Он настороженно всматривается в меня, и его взгляд кромсает на кусочки остатки моей решимости развернуться и уйти.
Сэм подходит ближе, и с каждым его шагом я чувствую, как истончается между нами воздух. Лампы на потолке омывают изгиб его плеч белым сиянием.
Мне нужна его помощь, и он заслуживает честности. Ну, хотя бы частично. Эти доводы звучат достаточно благородно, чтобы закрыть глаза на темную, пульсирующую правду, напоминающую бьющееся сердце ядовитого растения.
Я делаю шаг, но цепляюсь ногой за край мата.
Начинаю крениться, и Сэм бежит мне на помощь. Я падаю прямо в его объятия.
Серьезно? Это самое клишированное клише из всех! «Помоги мне, я падаю!» – а затем он ловит меня, и я смотрю в его глаза. Они зеленые, с серой окаемкой и золотыми крапинками из-за бликов света. Сэм всматривается в меня. Его руки по-прежнему на моей талии, и он не спешит их убирать.
Момент, когда было бы уместно отступить, проходит, но он все так же держит меня за талию. А затем его взгляд опускается к моим губам.
На одно мгновение – всего на один миг, на долю секунды – я позволяю уголькам в моей груди разгореться, чтобы осветить очертание того, что росло в тени моего черного, предательского сердца. Просто чтобы оценить ущерб.
Как долго я мечтала оказаться с ним в такой близости? Когда это началось – ночью в кафе? Или в «Подполье»?
Я пытаюсь не позволить этим чувствам выбить весь воздух из моих легких. Пытаюсь напомнить себе, что через несколько коротких недель он возненавидит меня больше, чем кого-либо другого. Я не хочу облекать эти чувства в слова. Они слишком ужасны. Даже хуже. Они невозможны. Глупая, невозможная влюбленность.
Я вернусь домой. И сделаю так, чтобы больше никогда никому не причинять боль. Но, когда я смотрю на Сэма, всего на секунду… мои чувства уже не кажутся невозможными.
Вероятно, я все надумала, но его руки по-прежнему на моей пояснице.
Мои пальцы сжимаются на его груди.
На минуту я позволяю себе поверить, что между нами все просто.
Что он обычный парень с мускулами и щетиной, а татуировка на его трицепсе – просто глупая ошибка молодости, о которой нас всегда предупреждали родители. А я не гладиатор. Не трусиха и не разрушительница жизней. Я обычная девушка из группы поддержки, упавшая в его объятия, как героиня слащавых фильмов, над которыми мы всегда смеялись с Линдси.
Я пылаю от стыда и от острого, как бритва, голоса, рассекающего ядовитый туман, которым я дышу.
«Это не твоя история», – шипит он, словно вода на раскаленной поверхности.
Мне стыдно от мысли, будто у меня есть хоть какое-то право на Сэма.
Стыдно от мысли, что я до сих пор не отстранилась.
Но… Сэм тоже не меняет расположение тела. Я знаю, что правда ранит меня в самое сердце, поэтому еще целую секунду наслаждаюсь его близостью, а затем все же отстраняюсь.
И вот настает этот момент – я могу поступить правильно и не вмешивать его. Могу оставить его в стороне и справиться со всем сама. Или же могу взять его с собой.
Я делаю глубокий вдох и говорю:
– Я нашла цветы королевы ядов в вещах Элизы.
Его руки опускаются, и он делает шаг назад.
– Я ничего не говорила, поскольку не знала, что сказать. Наверное… испугалась.
Сэм кивает, обдумывая мои слова.
Я рассказываю ему о скрибе и что идти на его поиски может быть опасно. Глаза Сэма округляются.
– Так ты собиралась искать его сама?
Я замираю, и мне в голову приходит беспощадное осознание. Да. Я собиралась взглянуть в лицо своему худшему страху, гоняясь за призраком из-за…
Сэма. Я хотела сделать это ради Сэма. Я хочу помочь ему, потому что он мне нравится.
Это просто правда. Острая, грязная, разрывающая на части и подавляющая, но я все равно отказываюсь делать вид, что не испытываю к нему чувств.
Это полный отстой.
– Я пойду с тобой, – наконец решает он.
21
Утро Хеллоуина всегда казалось мне странным. Что-то в преломлении света, который будто знает, что скрывается во тьме, всегда наполняло меня странной, повышенной настороженностью.
И вот представьте, что эту странность закидывают в блендер вместе с четырьмя дополнительными порциями блесток, двумя бутылками «Монстр Энерджи» и небольшой дозой фальшивой крови – и вы получите расплывчатое представление о Сан-Франциско в утро Хеллоуина.
Особенно здесь, в Ноб-Хилле, где люди уже выстраиваются в очередь на тур «Темные легенды залива» на тротуаре у кафе. Единственная парковка находится чуть дальше по улице, и мы присоединяемся к суматохе на свободной от туристов части улицы. Погода морозная, густой туман нависает над нашими головами, словно угроза.
Сэм застегивает куртку.
– Как нам добиться с ним встречи, если он вообще здесь?
– Я думаю над этим, – отвечаю я, любезно улыбаясь тучной пожилой женщине с камерой крупнее, чем ее голова.
Мы приближаемся ко входу, где мужчина с тоненькими усиками и в цилиндре общается с женщиной в ярко-фиолетовом платье с разрезом до бедра, открывающим вид на чулки в сетку с летучими мышами. Кто-кто подходит ко мне сзади и стукает меня по спине. Я подпрыгиваю и поворачиваюсь к Сапфире. Она предупреждала, что встретит нас.
– Добро пожаловать, смертные, – говорит мужчина в цилиндре, – на тур «Темные легенды»! Мы отправляемся через пару минут, так что не забудьте купить билеты и забрать бесплатные бусы из чеснока у Зака.
Он показывает на парня позади, который протягивает чесночное украшение. Сапфира сжимает мою руку. Я знаю, что это значит.
Подаюсь вперед.
– Сэм, парень с чесноком и есть скриб.
Цилиндр продолжает:
– Отсюда мы направимся прямиком в парк Хантингтон, а далее в кафедральный собор Грейс и во многие другие кровавые места, прежде чем вернуться в кафе, открытое исключительно для участников тура. Зак расскажет вам все о жуткой истории этого заведения, пока вы будете грешно наслаждаться вкуснейшей пастой или любой из органических, готовящихся по заказу пицц.
Люди толкаются вокруг нас, и, когда я оглядываюсь, Сэма уже нет.
Я пытаюсь осмотреться, не выдав свою панику, что, кстати говоря, не срабатывает.
Он ушел? Да не может быть! Он не мог просто уйти.
Цилиндр объявляет, что пришло время отчаливать, и Зак исчезает в кафе. Мы с Сапфирой переглядываемся и подходим ближе к зданию, позволяя очереди обойти нас. Та все редеет и редеет, и в конечном итоге остаемся только мы, стоя с чертовски нервным видом рядом со стеклянной дверью.
– Оно открыто только для участников тура. Как мы попадем внутрь? И как нам поговорить с ним наедине? – спрашивает Сапфира, и ее глаза округляются, когда она наконец понимает, почему я оглядываюсь. – А где Сэм?!
