– Не-а. Да и Хилари все равно облажается, – бросаю я, думая об одной из своих лучших подруг. Слова с легкостью срываются с языка. – Но Айзек по-прежнему планирует устроить вечеринку в субботу, верно?
Сапфира тут же подхватывает:
– Нам пойдет на пользу выпустить немного пара. Но… что нам надеть? – спрашивает она, показывая на свои протертые черные штаны для йоги и старую толстовку.
– Уверена, у Линдси что-нибудь да найдется, – отвечаю я. Знакомые фразы из жизни, которую, как я думала, уже не воскресить.
Сапфира растопыривает пальцы на ногах и опускается на локти.
– Но если нет, я накопила кое-какие сбережения, пока нянчила Нолана. Можно будет сходить в торговый центр.
– Я возьму мамину машину и заеду за тобой в шесть, лады?
Я прислоняюсь головой к перилам и смотрю на нее. Сапфира закрывает глаза от ветра и поднимает подбородок. На ее лицо падают прядки, но она их не убирает. Девушка открывает глаза и смотрит на океан.
– В шесть было бы идеально.
10
Через пару часов мы с Сапфирой вернулись в «Грот», и я решила еще немного подремать. Кошмары больше не снились.
В итоге я проспала дольше, чем планировала, и никто меня не разбудил. Полагаю, недостаток сна, ведь я спала по четыре часа в сутки, наконец взял свое.
В изножье кровати лежит записка и злаковый батончик: «Душ в конце коридора». Сапфира оставила мне полбутылки шампуня и одноразовую бритву.
На секунду мне даже жаль, что я не могу остаться. Это место абсолютно нелепо, но последние несколько часов я почти не чувствовала себя одинокой. Я уже и не помню, каково быть частью общества. А у этих ребят свое специфичное общество – по крайней мере, это я могу сказать.
В дверь стучит Олдрик.
– Привет, – здоровается он, когда я приоткрываю ее и возвращаюсь к кровати. Он прислоняется к дверной раме. – Я просто хотел, чтобы ты знала – что бы ни наговорила тебе Мэвис, мы будем рады, если ты останешься. Здесь происходят довольно крутые…
– Олдрик, – перебивает его Сапфира, подходя сзади с недовольным видом. Олдрик двигается, чтобы освободить ей место в двери. – Я говорила, что Веспер нужно идти, – шипит она. – Хватает и того, что ты подписался на это. Не вмешивай ее.
Меня немного ранит, что, возможно, Сапфира хочет, чтобы я ушла. Но ее не в чем винить. Я бы тоже не хотела, чтобы предвестница жила под одной крышей с дорогими мне людьми.
Я пожимаю плечом.
– Это мило с твоей стороны, Олдрик, но мне пора двигаться дальше.
Сапфира окидывает его свирепым взглядом, и Олдрик виновато поднимает руки, пятясь из комнаты. Она кидает мне ключи, и я ловлю их у груди. Затем подкидывает мне маленький мобильный.
– Езжай на фургоне на автовокзал и просто оставь его там. Мы заберем его завтра. Телефон одноразовый. Предоплаченный. Все наши номера уже сохранены. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь… просто позвони.
Я киваю, крутя в руках мобильный и ключи. Вчера я чуть не угрохала Сапфиру и всех ее друзей, а она все равно заботится о моей безопасности. Когда я поднимаю взгляд, чтобы выразить свою благодарность, ее уже нет.
Чуть позже я пользуюсь подержанным планшетом Джои и их кошмарным вай-фаем, чтобы посмотреть расписание автобусов – один из них отправляется на юг сегодня в восемь вечера. Как раз вовремя. Я моюсь в общей душевой и очень тщательно вытираюсь полотенцем с надписью: «ЭТО ПРИНАДЛЕЖИТ МЭВИС, НЕ ТРОГАТЬ!!!»
Бросаю влажное полотенце на пол и благодаря этому небольшому акту неповиновения в довесок к побритыми ногам чувствую себя так, будто могу покорить весь мир.
Я собираю волосы в привычный пучок и закидываю рюкзак на плечо. Время идти.
В холле пусто, но откуда-то из недостроенной части отеля доносятся низкие басы. Я останавливаюсь на секунду и прислушиваюсь.
Это метал-версия «We Will Rock You».
Что? Где все? Я снова сверяюсь со своими дешевыми часами – время еще есть. И хоть мне, пожалуй, пора бы уже научиться не позволять любопытству брать надо мной верх… я все равно хочу знать.
Я иду на звук грохочущих басов, доносящийся из-под пола. С каждым шагом они становятся сильнее наряду с моим растущим страхом. Но я продолжаю двигаться дальше по извилистым коридорам в глубь отеля. В конце одного из них есть лестница вниз. Я открываю дверь и захожу внутрь.
Музыка становится громче, а свет тускнеет. Стены дрожат от басов. Я дохожу до конца лестницы, распахиваю дверь, и у меня перехватывает дыхание. Не знаю, чего я ожидала, но точно не такого.
Помещение выглядит так, будто однажды было частью подземного гаража – все сделано из цемента и камня, но его переделали для этого. Что бы это ни было. Вокруг бродят десятки людей, закрывая собой вид на центр зала. Я прохожу дальше, позволяя двери бесшумно закрыться за мной, и незаметно смешиваюсь с толпой. В этом я мастер.
Музыка льется через колонки, которые прикреплены к стенам лозами, свисающими с потолка. Я протягиваю руку к той, что висит прямо передо мной, и кручу ее двумя пальцами. Между двумя листочками прячется лиловый цветок королевы ядов, и я отпускаю его как обожженная. Кто же использует цветы королевы ядов в качестве декорации? В моем животе образовывается дыра, когда я замечаю небольшую линию трибун, как на стадионе, которые тянутся к подвесному потолку. Толпа впереди редеет, и я наконец вижу, что находится по центру. Это слегка приподнятая клетка, огороженная по всем восьми бокам. Я уже видела такое прежде – похоже на боксерские поединки, которые любили смотреть папа с Айрис, но… другое. Через отверстия проникает фиолетовый свет. Каждые несколько секунд по ограждению проходит мерцающая волна. Это необычный восьмиугольник. Я пячусь к дальней стене, не сводя глаз с клетки, будто, если смотреть на нее достаточно долго, все кусочки пазла сложатся воедино.
Все чего-то ждут – я чувствую нетерпение, потрескивающее в воздухе, пока крадусь по краю помещения. На задней стене вырисовывается очертание бутона королевы ядов цвета электрик, а по залу начинают выплясывать лучи прожекторов, наконец останавливаясь на основании клетки, где стоят двое людей.
Вспыхивает свет, и толпа разражается аплодисментами. Две девушки в зеленых атласных платьях заходят в клетку и поднимают руки. Появляется мерцающий серебром экран, как в кинотеатре, с контуром цветка королевы ядов над клеткой.
Зрители затихают, и внутреннее чутье подсказывает мне, что пора уходить, но я не могу сдвинуться с места. Не знаю, любопытство это или паника – скорее, и то и другое. Но я внимательно наблюдаю, как комната погружается во тьму, и экран показывает маленький городок. Из колонок над нами доносится женский голос.
– В восемнадцатом веке в городе Брашов жила женщина с волосами цвета запекшейся крови. Никто не знает ее настоящего имени.
