Боже мой! Это что, кровь?
Определенно кровь.
Пол заляпан запекшейся кровью. Будто… они не потрудились толком ее вытереть. Что это за вид спорта, где кровь настолько распространенное явление, что ее могут забыть вытереть?
– Дункан! – зовет Сэм. – Можно поговорить с тобой минуту?
– Отдохни три минуты, Эбигейл, – говорит он.
Звуки ударов обрываются, и я поднимаю взгляд. Не могу больше смотреть на кровь. Девушка задирает майку, чтобы вытереть пот со лба. У нее синяк под глазом. Она смотрит на меня с легким любопытством, прежде чем брызнуть водой в рот. Не знала, что люди так делают в реальной жизни. Я такое видела только в рекламе спортивных напитков.
Я держусь позади. Не хочу слушать речь Сэма в духе: «Можно мы ее оставим?» – если Дункан вдруг решит, что не хочет жить под одной крышей с сомнительной барышней. Поворачиваюсь и смотрю на пыльный шкафчик с трофеями. На полках выстроены награды – таблички с региональных чемпионатов по всем видам единоборств: от дзюдо до джиу-джитсу и тайского бокса. На самом деле я не очень удивлена, но… ладно, наверное, все же удивлена, если учесть, что снаружи у спортзала не особо презентабельный вид. Мой взгляд проходится по полкам и останавливается на фотографии гораздо более юного Дункана с серебряной медалью. На рамке написано, что он был медалистом по единоборствам на Олимпийских играх. Что? Господи, казалось бы, я не должна быть таким снобом, если учесть, что все мое нижнее белье куплено в магазине «все за доллар».
Ниже нее фотография Сэма в клетке. На нем боксерские перчатки и каппа во рту.
Я оборачиваюсь. Дункан внимательно слушает, как Сэм рассказывает мою печальную историю. Я даже не подумала спросить, поведает ли он Дункану о «Подполье». Обо мне. В этом спортзале что, все знают об аномалах?
Как по сигналу, Дункан смотрит за плечо Сэма. Тот поворачивается и велит мне жестом подойти к ним.
Дункан скрещивает на груди руки, покрытые татуировками.
– Веспер. У тебя есть фамилия? И хотелось бы услышать твое настоящее имя.
– Веспер – мое настоящее имя, – огрызаюсь я, рискуя кинуть мимолетный взгляд на Сэма, который просто отходит и улыбается.
Ладно. Значит, это какая-то проверка. Например, на то, как я отреагирую, когда Дункан начнет выкручивать мне руки. Ла-а-адно.
– Сэм говорит, что у тебя случилась какая-то беда, но не хочет вдаваться в подробности без твоего разрешения. Я понимаю, что он хороший парень. Но для меня это дилемма, поскольку обычно я не позволяю незнакомым людям оставаться в моем зале. Так что я дам тебе возможность рассказать о себе, и тогда я решу, хорошая это идея или нет.
Девушка, которая с ним тренировалась, Эбигейл, подходит к нам и туже затягивает липучки своих розовых бинтов для бокса. У нее что, все снаряжение куплено в магазине для Барби?
Я возвращаю взгляд к Дункану.
– Я сбежала из дома. Судимости нет. Связей с бандитскими группировками тоже. Никакой Лиам Нисон не пытается вернуть меня любой ценой. И я даже не планирую здесь задерживаться. Мне просто нужно где-то переночевать.
Он прищуривается.
– И это все? Это лучшее, что ты можешь мне рассказать?
– Клянусь, что приучена к туалету. – Я пожимаю плечами.
Дункан кивает, изучая меня своим странным взглядом, которому невозможно дать определение. Затем закрывает глаза…
И исчезает.
– Какого черта?! – восклицаю я, пятясь.
Сэм прикрывает рот, чтобы не засмеяться, а Эбигейл сосредоточивается на бинтах с ухмылкой на лице.
Дункан вновь появляется, разводя руки для легкого поклона. Та-дааа.
Он аномал.
– Ты фэйдер? – спрашиваю я.
Не важно, сколько раз я сталкивалась с такими же фриками, как я, меня все равно потрясает зрелище их силы в действии. Я кошусь на витрину, будто ожидаю увидеть там мужчину в черном костюме с электрошокером, который увезет Дункана в правительственную лабораторию. Или же смотрителей, готовых ворваться и убить нас всех. Но там никого нет.
– Итак, не хочешь пересмотреть свое заявление? – интересуется он.
Может, он и не против кричать на каждом углу о своих причудах, но я – нет. И никогда не притворялась, что для меня это нормально. Дункан кажется слишком умным, чтобы полагать, будто доверие дается просто так, но, с другой стороны, этот спортзал выглядел как настоящая дыра, а внутри оказался аномал-олимпиец. Внешность обманчива.
Я просто смотрю на него в ответ.
– Либо ты за то, чтобы я осталась, либо против.
Дункан улыбается.
– Что ж, справедливо.
Одно из самых бесполезных слов в нашем языке. Я уже собралась развернуться и уйти, как вдруг он поднимает голову и кивает на чердак над подмостками с боксерскими грушами.
– Это лофт. Под диваном лежит раскладушка. Дверь закрывается изнутри. Можешь оставаться там столько, сколько потребуется. – Дункан наклоняется, чтобы поправить бандаж на колене. – Эбигейл, прошло гораздо больше трех минут. Возвращайся к тренировке.
Она разминает плечи, и я отхожу как раз вовремя, прежде чем Эбигейл наносит два сокрушительных удара по груше с водой. Сэм легонько берет меня за предплечье.
Что? Он просто позволит мне остаться? Больше никаких проверок на вшивость?
– Э-э… спасибо. И я с радостью отплачу тебе за свое пребывание. Я не жду, что ты просто позволишь мне жить здесь за «спасибо»…
Сэм тянет меня за собой, а Дункан просто отмахивается и начинает вести отсчет для Эбигейл.
– Если дашь мне тряпку, я буду более чем рада вытереть кровь с пола…
– Ладно, Веспер, пошли, – перебивает Сэм, упорнее дергая меня за руку.
– Она ведь не аномал, верно? – спрашиваю я, не отводя взгляда от Эбигейл, пока он ведет меня к лестнице в лофт.
Сэм показывает, чтобы я шла впереди него.
– Нет. Просто обычная крутая девушка.
Раньше ночевки в чужих дома были для меня непривычным развлечением. Мы с друзьями отчаянно пытались их организовать – получить разрешение от всех родителей, чтобы в одной гостиной могли собраться четверо или пятеро подростков, которые будут смотреть фильмы и смеяться до рассвета, было нелегкой задачей.
Но в конечном итоге нам удавалось уговорить их. А затем мы придумывали план, как провести ночь. Какие фильмы посмотрим, в какие игры сыграем, какие страшилки будем рассказывать перед сном.
Но когда свет выключался, кое-что происходило. Это не имело никакого отношения к моей аномальности или даже к страху перед аномалами до того, как я узнала, что вхожу в их число. Невзирая на то, как нам было весело и как я любила своих друзей… что-то в кромешной тьме вызывало у меня желание вернуться домой. Непривычная кровать с вызывающей зуд простыней, другой запах в доме и само понимание, что родители спят где-то в другом месте, смущали меня.
