Варвара всполошилась. Начала кричать на Филарета, ругаться, что он раньше не пришел. Наверное, побоялась, что упадет барин с коня, шею свернет и ее дом не достроится.
Конюх ее послал крепким матом. Зря, конечно. Если Варвара все же выйдет замуж за князя, отомстит за непочтительное к себе отношение.
Только Катерина уже сомневалась в том, что свадьбе быть. Ивану Федоровичу ни до чего стало. Он Варю при себе держал только потому, что с ней были связаны многие воспоминания о дочери.
Часа через полтора в усадьбу прибежал внук Катерины, Митька. Один из ее сыновей вернулся в Васильки с женой и двумя детками. В городе не прижился. Но и в деревне себя не нашел. Пить много стал. Буянить. Погиб в драке. Вдова его с дочкой из Васильков уехала. А Митька с Катериной остался. Любил ее больше родителей.
— Баба, баба, барин ведьму загубил! — закричал мальчик, бросившись к Катерине и ткнувшись своей чумазой мордашкой ей в живот.
— Как так? — Внук любил преувеличивать. А иной раз и откровенные байки травить.
— Схватил ее за косы и давай таскать.
— Это ничего. — Катерина потрепала мальчишку по спине. — Поругались, помирятся…
— Как же они помирятся, бабань? — Митя поднял на нее глаза. — Коль барин ведьму в колодец скинул?
— Опять выдумываешь?
Мальчик тряхнул головой.
— Она там осталась… На дне. И только я это видел. Что делать, баб?
Катерина, все еще думая, что внук выдумывает, отправилась с ним в Васильки. Но все оказалось правдой. Ведьму нашли в колодце.
О том, как она в него упала, вся деревня узнала — Митя растрепал. Но князя за убийство не посадили. Он вообще не понес никакого наказания. Свидетелем его деяния был только мальчишка-несмышленыш. Что с него взять? А вот с князя Филаретова есть что. Откупился от полиции, причем не так и дорого… Как и от невесты.
Достроил дом и подарил. Лишь бы отстала. Никого и ничего Иван Федорович не хотел, разве что покоя. Но его за деньги не купишь. Поэтому маялся князь долго, пока пулю в лоб себе не пустил. Избавил он себя таким образом не только от тоски по дочке и угрызений совести, но и от участи, постигшей таких же помещиков, как он. Через месяц после кончины князя власть перешла к рабочим и крестьянам, и господа лишились всего.
Катерина, оставшаяся при хозяине до его последних дней, слышала от него жалобы на то, что является ему Леночка в своих погребальных одеждах. Но сама она ни с какими призраками не сталкивалась. Хотя слышала о них от многих.
Судьба же Варвары сложилась вполне хорошо. Да, граф не сделал ее своею женой. И любовник Крючков бросил. Он тоже смерть княжны переживал. Почему, Катерина не знала. Не из-за того же, что она книжки ему давала из личной библиотеки?
Но когда дом для Варвары построился, Ванька уехал не только из Васильков, вообще из их мест. Вернулся в село уже в тридцатые годы, но Катерина не застала этого, умерла. А брошенная сразу двумя мужчинами Варя не растерялась. Вышла замуж за парня по имени Андрей. Он звезд с неба не хватал, был и собою так себе и не умел ничего — разве мукой в розницу торговать, зато любил свою супругу и был ей верен. Жаль умер довольно молодым.
Овдовев, Варвара больше счастья женского не нашла. Но жизнь прожила долгую. Не знала она, что ведьма, убитая князем Филаретовым, выполнила обещание, данное его дочке. Порчу навела на нее и на весь бабий род вплоть до пятого колена.
Глава 3
Первый раз Сема проснулся с петухами. Кукарекали так громко, что пришлось закрыть окно. Как ни странно, старые окна отлично справлялись с шумоизляцией. Не хуже немецких стеклопакетов. И Ткачев смог снова нырнуть под теплое одеяло уютного сна. Из-под него так не хотелось выбираться, но пришлось…
— Да хватит дрыхнуть, елки-палки! — услышал он рык над своим ухом. А затем почувствовал прикосновение к своему плечу. Да не ласковое — Сему трясли.
Он открыл глаза и увидел Виталю.
— Вставай, труба зовет, как говорили наши отцы, отдыхающие в детстве в пионерских лагерях.
— Встаю… — И снова закрыл глаза.
— Я тебя сейчас водой оболью!
— Отстань от меня, Виталя. Я только уснул.
— И чего ж ты делал до утра? Скоро полдень.
Ткачев резко сел.
— Сколько времени, говоришь?
— Одиннадцать двадцать.
— Не может быть.
Пименов сунул ему под нос часы. Они показывали семнадцать минут двенадцатого. Ничего себе поспал!
— А ты чего тут? — спросил Семен, выбираясь из кровати. — Говорил, скоро не ждите.
— Срам прикрой, — посоветовал Виталя. Вспомнив, что лег голым, потому что чистого белья не было, Ткачев ойкнул и завернулся в простыню. — Тут остаться решил до похорон. То есть на сутки еще.
— Разве не тебе их нужно организовывать?
— У бати новая семья, как ты знаешь. Леди Хелен всем рулит. Хотя какая она…? Бледи обычная. Отец с ней на Ибице познакомился. Она тусила там, он телок клеил. Снял, как думаю, на ночку, а оказалось, на всю оставшуюся жизнь. Хелен умная и, что удивительно, страшная. Знаешь этих англичанок с бледной кожей и выдающейся челюстью? Вот она такая.
— Кира Найтли и Сигурни Увивер как раз такие. Но мне кажется, они очень даже…
— А мне нет. Но дело не в этом. Хелен — настоящая акула. Она не просто собирается захапать все движимое и недвижимое моего отца, но и те деньги, что он мне перевел намедни, отобрать. Мне об этом отцовский помощник сказал, Камиль.
— Тот самый, что был пятнадцать лет назад?
— Да. При нем остался. Камиль, пожалуй, единственный, кого мой отец не просрал со временем. Вас, нас с матерью… Прислугу, тренеров, охранников — всех растерял. Только Камиля оставил. Я, грешным делом, думал, что у него с папашей какие-то шашни. Не зря он мне «Горбатую гору» показывал. И «Вход и выход». Короче, фильмы на гейскую тему. Но потом решил, что у хитрого татарина есть что-то на моего батю. Узнать все равно не выйдет, поэтому больше не гадаю. Итог: Камиль — доверенное лицо Сергея Сергеевича Пименова по сей день. И он сейчас в Калуге. Там-то мы и пересеклись.
— А что с Горынычем будет? На него убийства повесят?
— Что значит «повесят»?
— Ты сам понимаешь, на что я намекаю.
— Нет.
— Ему же явно подбросили и кошелек, и амулет дурачка деревенского.
— Этого я не знаю.
— То есть это не ты сделал?
Виталя тяжело посмотрел на Семена. У него снова были красные глаза. Но в кои веки не с перепоя. Он просто мало спал или… Много плакал?
— Я тебе сейчас плюну в морду, Ткачев, — процедил он. — Думаешь, я грохнул отца, а потом стал перекладывать вину на другого?
