— Фил ушел мочиться и больше мы его не видели.
— Он вернулся, когда вы уснули. Праправнук конюха князя реально чувствовал что-то. Он бродил по дому, не просто пьяно мотаясь, его как будто вели. И говорили с ним, он отвечал, как всегда неразборчиво. Филарет дошел до библиотеки. Но его спугнул мерцающий огонек камеры. Отшатнувшись, он справил малую нужду и вернулся в каминную залу. После я дала записать себя в призрачном образе на видео и ретировалась.
— Через подземный ход?
— Да. Выход был завален. Я расчистила незадолго до вашего приезда.
— Вращающаяся стена — это место силы, — сказал Женя. — Именно она. Приборы рядом с ней зашкаливают. Я взял один, когда отправился в особняк. Увы, потерял. Прости, Леха.
— Плевать. Другой сделаю. Сейчас меня два других вопроса беспокоят. Первый: найдет ли Тайра место силы, а если да, какой отчет предоставит работодателю! И второй: кто открыл потайной ход?
— Есть у меня насчет последнего кое-какие мысли, — проговорила Лена.
— Озвучь.
— В поселке живет пожилой мужчина по фамилии Ивашкин. Зовут его Дмитрием Игнатьевичем. Он был директором школы и преподавателем истории. Вел краеведческий кружок. Пытался музей организовать, но кому это в нашей глуши надо? Я у него занималась, еще ребенком. Ивашкин заряжал нас своим интересом к истории родного края. Именно он помогал мне собирать материал об усадьбе. Можно сказать, Дмитрий Игнатьевич, был моим научным руководителем. Когда я писала диплом, он уже вышел на пенсию. Но пыл его не угас. Он не только материалом меня снабжал, но и по усадьбе экскурсии проводил. Знал все о каждом камешке. Тогда я на этом внимания не заостряла. Но, прочитав дневник…
— Эй, не надо спойлеров! — возмутился Жека. — Я только дошел до того момента, как Лена застукала папеньку и кухарку…
— С этой записи все и начинается.
— Да. Но я читаю вдумчиво.
— Давайте оставим Жеку с дневником, а сами поговорим за дверью, — предложил Сема.
Он думал, тот запротестует, но нет. Кивнул и снова погрузился в чтение.
— Странный у тебя друг, — заметил Ткачев, обратившись, естественно, к Лехе.
— Я бы сказал, эксклюзивный, — ответил тот. — Больше ни у кого такого нет. А сейчас вернемся к старику краеведу. Что с ним не так?
— Предполагаю, Дмитрий Игнатьевич — потомок архитектора, построившего усадьбу.
— То ли Карпова, то ли Сомова?
— Его фамилия Крючков. Рассказ Чехова «Лошадиная фамилия» знаете наверняка? Его в школе проходят. Вспоминали, Жеребцов или Кобылин зубы заговаривал. Оказалось, что Овсов. — Мужчины кивнули, тоже помнили это произведение. — Вот так и в нашем случае. Клеймом архитектора была рыба на крючке.
— С чего ты решила, что он потомок архитектора? — поинтересовался Леха.
— У него имелись «родные» чертежи, эскизы, планы коммуникаций. С клеймом.
— Мало ли где взял.
— И матушка его в девичестве Крючковой была.
— Надо бы познакомиться с ним.
— Можем завтра съездить в поселок.
— Почему не сегодня?
— Все устали и хотят есть, — заметил Сема. — Усадьба скрывала свои тайны столетия. День ничего не решит.
— И то правда, — быстро согласился Леха и, хлопнув в ладоши, сказал: — А теперь по маленькой для аппетита?
Глава 4
Шашлык удался!
Все ели его с огромным удовольствием, в том числе и Женя, который жаловался на отсутствие аппетита и согласился сесть к столу только после долгих уговоров.
Кроме мяса на столе были овощи, зелень, хлеб и запеканка из кабачков. Ее принесла Вика. И это простое блюдо пошло на ура.
— Леха, женись на ней, — шепнул охотнику за привидениями Сема. — Готовит божественно. Сейчас таких девушек днем с огнем не сыщешь.
— Не мой формат, увы.
— Толстовата?
— Формы мне нравятся. Простовата. Но даже не в этом дело. Стерв обожаю. Душу из меня вытряхивающих яйцедробилок.
— Могу тебя с одной познакомить, — вспомнил владелицу нотариальной конторы Ткачев.
Был уже вечер, и они с Лехой выпивали. Девушки же отказались от виски и дули квас.
— Она богатая?
— Обеспеченная.
— Тогда не надо. Она начнет меня прессовать из-за того, что я мало зарабатываю, а этого не терплю. Пусть изводит меня: игнорирует звонки, швыряет в меня букетом, если он ей не понравился, флиртует откровенно с другими, когда я спрашиваю, любит ли, пожимает плечами… Но не касается моей работы и не лезет в кошелек.
— Таких стерв не бывает.
— Поэтому я и одинок. Но вдруг ходит где-то моя половинка-яйцедробилка? — И хохотнув, хлопнул Сему по плечу.
Леха был классным мужиком. Он определенно Ткачеву нравился. Даже бред о местах силы и сущностях, обитающих рядом с ними, из его уст звучал более-менее адекватно. Люди большого ума все с чудинкой. А Леха определенно был мегамозгом. И умудрялся выглядеть нормально.
В отличие от Жени. Этот без шляпы и жилетки со значками уже не походил на деревенского сумасшедшего, но все же представал перед остальными в странном образе.
Ляпин нацепил очки с диоптриями, которые держались на резинке. Волосы, вылезая из-под нее, торчали в разные стороны. А те, что на макушке, пушились. Карикатурный заучка-девственник. Бери и снимай такого в скетче.
— Почему Евгений не закажет себе нормальные очки? — полюбопытствовал Семен.
— Есть у него. Но в экспедиции он эти берет. Они не теряются. А нормальные он вечно где-то забывает. Благо находит, потому что бывает только на работе, дома, у мамы и у меня в гостях. — Леха положил себе еще мяса, залил его кетчупом, что заставило Ткачева поморщиться. Хороший шашлык, зачем же с ним так? — И ты на Жеку не гони. Он отличный парень.
— Не спорю. Но выглядит чудаковато.
— А ты нелепо в своих желтых кедах на белой подошве. Мажор столичный… Но я вроде тебе уже это говорил? Или не я?
— Ты отличный друг, Леха. Давай за тебя выпьем? Кстати, а Ляпин ни-ни?
— В рот не берет. Бережет нейроны головного мозга. Верит в то, что алкоголь приводит к их разрушению.
— А ты нет?
— Безусловно, он пагубно влияет на мозговые клетки.
— Так чего же пьешь?
— У меня их столько, что я даже буду рад тому, что часть отомрет!
Семен расхохотался. Леха присоединился к нему. И они, отсалютовав Ляпину, выпили за дружбу.
Ткачев чувствовал очень приятное опьянение. Оно помогло ему не только расслабиться, но и переключиться. Он перестал думать о проекте и обо всем, что связано с ним, начиная от Виталия Пименова, который, как оказалось, и не решает ничего, заканчивая смертью Фила. А мыслями о призраках он себе и до этого голову не забивал.
