По пути домой я вкушаю эти украденные мгновения наряду с мятой и шоколадом, которые все еще чувствуются на языке.
23
На следующий день мы с Сэмом подъезжаем к «Гроту», и я отправляю сообщение Сапфире, но она не отвечает.
– Сейчас вернусь, – говорю я. У меня появляется дурное предчувствие.
– Я тоже пойду, – заявляет Сэм, но я его останавливаю.
– Вряд ли они тепло примут ординара на своей территории.
Он барабанит пальцами по рулю – ему явно не нравится мой план. Но в конечном итоге кивает.
– Если не вернешься через семь минут, я пойду за тобой.
Я спускаюсь по ветхой лестнице на второй уровень парковки. Затем направляюсь к псевдолифту и вдруг слышу, как захлопывается дверь машины позади меня.
Быстро прячусь за ржавый грузовик и выглядываю.
Перед лифтом остановился черный джип. С пассажирской стороны выходит Сапфира, закидывая черную сумку на плечо.
Окна затонированы, так что я не вижу водителя. Но затем он опускает стекло. Анания кладет руку на дверь, а Сапфира обходит машину и что-то говорит ему. Я не слышу слов, но подбираться ближе не хочу.
Что бы я ни предполагала, ни один из моих вариантов не включал в себя Ананию, катающего Сапфиру на своей тачке. Разве у него нет приспешников для таких случаев?
Она качает головой, и Анания берет ее за запястье. Дурное предчувствие в моем животе усиливается, когда я вижу, как она тянет руку на себя.
– Сапфира? – зову я, выходя из тени.
Не знаю, нуждается ли она в моей помощи, но, судя по выражению ее лица, ей неприятно.
Заметив меня, Сапфира слегка кривится, как если бы надеялась, что я останусь в укрытии.
Анания улыбается, переводя внимание на меня, и элегантно выходит из машины. Затем закрывает за собой дверь и прислоняется ко все еще работающему джипу. На нем темные джинсы и белая водолазка – без костюма он выглядит странно. В смысле, я видела его всего дважды, но он один из тех мужчин, которые будто живут в смокингах. По моим представлениям, у него даже пижама должна быть в виде смокинга.
– Разве ты не представишь меня своей подруге, Сапфира?
– Мы знакомы, – говорю я. Его улыбка становится шире, и он подзывает меня рукой.
– Но это не значит, что мы представлены друг другу должным образом. Любой друг Сапфиры – мой друг.
Анания протягивает руку. На секунду я замираю – вся эта встреча просто кажется… странной. С другой стороны, я привыкла спать под эстакадами. Возможно, я подзабыла правила этикета.
Я пересекаю расстояние между нами и тянусь к его широкой ладони. В ту же секунду моя сила цепляется к его руке. Я застываю и смотрю ему в глаза, чтобы проверить, заметил ли он. Я уже давно не молилась, но в эту секунду испуганно бормочу молитву, чтобы отцепиться от него без каких-либо ненужных происшествий.
– Веспер, верно? – Анания смотрит на меня в упор, и я пытаюсь скрыть тот факт, что моя сила обвилась вокруг его костей.
Она ползет по его рукам, и я слышу обрывки каких-то воспоминаний. Мельком вижу страхи. «Я не позволю тебе этого сделать!» – кричит женский голос.
– Мы не познакомились как подобает тем вечером, – продолжает он.
«Не позволю!» – снова кричит женщина. В ее голосе слышится не столько ужас, сколько гнев.
Я киваю, выдавливая улыбку, а затем отвожу руку. На секунду крепко зажмуриваю глаза и приказываю магии вернуться… и желательно без каких-либо жертв в своей голодной пасти.
По моей команде сила отпускает его и плавно ползет обратно в мои ладони, и я выдыхаю с облегчением.
– Жду не дождусь твоего следующего боя. Инвесторов заинтриговал твой… уникальный стиль борьбы. Им не терпится увидеть, что ты сделаешь дальше.
– Ну, поживем – увидим, – отвечаю я, пока женский голос затихает на задворках моего сознания. Я осмеливаюсь посмотреть, не заметил ли что-нибудь Анания, но затрудняюсь ответить. Он изучает меня с легкой улыбкой на губах.
– Надеюсь. – Анания возвращает свое внимание к Сапфире. – Когда ты вернешься?
– После полудня. Мы просто сходим в кино и, возможно, потом пообедаем, – говорит она, дергая плечом, чтобы поправить сумку.
Я сохраняю нейтральное выражение лица, хотя в моей голове один за другим рождаются вопросы. Я знаю, что Сапфира работает на него, но с каких это пор она обязана отчитываться перед ним?
Анания снова улыбается и кивает.
– Береги себя.
Сапфира берет меня за руку, и мы идем к лестнице. Я не оглядываюсь, но чувствую на себе взгляд Анании, пока мы не исчезаем из поля его зрения.
24
Биг-Сур поражает своими красками – лесной зеленый и морской синий смешиваются воедино, наплевав на то, что, согласно логике, суша и море существуют отдельно друг от друга. Этого достаточно, чтобы немного отвлечь меня от тяжелых мыслей.
Мы молча пересекаем лес, завороженно разглядывая огромной высоты деревья с толстыми стволами. В этом месте есть что-то поистине священное, что приносит мне недолговременное спокойствие.
Сэм останавливается. Перестав слышать его шаги, я поднимаю голову. Между ветками просматривается небольшая хижина, слегка кренящаяся влево. Словно она пыталась сбежать, но запуталась в деревьях.
– Нам… постучать? – спрашивает Олдрик.
– Нет необходимости, – раздается сзади женский голос. Мы не слышали, как она подошла. Не знаю, сколько женщина здесь стояла, прежде чем решила подать голос.
Мы поворачиваемся. Она низенькая, с темной кожей и белыми волосами, волнами струящимися за спину. А еще смотрит на нас через прицел ружья.
– Спокойно, – говорит Сэм, выходя вперед и незаметно прикрывая меня собой.
Та-а-ак, ладненько. Так дело не пойдет.
Я пытаюсь украдкой скользнуть перед ним, но он хватает меня за куртку и возвращает на место. Мне хочется осыпать его бранными словами, но у нас проблемы покрупнее, чем его попытки защитить меня. Например, двенадцатый калибр, наставленный прямо на нас.
Сапфира поднимает руки.
– Мы не желаем вам зла.
– Мне плевать. Вы зашли на частную территорию. – Ее голос низкий и гортанный. Поначалу белые волосы сбили меня с толку, но теперь я вижу, что ей где-то под сорок.
Я слышу, как трескается кожа Олдрика, и понимаю, что эта встреча может очень быстро перерасти в крайне неприятную.
Сэм делает еще один шаг.
– Мы не заберем у вас больше времени, чем необходимо, обещаю. Мы просто хотим задать пару вопросов об Элизе Литтлтон.
Женщина обдумывает слова Сэма, при этом не шевеля ни мускулом. Затем опускает ружье.
