— Вы знакомы лично? — решила уточнить Лена.
— А то! Тайра разбила сердце Женьки. И дурацкие значки, что на его жилете, принадлежат ей.
Они сидели там же, где вчера. В саду. За столом, накрытым клеенкой. Ели, пили квас. И тут нарисовалась Тайра. Причем зашла, по-хозяйски открыв калитку, и предстала пред очами четверых человек.
— А очки? — оторвавшись от картошки, которую поглощал с большим аппетитом, полюбопытствовал Семен.
— От солнца? — уточнил Леха. У Жени были и обычные, но он их носил не постоянно. — Нет, его.
— Они же женские.
— Жека считает, что унисекс.
Тайра дождалась, когда они замолчат, и спросила у Алексея:
— Где Евген?
— Я, было, подумал, что с тобой, когда ты тут нарисовалась… — Он смотрел на нее с плохо скрываемой антипатией. — Что ты тут делаешь? И зачем тебе Женя? Я так понимаю, ты уже видела его сегодня? Явилась, не запылилась спустя год? Называется, пришла беда, откуда не ждали…
Тайра пропустила мимо ушей его вопросы. На довольно агрессивный тон и колючий взгляд тоже не среагировала. На ее лице не дрогнул ни один мускул, тело осталось расслабленным. Невозмутимость Тайры вызывала уважение.
— Евгения тут нет, — сказала ей Лена.
— Вы можете ему позвонить? Женя очень мне нужен, а номер его я не сохранила.
— Пошла ты в задницу, Тайра, — вышел-таки из себя Алексей.
Та чуть скривила свой тонкий, ярко накрашенный рот и продолжила разговор с Леной:
— Так что, можете?
— У меня нет его номера.
— А вы хозяйка дома?
— Одна из… Тут мама живет постоянно. Я в гости наведываюсь.
— Зря. Продать дом надо. Если вы, конечно, с матушкой хотите устроить личную жизнь.
— А почему вы думаете, что она у нас не…? — И тут поняла! — А, в деревне рассказали о том, что всем бабам в нашем роду с мужиками не везет?
— В вашей деревне с ними не везет каждой второй. Впрочем, как и в других населенных пунктах глубинки. Кто пьет, кто бьет, а чаще и то, и другое. Но вас до пятого колена прокляли.
— Не слушай ее, Ленка, она шарлатанка, — снова не сдержался Леха.
Он уже из-за стола вскочил, швырнув вилку и чуть не расплескав квас.
Но Елена хотела послушать Тайру, и она поощрительно ей кивнула.
— Дом построен специально для твоей прапрабабки? — задала вопрос она.
— Вам об этом наверняка сообщили местные жители. Это ни для кого не секрет.
— Когда его строили, под четырьмя углами заложили трупы животных, убитых специально, и присыпали их землей с могил, чтобы проклятие сработало стопроцентно. Или провели какой-то другой ритуал, с которым я не знакома.
— Хотите сказать, что если бы моя бабка уехала, то…?
— Скорее всего, устроила бы личную жизнь. А ваша мама совершенно точно. Она заложница проклятия. И этого дома. Не удивлюсь, если узнаю, что она пыталась от него избавиться…
— Конечно, нет! — вскричал Леша. — Ты же собрала сведения по деревне. Прошу тебя, свали!
Он был на таком взводе, что даже вечно невозмутимый Семен напрягся. На столе вилки, один укол — четыре дырки. И Ткачев осторожно отодвинул ту, что находилась рядом с рукой Алексея.
Тайра не стала больше испытывать его терпение, развернулась и направилась к калитке. Дойдя до нее, обернулась и, вцепившись взглядом в лицо Лены, бросила:
— Если хочешь личного счастья, не возвращайся сюда. Убеги, как твоя мать…
О том, что Мария Константиновна осталась в Кабардинке, не знал никто. Тайра угадала? Или сделала логические выводы? Раз ее нет тут, значит, она где-то в другом месте. Может, и убежала. За мечтой. О Машиных погонях за ней все Васильки знали.
— Не слушай эту женщину, — тут же кинулся к Лене Алексей. — Она профессиональная врунья и халявщица. Мозги пудрит виртуозно.
— Я видела ее по телику. Знаю. И все же что-то в ней есть. Сила какая-то.
— Да, у нее мощное биополе. Я сканировал. Но она ни хрена не видит. Я о том, что скрыто ото всех. Женька — да. Он уникум. Именно он заставил меня поверить в сверхспособности людей.
— Она им пользовалась? — спросил Сема.
Когда Тайра ушла, он вернулся к картошке. Лена никогда бы не подумала, что продвинутый столичный парень будет ее с таким удовольствием наворачивать. И ладно бы с мраморной телятиной или фаршированным кальмаром на гриле. Пустую. С укропом с грядки.
— Естественно. И как медиумом, и как мужиком. То есть Жека помогал ей проходить испытания в шоу, а также предоставлял ей кров и пищу. Но эта сука его бросила.
— И появилась снова… В нужное время в нужном месте. Каким образом, как думаешь?
— Я теряюсь в догадках. Может, усадьбой Филаретова заинтересовались телевизионщики, а Тайра снова решила принять участие в шоу?
— Нет, Виталий, как собственник земли, знал бы об этом. С ним связались бы.
— А если она свой канал на ютьюбе запустила? Блогеры не заморачиваются особо.
— Еще раз позвони Жене. Что-то я беспокоюсь.
Леша кивнул и достал из кармана сотовый. Набрал. Через несколько секунд сообщил о том, что абонент — не абонент.
— Куда Женя мог отправиться? — заволновалась и Лена.
— Вариант один… — развел руками Леха.
— В усадьбу поперся! — закивал Семен.
— Сходим?
— Съездим. Мы с Леной. А вы с Викой по деревне пройдетесь. Вдруг он где-то тут? Очередной транзистор тебе ищет на помойке…
Он отодвинул пустую тарелку и встал из-за стола.
— Не, мы с вами, — не согласился с Ткачевым Леха. — Я чую, в усадьбе он.
— У меня машина маленькая.
— Ничего, разместимся.
— Я могу остаться в Васильках, — подала голос Вика.
Она со своими габаритами, естественно, могла уместиться на заднем сиденье, но выглядела бы гротескно: как большая тетя, разместившаяся на детской мебели.
В итоге в усадьбу поехали втроем.
Сема припарковался, отметив, что бензина осталось немного. На обратную дорогу до Москвы не хватит точно. Хорошо бы дотянуть до ближайшей АЗС на трассе. Но на всякий случай лучше попросить Виталю привезти канистру.
Они вышли из машины и направились к дому.
Семен в очередной раз полюбовался его архитектурой. Даже сейчас видно, насколько она красива и необычна. Но когда Ткачев восстановит особняк, он заиграет по-новому. Сейчас никого не удивишь необычным дизайном зданий.
Особенно людей, побывавших в Эмиратах. Здания-рамки, таблетки, самые высокие в мире башни. А Крейзи-хаус во Вьетнаме? Алиса в стране чудес могла бы в нем жить. Танцующий дом в Праге! Или «дыра» в Техасе? Все не то! Семен не чувствовал музыки в этой архитектуре. А построенная Карповым, Сомовым или Лещевым усадьба звучала до сих пор. Она как разбитая скрипка Страдивари или рояль Бехштейн с вырванными клавишами. Звуков уже не издает, но хранит их в себе.
