Но это не повод валяться в постели. На Охоту я не иду – какое счастье, что у нас был драккен прямо перед бурей и Гончие вдоволь напились манны. Тогда надо заняться чем-то полезным: может, поупражняться в меткости. Я приняла душ, оделась, отпустила Ча и зашагала в столовую.
В столовой было негде ступить. Оно и понятно: вчера все рано легли, и к тому же тут сейчас три смены. Я набрала еды и, отыскав свободное местечко, уселась рядом с Искрой, Молотом и еще двумя ребятами, которых я не знала. И стала слушать.
Из разговора я поняла: над нами угнездилась не самая заурядная буря, но в то же время о таких тут слышали. Молот и двое других Охотников за соседними столами рассказывали о чудовищных грозах, которые длились два дня, а то и больше.
– Хорошо то, что в такую бурю ни один пришлец носа не высунет, даже гром-птицы. Это и для них перебор. Но к ночи-то наверняка развиднеется, – заключил Молот. – А пока знайте себе отдыхайте, пока дают.
И народ стал обсуждать планы на непредвиденный выходной. Я выключилась из разговора. Чем заняться, я не придумала, но точно не собираюсь валяться весь день и крутить ролики. Ребята затевают пройти несколько раз подряд их любимую игру: в наш мир вторгаются разумные роботы, а аватары в экзоскелетах их отстреливают. Мне такое неинтересно. Я вообще не вижу в видиграх большого смысла. Но это, вероятно, потому, что я с детства отстреливала настоящих чудовищ. А у тех, кто рос в Пик-Цивитасе, все по-другому: их от чудовищ берегли.
Пойду-ка, пожалуй, позвоню Джошу, подумала я. Встретиться, конечно, не получится, зато поболтаем от души без всяких камер – тоже неплохо. Я шла по коридорам, которые в кои-то веки не были безлюдны, и раздумывала о разговоре с Джошем.
Но как всегда, всё решили за меня. Видэкран у меня в комнате полыхал приказом «Явиться в оружейню».
– Вас поняла, – сказала я.
Экран погас. Я развернулась, чтобы идти в оружейню. Интересно, зачем я понадобилась Кенту посреди бури?
4
Я уже успела понять, что в Элите оружейник Кент вроде как за главного. Его никто не назначал, но все с ним считались. И Охотники помоложе, как я, почтительно звали его на «вы». Элиту на задания направляли дежурные, но рядовым Охотникам определенно раздавал задания оружейник. И он всегда решал, кто и кого будет учить и с каким оружием. И если мы косячили, он устраивал нам взбучку. Вчера как будто все прошло неплохо, и ругать меня не за что. Скорее всего, Кент заставит делать какие-нибудь упражнения на износ или сам меня потренирует.
Кент меня уже дожидался. Его асимметричный красно-желтый наряд буквально пламенел на фоне всех мыслимых и немыслимых орудий убийства, которыми была нашпигована оружейня. И кстати, про половину этих орудий я даже не понимала, с какого боку к ним подступиться. Оружейник поманил меня пальцем, безмолвно приказывая следовать за ним. Совсем сбитая с толку, я подчинилась. Кент привел меня в свой маленький кабинет, открыл дверь и махнул мне рукой, приглашая войти. Я вошла, а он остался снаружи и закрыл за мной дверь.
Наряд у Кента вычурный, а вот кабинет совсем спартанский: коричневый ковер, коричневато-серые стены с парой симпатичных пейзажей – эти снимки наверняка сделали до Дисерея, – кожаное кресло с высокой спинкой и практичный стол из серого металла. А в кресле спиной ко мне кто-то сидел. Но вот я вошла, человек в кресле развернулся – и передо мной предстал…
…мой дядя! Он был в форме префекта – то есть как бы при исполнении, несмотря на бурю. В гражданской одежде мне его тоже приходилось видеть, хоть и нечасто. Как всегда, я ему обрадовалась. И обрадовалась, что по нему не заметно, как ему трудно. Теперь-то я знала про угрозу, которая все время висит над его головой. А он все такой же – осанистый, подтянутый и спокойный. Разве что лысеет и седеет потихоньку, но больше никаких признаков возраста.
При виде моей ошарашенной физиономии дядя фыркнул.
– А как ты сюда попал? – растерявшись, брякнула я.
– Бронированный транспод, – пояснил он и жестом предложил мне присесть. Я плюхнулась в кресло. – Я, так или иначе, собирался с тобой побеседовать, а тут как раз буря… – Дядя махнул рукой куда-то в потолок. – Никаких происшествий. Во всяком случае, ничего такого, с чем полиция и спасатели не справятся без меня. А офис Кента безопаснее моего.
Я сразу сообразила, о чем он. Да, конечно, мой дядя префект полиции, и к тому же у него под началом все Охотники, не приписанные к армии, – и тем не менее у него имеются политические враги. Возможно, кто-то из них и стоит за покушением на мою жизнь.
– Я тебя слушаю, дядя! – выпалила я.
– Мы уже поговорили с Кентом. – Дядя наклонился ко мне, и я тоже подалась к нему. – Мне нужен кто-нибудь абсолютно надежный, чтобы нести дозор в ливневых водостоках под Узлом… под центром города. Для моих полицейских там становится слишком опасно.
Я кивнула. Цивам про такое знать не положено, иначе они насмерть перепугаются. Злобные опасные пришлецы на самом деле проникают через Барьеры. И чем дальше, тем чаще. А цивы тем временем крутят ролики и думают, что им показывают приукрашенную Охоту. Они понятия не имеют, что в роликах все настоящее. И если до цивов это дойдет, город встанет на уши. Начнется паника. Люди от страха перестанут ходить на работу и вообще появляться на улицах. Цивы живут перед лицом постоянной угрозы, не ведая об этом. И только неусыпная бдительность Охотников спасает их от нечисти, готовой вцепиться им в глотку. Но пока об этом знают только сами Охотники, кое-кто из полиции и Псаймоны. И всё.
То, что сказал дядя, подтвердило мои опасения. Пришлецы уже просачиваются в самый центр города, и полиция не справляется. Видимо, поэтому он и решил встретиться со мной здесь – без риска, что нас подслушают его враги и обернут наш разговор против него.
– Кент считает, ты сможешь нести дозор соло, у тебя ведь большая стая, – продолжал дядя. – Водосток не особенно просторный, туда больше двух Охотников разом не отправишь.
Я задумалась.
– У меня стая как у троих Охотников, вместе взятых, – признала я. – Если оружейник Кент полагает, что мне такая работа по плечу, значит, я готова.
На лице дяди мелькнуло облегчение. Он придвинулся еще ближе и заговорил совсем тихо:
– Я не могу тебе всего рассказать, Радка, но творится что-то очень нехорошее. Кое-что похуже пришлецов в водостоках. И я не хочу взваливать это на тебя. Я лишь хочу предупредить: будь предельно осторожна и в то же время держи нос по ветру. Примечай все, что кажется тебе неправильным. Я скажу Кенту, пусть отправит тебя в водосток при первой возможности. А если столкнешься с чем-то таким, о чем нельзя докладывать официально, воспользуйся нашими родственными связями. Скажи, что соскучилась по старому дядюшке и тебе не терпится с ним посудачить.
Я опять кивнула, и дядя как ни в чем не бывало откинулся на спинку кресла. Будто мы и не обсуждали никаких секретов.
