Затем помогает мне выйти из машины. Эбигейл обматывает свежими бинтами мои руки, которые уже почти зажили благодаря магии медиков. Векс приготовил суп. Под «приготовил» я имею в виду, что он вылил его в пластиковый контейнер и подогрел в микроволновке. Я сажусь на диван рядом с Эбигейл, и Сэм начинает рассказывать им, как прошел бой.
Я засыпаю у нее на коленях, пока она играет с моими волосами.
Где-то в середине ночи я просыпаюсь от звука ударов по мешку. Должно быть, кто-то отнес меня на чердак. В обычной ситуации я бы распсиховалась от мысли, что была такой уязвимой. Но здесь она не пугает меня так, как раньше.
Раз, два, три. Раз, два, три.
Это точно Сэм, и почему-то эта мысль успокаивает меня. Мне нравится знать, что он внизу. Нравится, что он рядом. Здесь, сидя в одиночестве в темноте, я могу позволить себе об этом думать. Я прячу лицо в подушку и крепко зажмуриваюсь. Боль от травмы пройдет со временем. Но я страдаю от совершенно другого недуга.
Сэм говорил о человеке, который заставляет его чувствовать себя целым, сильным.
Да, подобное чувство мне знакомо, но это осознание приносит одни несчастья. Поскольку именно так я себя чувствую, когда нахожусь рядом с Сэмом.
17
Следующие несколько дней мне удается избегать встреч с Сэмом. Я осторожно моюсь в душе и разминаю ноющие мышцы в зале. Сэм приходит на тренировки после работы, но я в это время прячусь на чердаке. Мое новое хобби – онлайн-слежка, которой я предаюсь на старом компьютере в углу офиса. Я нахожу Ананию на Фейсбуке. В Инстаграме.
У него есть фотография, где он обедает с друзьями в Башнях Петронас в Куала-Лумпуре, подняв бокал для тоста. На следующей фотографии он сидит на веранде парижского кафе, протягивая кусочек хлеба голубю.
Не знаю, что я рассчитывала найти, но определенно что-то более полезное.
Дальше я вбиваю в поиске имя Сапфиры и нахожу ее аккаунт в Инстаграме. Или, скорее, бывший аккаунт. В нем не появлялось новых публикаций уже почти год. Сапфира, которую я знаю, и Сапфира на этих фотографиях выглядят как совершенно разные люди.
Она сидит на ступеньках школы в окружении друзей. Девушка со светлыми волосами показывает знак мира. Сапфира прислоняется к ее плечу.
На следующей фотографии она на футбольном матче и держит под руки двух подружек.
Когда загружается новая фотография, я останавливаюсь. На ней маленький мальчик не старше пяти лет. Он сидит у нее на коленях, его голова покоится у Сапфиры на плече. В его пальцах зажат игрушечный динозаврик. Я читаю подпись: «Редкий и крайне опасный Ноланозавр!»
Я неспроста так долго была отшельником. Люди, которые прикрывают тебе спину, также видят твои шрамы. У каждого из нас свои завалы, но я знаю, что забрела в ту часть жизни Сапфиры, которую она бы не хотела мне показывать.
Мне как-то не по себе. Комната кажется слишком тесной, я хочу выйти. Я закрываю вкладку и отталкиваюсь от стола. Мое внимание привлекает какое-то движение на мате внизу. Сэм аккуратно закрывает шкафчик и надевает шапку, прежде чем закинуть сумку на плечо.
Возможно, мне просто не хочется оставаться наедине со своими мыслями, но что-то в том, как он оглядывается через плечо, намекает, что он не хочет быть замеченным… Я быстро обуваюсь и следую за ним.
Сэм идет по Пятой улице и сворачивает налево. На фоне затянутого облаками ночного неба пересекаются трамвайные провода. Они гудят от электричества, издавая тихие звуки, напоминающие бренчание. На противоположной стороне, у небольшого бистро, играет уличная группа. Сэм оглядывается, и я успеваю юркнуть за дерево.
Я следую за ним по Бродвею, оставляя между нами приличное расстояние.
Будет очень глупо, если он просто решил прогуляться и, сделав большой круг, мы вернемся к Дункану. Сэм останавливается на перекрестке и оглядывается через плечо, а я прыгаю за тележку бездомного. Тот спит, прислонившись к кирпичной стене клуба, но просыпается, когда я падаю на землю рядом с ним.
На секунду меня пронзает ужас. Я одна, на улице темно. Я выставляю руки перед собой, ладони тут же начинают пульсировать. Но Олдрик был прав. Я могу только сдерживать свою силу.
Использовать ее – не в моей власти.
– Милая, ты в порядке? – спрашивает бездомный. Я киваю и медленно опускаю руки, а он устраивается поудобнее и вновь закрывает глаза.
Я высовываюсь из-за черных мусорных пакетов, собранных высокой кучкой в тележке, и вижу, как Сэм останавливается у синей металлической двери рядом с граффити, на котором изображены персонажи комикса, танцующие сальсу.
Он заходит внутрь. Я жду пару минут и иду следом. Стены внутри ярко-розового цвета. Вверх поднимается деревянная винтовая лестница, и я слышу чьи-то шаги – предположительно, Сэма. Оставаясь на один этаж ниже, я выглядываю над краем третьего лестничного пролета и замечаю, как он достает ключ и открывает дверь под номером 408. Мне следует вернуться в зал. Это не мое дело.
Я начинаю спускаться, но что-то меня останавливает. Вдруг Сэм что-то скрывает? Что-то опасное? Я оглядываюсь через плечо и вижу кое-что рядом с дверью. Маленькую керамическую табличку с именем над звонком.
Начинаю медленно красться вверх по лестнице и максимально тихо подхожу к двери.
Э. Литтлтон.
Э.
Элиза?
Это квартира Элизы. Стоп… если они расстались, что Сэм делает у нее в квартире?
Только я собираюсь развернуться и побежать вниз, как дверь распахивается. В дверном проеме стоит Сэм. Судя по выражению его лица, я бы сказала, что он явственно не рад меня видеть.
– Теперь ты преследуешь меня? – спрашивает он, прислоняясь к раме.
– Я волновалась, что меня поставили в пару с чудаком, который вламывается в квартиру своей бывшей посреди ночи, и знаешь что? Мои опасения оправдались.
– Веспер, – говорит он низким тоном, но я пячусь и поднимаю руки.
– Это действительно не моего ума дело, Сэм. Но я считаю своим долгом заметить, что это чертовски странно, и девчачий кодекс требует, чтобы я напомнила, что подобное вторжение в личную жизнь – ненормально! В смысле, я понимаю, что ты скучаешь по ней, но это… Сэм, ты…
– Веспер, пожалуйста, мы не могли бы поговорить внутри? – перебивает он.
– Ну да, я как раз надеялась, что эта ситуация станет еще более странной. Элиза вернется домой, и мы объясним ей, что участвуем в сверхъестественном турнире, чтобы вернуть ее. Уверена, все пройдет превосходно.
– Элиза мертва, Веспер. Она погибла два года назад, – говорит Сэм, и его голос, словно клинок, рассекает воздух с поразительной точностью. Я замолкаю, безуспешно пытаясь понять, что он говорит.
– Что? – выдыхаю я.
Он отходит в сторону и жестом показывает мне проходить.
