольких местах на окраине лагеря дымили кузницы. В пыли между возами бегали дети, нетерпеливо поглядывая в кипящие котлы, в которых женщины варили мясо. На широкой площадке опытные воины обучали юношей искусству боя… Чувство радости и грусти испытывал сейчас Анахарсис. Всегда приятно после долгой дороги вернуться домой, но убогая скифская столица так мало напоминала блестящие города Эллады. И всё же это его родина. Ей он принёс свои знания. Анахарсис повернул направо, чтобы объехать овраг. Спустившись в долину, он спешился, расседлал коня и, ударив его по крупу, отпустил на пастбище. Домой следует идти пешком, так родная земля ближе.
Анахарсис шёл между возами, и скифы низко кланялись ему. Для них он был полубогом. Только детям всё было нипочём, они крутились под ногами, с любопытством рассматривая незнакомого им странного человека. Не было у него ни меча, ни лука. Простой кинжал да сумка на плече, вот и всё его богатство.
Весть о прибытии Анахарсиса быстро долетела до ушей царя. Из большой повозки украшенной десятками золотых колокольчиков, опираясь на плечи воинов, спрыгнул на землю царь Кадуид.
— Слава Богам! Ты вернулся, брат! — вытянув вперёд руки, закричал он.
Братья побежали навстречу и как в детстве, обнявшись, покатились по земле. Братья боролись истово, каждый стремился победить, словно на карту была поставлена их жизнь. Знатные скифы окружили высокородных братьев, простые стали чуть поодаль, и все криками подбадривали борющихся. Неожиданно Анахарсис ловким приёмом, подмеченным у греческих борцов, уложил на спину Кадуида.
— Что это? — Кадуид вскочил на ноги. — Ты победил не силой, а ловкостью. Ты меня научишь такому приёму?
— Конечно, брат.
Кадуид похлопал Анахарсиса по спине.
— Мой брат вернулся! Сегодня скифы празднуют возвращение Анахарсиса!
* * *
К вечеру перед праздничным пиром по приказу Кадуида была приготовлена парильня. Раскалённые на огне камни накрыли кожаным покрывалом. Обнажённые Анахарсис и Кадуид, взяв в руки зёрна конопли, подлезли под покрывало и бросили зёрна на камни. Конопля начала куриться и выделять пар. Наслаждаясь, братья вели неспешный разговор.
— Скажи, брат, можно ли такое удовольствие получить в Греции? — спросил Кадуид.
— У греков нет такой парильни. Их бани похожи на дворцы. Там не только моются, но и обсуждают государственные проблемы, слушают философов и поэтов.
— Неужели у них нет другого места для этого? — рассмеялся Кадуид.
— Не смейся, брат, над чужими обычаями не побывав там. Тем более, что у греков есть больше повода смеяться над нашим образом жизни.
— Мы живём правильно, — твёрдо сказал Кадуид. — Так нам повелели наши Боги.
Анахарсис задумался.
— Кто его знает, возможно, жизнь есть смерть, а смерть есть жизнью.
— Не пойму о чём ты, брат?
— Тело идёт в землю, душа, блеснув звездой, взлетает до бессмертного эфира.
— Об этом могут знать только Боги. Чтобы задобрить их, мы приносим им кровавые жертвы. Они распоряжаются нашей судьбой на земле и решают, что с нами будет после смерти. Чем больше крови мы прольём в их честь, тем благосклоннее они к нам.
— Если Боги поощряют зло, то они уже не Боги.
— Не богохульствуй! Вот чему ты научился в Греции?
— Нет. К таким выводам я пришёл сам. А в Греции я научился иному.
— Чему же? — криво усмехнулся Кадуид.
— Всего и не расскажешь. Их мир прекрасен как сон. Нам нужно учиться у греков возводить города, строить театры, нам необходим сильный военный и торговый флот, их храмы полны света и воздуха…
