— Ребят, смотрите! — воскликнул Леха, когда они, походив по дому, достигли библиотеки. — Очки Жеки!
Он наклонился и поднял их. Совершенно точно, это были те, что носил Ляпин. Женские, но как он считал, унисекс. Они были целы, но погнуты.
— Жека! — закричал Леша, сложив ладони рупором у своего рта. — Ты тут?
Ответа не последовало.
— Но он где-то здесь, я чувствую!
— Сердцем? — это Сема вопрос задал. Естественно, не без иронии. Да, Жека с Лехой были лучшими друзьями и партнерами… Как его отец и Виталин. И что же? Один предал другого без зазрения совести.
— Нюхом, — гавкнул на Ткачева охотник за привидениями. — Чуешь аромат лилий?
— Вроде нет. А ты? — обратился он к Лене.
Та покачала головой.
— Да ну вас, — отмахнулся Леша. — У Жеки любимый дядя работал мыловаром. Умер, свалившись в чан с кипящей заготовкой «Душистой лилии». Он стал первым покойником, которого Ляпин увидел. Но еще и почувствовал. — И почесал свой нос в качестве иллюстрации.
— Призрак пах лилиями?
— Именно. И теперь, когда он хочет настроиться, то брызгается духами с этим ароматом.
— Что ж он вчера этого не сделал? — поинтересовался Сема.
— Это крайняя мера. Духи воняют жутко. Не понимаю, как вы их не чуете. А вчера было полнолуние, и он был уверен, что справится без «допинга».
— Если Женька тут, то только в подвале, и твой крик просто не услышал.
— Туда не пробраться. Мы метра на полтора только спустились, и все — преграда из кирпича, рухнувших балок и мусора…
— Я тоже не смог. Хотя заглянул через завалы — подвал в хорошем состоянии. Но есть еще ход.
Алексей сделал круглые глаза. Играл? Или на самом деле не знал о потайном ходе? Тогда женщина в белом, что запечатлелась на камеру и растворилась в воздухе, не «засланный казачок» охотников за привидениями.
Ткачев думал, это они ее запустили, чтобы снять. Наняли кого-то, нарядили. Или, как вариант, кто-то из них исполнил роль самоубийцы Елены Филаретовой.
Семен подошел к той стене, через которую, как показывало видео, прошла женщина в белом. С нее осыпалась и краска, и штукатурка… Кирпич местами искрошился. Но Ткачев видел не это, а то, что скрывается за ней.
— Ну? — обратился он к Лене и Леше. — Ничего в глаза не бросается вам?
Они переглянулись и почти синхронно покачали головами.
— Прямоугольник выступает! — Сема указан на него. Метр на полтора.
— Тут же библиотека была, — блеснула знаниями Елена. — Продвинутая. С раздвижными стеллажами. На этой, видимо, был установлен основной. От которого остальные отъезжали.
— Или за которым был потайной ход? Они имелись почти в каждом богатом доме.
— Но на чертежах, что сохранились до наших времен, нет и намека. — Она не договорила. Сема нажал на кирпич, что выступал, пусть и на пару миллиметров, и стена как будто чуть дрогнула.
— Мне не показалось? — обратился к нему Леха.
Ткачев качнул головой. Одно нажатие не приводило механизм в движение, это очевидно. Надо надавить на несколько «клавиш».
Сделав так, Сема спровоцировал круговое вращение стены. Она крутанулась и встала на место. Это было впечатляюще.
— Разные комбинации? — восхищенно прошептал Алексей. Казалось, на мгновение он забыл о том, что его друг в беде. — Гениально.
— Да, архитектор был просто да Винчи своего времени, — согласился с ним Ткачев, повернув-таки стену так, чтобы открыть проход. — В местных масштабах, естественно.
— Леонардо тоже не в столице родился, — не смолчала Елена, последовав за мужчинами в темноту тайного хода.
— Но творил он во Флоренции, Милане, и Риме.
— Дело совсем не в этом, — фыркнул Леха. — Да Винчи был девственником.
— Или геем.
— Один черт, в баб не влюблялся. От вас все беды! Тот же архитектор с рыбьей фамилией из-за кого пострадал? Из-за вас, — и ткнул пальцем в Елену. — Угораздило его втюриться в жену заказчика…
— Тихо, — шикнул на него Семен. — Слышите?
Все замолчали и замерли.
— Стон, — подсказал Ткачев.
Леша и Лена мотнули головами. Ни один не услышал посторонних звуков.
И тут по подвалу разнеслось:
— Помогитеееееее!
— Жека? — крикнул Алексей. — Мы идем… Ты где?
— Не знаю я, — донеслось откуда-то снизу и приглушенно. — Лежу на камнях и не могу двинуться. Переломался, похоже. Идите на мой голос.
— Мчимся, друг мой. Как Чип, Дейл и Поночка.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Он что, мультики в детстве не смотрел? — спросил у Лехи Ткачев.
— «Следствие ведут колобки» только. — И уже громко, чтобы друг услышал: — Ты как в подвале оказался?
— Пошел за призраком белой женщины.
— Ты видел его средь бела дня? — вдохновился Леха.
— Да. Он явился мне и поманил… Я последовал. Но тут так плохо видно. Солнечные очки я выбросил, а нормальные, для зрения, не прихватил. Вот и провалился. Хотя… Именно тут я и должен был оказаться. В этой яме.
Они на самом деле обнаружили его на дне земляного углубления. Куда Женя свалился, наступив на гнилые доски. Такие же разделяли подвал и тайный ход.
Парни спрыгнули в яму и стали поднимать Ляпина. Тот издал протестующий вой:
— Осторожнее, я вам не мешок картошки!
— Да уж, он весит меньше, — пробормотал Семен. — Ты как два. И как умудрился пролезть в тот узкий лаз…
— Меня вели, — повторился Жека. — Именно сюда… И как будто подтолкнули невидимой рукой. За этим! — И показал какую-то пыльную книгу. Или толстую тетрадь в кожаном переплете.
— Что это? — спросил Семен.
— Дневник княжны Елены Ивановны Филаретовой. Висельницы. Или женщины в белом.
Ляпин так крепко держал его двумя руками, что Лехе пришлось отобрать его, чтобы они с Семой смогли вытащить его из ямы.
Дневник он сунул в руки Елены. Велел держать его.
Когда Жеку подняли, он потерял сознание.
Он был весь в крови. Лицо в подтеках, руки. А нога хоть и оставалась чистой, но висела плетью.
— Где тут ближайший травмпункт? — спросил у Лены Ткачев.
— В поселке. Ты проезжал его, когда сюда ехал. Абрамцево называется.
— Я знаю дорогу, — бросил фразу Леха. — Мы на попутках ехали, я запоминал.
Вдвоем они выволокли Жеку из усадьбы и погрузили в машину.
Лена проводила их и помахала вслед.
