– Мэвис, какого черта?! – кричит Олдрик из-за моего плеча, его голос сдавлен от ярости.
Все в холле затихают. Мэвис переводит на него взгляд и усмехается, уголки ее матово-черных губ поднимаются, пока она надевает перчатку. Эта девушка – демо, как мидасы, только наоборот. Все, к чему она прикасается, превращается в пыль.
– Все в порядке, Олдрик, – успокаивает его Сапфира, показывая жестом, чтобы он не вмешивался.
– Я просто хотела поприветствовать нашу новую подругу. – Мэвис встает. Ее тон намекает на обратное, но она протягивает руку в перчатке. Это вызов. Я осматриваюсь – все замерли. Аномалы по углам сосредоточились на нас. На том, что произойдет дальше.
Со мной ничего не случится, пока она в перчатках. И все же… Я чувствую, как все вокруг затаили дыхание. А еще знаю, что это всего лишь демонстрация силы, но я надолго тут не задержусь, так что игра не стоит свеч.
– Мэвис, не надо… – начинает Сапфира.
Но что-то в выражении лица Мэвис задевает меня за живое – будто она считает себя самой опасной среди всех присутствующих. Она думает, что мне невдомек, каково это, когда тебя боятся. Я улыбаюсь и беру ее за руку. Пальцы девушки обхватывают мою ладонь, и она встречается со мной взглядом. Ее рука вцепилась в меня клещами, но я так просто не сдаюсь. Опускаю взгляд. На внутренней части ее предплечья нарисована татуировка – горящий цветок королевы ядов.
– Итак, ты пришла сюда ради шоу? – спрашивает Мэвис.
Понятия не имею, о чем она говорит, но не хочу, чтобы она это знала. Мэвис явно из тех людей, которым не стоит признаваться в своем невежестве. В итоге я просто одаряю ее пустым взглядом, и она отпускает мою руку.
– Я знаю, что Олдрик питает слабость к бродяжкам. Но если думаешь, что можешь просто явиться сюда и получить место, когда все остальные тренировались ради этого месяцами…
– Не ты устанавливаешь правила, – тихо перебивает Сапфира.
Я не имею ни малейшего представления, что, черт возьми, происходит, но не собираюсь этого показывать. Мэвис улыбается, облизывая свой резец, словно проверяет, по-прежнему ли тот острый.
– Хватит, Мэвис, – говорит Олдрик с незнакомой мне интонацией. Его голос полон предупреждения – игривости как не бывало. Мэвис медленно переводит на него взгляд, ее улыбка становится шире.
– Или что, Олдрик? Что-то ты перевозбудился. Мы ведь уже это проходили.
Холл наполняется смешками, и в моей груди загорается ярость.
Сапфира делает шаг в сторону Мэвис.
– Сапфира, не обращай на нее внимания, – говорит Олдрик, становясь позади нее и опуская руку на ее плечо.
Та не слушает.
– Не смей так говорить с ней!
Мэвис подается вперед, смотря ей в глаза.
– И что ты сделаешь, малявка? Ты слишком хороша, чтобы показывать свои умения в «Подполье», но согласна сделать это здесь?
Подполье… Что еще за «Подполье»?
Мэвис повышает голос, обращая на себя внимание всех присутствующих.
– Ты наконец-то докажешь, что вообще имеешь право здесь находиться?
– Зато я не имею, – я становлюсь между ними. – И не планирую оставаться. Они рискнули жизнью, чтобы спасти меня, и достаточно натерпелись на сегодня, чтобы выслушивать твое дерьмо.
Мэвис плавно поворачивает голову, сосредоточивая на мне взгляд так, будто она лев, а я – кусок мяса. Она искала повод на ком-то отыграться, и я только что вызвалась добровольцем. Ухмыльнувшись, она снова медленно снимает перчатки.
Позади я слышу, как Олдрик с треском превращается в камнекожего. Джои встает с дивана, его пальцы медленно заостряются в клинки. Два аномала, что сидели с Мэвис, поднимаются. Глаза девушки становятся полностью черными, на ее пальцах выплясывают электрические разряды. Парень скалится, являя свои клыки.
Мой пульс бьется так же быстро, как кроличье сердце. Сила требует: «Выпусти меня, выпусти меня, выпусти меня».
Магия чувствует себе подобных. Будет легко позволить ей выскользнуть. Но этого нельзя допустить. Не после того, что я натворила всего два часа назад. Я окидываю взглядом холл. Здесь собрались самые чудаковатые чудаки в мире: с бурлящими гормонами, проблемами с управлением гневом и искаженным представлением о справедливости.
«Оставь надежду, всяк тупица сюда входящий». Теперь это звучит куда понятней.
– Что здесь происходит? – раздается голос над нами.
Все шеи вытягиваются вверх, а в холле воцаряется тишина. Над наполовину завершенными деревянными перилами, окружающими открытый второй этаж, склоняется женщина. На ней пиджак и узкая юбка, ее высветленные волосы струятся по плечам идеальными локонами. Она смотрит на нас, и ее губы изгибаются в подобии оскала и улыбки одновременно. Наряд ее старит, но я вижу по выражению ее лица, что ей всего лишь двадцать или около того.
– Я так понимаю, что вы, беспризорные неудачники, начинаете страдать фигней в этом «Гроте». Поэтому в таком случае мне придется достать мой чудовищно дорогой мобильный и позвонить ему, и вряд ли ему это понравится. А я не думаю, что вам понравится, если ему это не понравится.
– Все в порядке, Тесса, – отвечает Олдрик, разводя руки, чтобы его кожа вернулась к нормальной, и все остальные в «Гроте» следуют его примеру.
Джои садится на диван, клинки втягиваются в его пальцы. Мэвис вновь надевает перчатки, но при этом ее глаза сияют алым и сосредоточены на мне.
Дома у нас был распылитель для кота (кота, кстати, звали Иниго Монтойя), который любил запрыгивать на стол. Хватило всего пары удачных пшиков в усы, чтобы он прекратил это делать. Стоило только потянуться к распылителю, как он замирал, а затем лихорадочно убегал. Вот что только что произошло. Эта Тесса достала распылитель, и все резко передумали запрыгивать на столешницу. Что-то в этом кажется очень неправильным. Учитывая, что все мы люди, а не кошки.
Я прикусываю язык при воспоминании о Иниго и смотрю на Сапфиру, позволяя своим глазам задать немой вопрос, который она наверняка может прочесть на моем лице: «Кто это?» Сапфира отводит взгляд.
– Так я и думала. Просто решила проверить. – Тесса отталкивается от перил и поправляет пиджак. – Кстати… ты? Как тебя зовут? – спрашивает она, показывая на меня. Я на всякий случай оглядываюсь.
– Да-да, ты, милашка, остро нуждающаяся в сухом шампуне, – добавляет она.
Я недоуменно поднимаю взгляд. Она, конечно, права насчет шампуня. Но зачем так грубо?!
– На вашей жалкой кухоньке закончились те жутко калорийные брауни. Исправь это, лады? Раз уж мне приходится спускаться сюда, чтобы удостовериться в вашем прилежном поведении, то пусть хотя бы мне полагается за это приз.
– Я… – начинаю я, но она смотрит в телефон и поднимает палец, чтобы я подождала.
Ладно, так дело не пойдет.
