— Я так понимаю, вы и останки нашли? — спросил он, выйдя на финишную прямую.
— Да. Как раз под той стеной и покоились.
— Из-за них заболевали и дохли буренки?
— В том числе. Животные остро чувствуют негативную энергию.
— А грибы? — не удержался от насмешки Ткачев.
— Только ядовитые. Они вбирают ее в себя и становятся смертельно опасными…
— Чего-чего?
— Повелся? — ухмыльнулся Леха. — Вода в тех местах железом перенасыщена. Может, грибам она не подходит? Не просто же так они растут в определенных местах.
— А животные не могли из-за этого…?
— Нет, ее годами надо пить, чтобы какие-то проблемы со здоровьем появились.
На этом разговор закончился, поскольку они приехали.
«Одноногого пирата» из машины вытаскивал Алексей. Сема же только костыли достал.
Увидев в окно подъехавший автомобиль, на крыльцо вышла Елена. Она переоделась в ситцевый сарафан. Тоже старомодный, как и джинсы, что были на ней до этого, но очень миленький. Крылышки, оборка по низу, поясок, завязывающийся сзади, фасон детский. И расцветка — ромашки, мелкие на лифе, крупные на подоле. Девочка-припевочка, а не танцовщица гоу-гоу.
Увидев гипс на ноге Жеки, Лена запричитала.
Ох уж эти русские женщины! Им только дай кого пожалеть.
Зашли в дом. Уложили Ляпина на кровать. Он потребовал в первую очередь дневник, во вторую чая. Получив желаемое, велел оставить его одного.
Лена с Лешей тут же вышли из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Сема же все это время оставался в кухне. Пока охотники за привидениями находились в больнице, он ходил по магазинам. Их в поселке было довольно много, в том числе известные сетевые супермаркеты. В них Ткачев купил еды, напитки (даже литр виски прихватил), кое-что из средств гигиены. В мясной лавке свинины и телятины для шашлыка. А в палатке с вывеской «трикотаж» носки, трусы, футболку. Все сомнительного качества, но не до жиру. Главное, что чистое, а то Семену казалось, что он уже пованивать начал. Не думал, что задержится в этих краях, и не взял сменной одежды.
Разложив еду на полке холодильника, Ткачев взялся за мясо.
Нужно замариновать его по отцовскому рецепту. Он предельно прост: кефир, лук и черный перец. Все! Батя говорил, что самое главное — это выбрать хорошее мясо. Если оно плохое, то маринад не спасет. Многие с ним не соглашались, в том числе Пименов-старший. Он, приглашая Ткачевых на шашлыки, заморачивался. Вымачивал мясо то в сухом вине, то в гранатовом соке, то в «Боржоми» со всевозможными специями. Но у Семиного отца шашлык получался все равно вкуснее.
Нарезав свиную шею, Ткачев сложил ее в кастрюлю, посыпал перцем и полил кефиром. Осталось лук нарезать. Красиво, тоненько, колечками. Чтобы глаз радовался. За этим занятием Леша с Леной его и застали.
— Ого, у нас сегодня шашлык-машлык будет, — обрадовался охотник за привидениями.
— Да, — всхлипнув, ответил Сема. Лук оказался очень ядреным, и слезы градом текли по щекам. — Надеюсь, все свинину едят. Потому что телятиной мне уже не хочется заниматься.
— Это могу сделать я, — сказала Елена. — Но нам хватит и этого количества мяса. Нас всего пятеро.
— И все едят свинину, — поддакнул Леха. — А теперь, барышня, рассказывайте нам, что вы вычитали в дневнике юной княжны? Я до него не скоро доберусь — на ближайшее время это Жекина «преееелесть».
— Елена была замечательной девушкой. И очень несчастной. Она стала заложницей проклятого дома…
— Отсюда поподробнее, — оживился Алексей.
— Отец не выпускал ее никуда. Держал как пленницу. Пусть и в золотой клетке.
— Про князя неинтересно. Ясно, что он трясся над единственным выжившим чадом. Ты про дом расскажи. Что писала Елена о призраках? Как часто они ей являлись?
— Вообще нет.
— Как это? Ты сама говорила, что она вздернулась, потому что они ее донимали.
— Так говорили. Эту версию я слышала от прабабушки. А она от своей мамы Варвары, которая была, как я узнала из дневника, подругой Елены и приживалкой в усадьбе Филаретовых.
— То есть со стариком князем она не мутила?
— Нет. Но он был в нее влюблен. Звал замуж. Варвара ему отказала.
— Я помню версию о том, что Филаретов дал ей образование, мужа и дом, — заметил Сема, утерев слезы полотенцем. Он дорезал-таки лук.
— И я. Но исходя из записей столетней давности, Варвара оказалась в Калуге благодаря юной княжне. Она отдала ей свои драгоценности, чтобы обеспечить той безбедное существование. То есть она, а не ее отец помог моей прародительнице.
— Значит, юная княжна вздернулась от тоски, а никак не из-за того, что ее призраки одолели? — И добавил про себя: «Как я и предполагал».
— Не знаю. Последние страницы из дневника вырваны. Повествование обрывается на том, что Варвара остается в Калуге, а Елена возвращается в усадьбу, поскольку вне ее не может существовать.
— Интрига, — крякнул Леха и добавил: — Пичку матерь!
— Это еще что такое?
— Сербское ругательство, — пояснил Сема. Слезы не останавливались, и он склонился над умывальником. — Я разумею.
Тут из спальни раздался вопль:
— Лена, что ты наделала?
Все подумали, что он пролистал дневник и увидел, что не хватает страниц. Решив, что их вырвала Лена, возмутился.
Но когда та зашла в комнату, оказалось, что всполошился Жека не из-за этого.
— В чае шиповник, — предъявил он. — И я обнаружил это только сейчас, когда выпил все.
— Да. И?
— Он мочегонный. А у вас туалет на улице. Как я буду ковылять среди ночи?
— Поставим тебе ведро, — привычно потушил пожар его каприза Леха.
— Будет вонять.
— С крышкой.
— Ты пролистал дневник до конца? — поинтересовался Сема.
Ему было интересно это, а не куда Ляпин будет мочиться.
— Страниц не хватает, я знаю.
— Расстроен?
— Нет, я догадывался, что будет именно так.
— Почему?
— Елена не вздернулась. Ее убили. И в дневнике была подсказка. Княжна чувствовала опасность от кого-то из тех, кого хорошо знала. Но до последнего не верила в то, что ее лишат жизни.
— Стоп! Если ты прав и девушку убили, то почему душегуб не уничтожил весь дневник? Зачем вырывать страницы?
— Посмотри на него. Толстая тетрадь в кожаном переплете. В кармане не спрячешь. А несколько страниц — да. Их сожрать можно, если что. Это один из ответов на твой вопрос. Но их может быть несколько. Мы не знаем, что произошло в ту ночь…
