О господи… Я не так все поняла. О чем я думала?! Сэм только что узнал, почему его девушку убили два года назад. Меня поглощает чувство стыда. Я отклоняюсь, сгорая от позора.
– Мне так жаль, – говорю я, поднимаясь на ноги.
В ту же секунду на меня накидывается холод, и я ахаю от смены температуры. Но Сэм берет меня за запястья прежде, чем я успеваю сбежать. Он прожигает меня взглядом и делает глубокий вдох, его челюсти идут желваками.
– Останься, Веспер, – просит он.
Его слова звучат не громче сдавленного шепота, и я опускаюсь на колени, не сводя глаз с теплого света, пульсирующего под землей. Сэм притягивает меня к себе. Мне хочется оттолкнуть его и приказать забыть об этом, потому что я ему не пластырь на рану, не отвлечение и не спасение. Но я молчу.
Не смотри. Не смотри…
Черт. Посмотрела.
Сэм буравит меня глазами и наклоняет голову, а затем я пробую на вкус его губы. Поначалу ласково – он выдыхает мне в рот, будто ему не хватает воздуха. Мои запястья по-прежнему в его руках. Между нами воцаряется напряженная, робкая пауза.
А затем вся робость пропадает. Я падаю на теплую лесную почву, а Сэм ложится сверху, поглощая меня с неистовым голодом и издавая звериные, гортанные звуки, которые сводят меня с ума. Он касается меня языком, и я извиваюсь под ним, словно он – мое спасение. Я закусываю его губу, и он грубо проводит рукой по моему бедру.
Сэм спускается к моей шее, а я задираю его футболку, водя пальцами по ребрам. Изучая его, заявляя свои права на него. Он целует меня как изголодавшийся человек, и я понимаю, что веду себя не лучше.
Сэм отстраняется и прижимается ко мне лбом.
– Я должен остановиться, – шепчет он, но я привлекаю его к своим губам, и он пораженно стонет, полностью отдаваясь в мою власть.
Мы живем в этой тени – кругом лишь свет и земля; жар наших тел бунтует против морозной ночи. Долго это не продлится, так что я запоминаю этот миг. Ощущения от его языка; вкус его губ. Его рычание, отдающееся эхом в моем горле.
Когда Сэм отодвигается и смотрит на меня, я замечаю, насколько у него зеленые глаза.
– Думаю, нам нужно поговорить, – произнося эту фразу, он отвлеченно опускает взгляд к моим губам. Мне нравится, что он не может сосредоточиться, но ненавистны его слова, поскольку он прав.
Я прижимаюсь к нему бедрами, и Сэм издает звук, которого я раньше не слышала и хочу услышать снова. Он падает на меня, и я ахаю, упираясь руками в его грудь. Поцелуй становится более страстным; мои ладони пульсируют и появляется странное ощущение, будто меня что-то тянет.
– Давай поговорим, – шепчу я у его губ.
Сэм кивает, делает глубокий вдох и встает с меня.
– Наверное, будет лучше делать это в вертикальном положении, – шепчет он, с трудом сглатывая. – Или ничего не получится.
Я киваю, безуспешно пытаясь подавить это головокружительное удовольствие, проникающее в самую грудь. Сэм наклоняется, чтобы помочь мне встать. Я поправляю бретельки платья, но тут замечаю, что Сэм замер.
Поднимаю взгляд.
Рядом с поляной стоят Эбигейл, Векс и Олдрик с округлившимися от шока глазами.
– Ой. Э-э-э… – начинаю я, понимая, что обратного пути уже не будет. Я вся взъерошенная, испачканная, помятая и красная. Мы с Сэмом переглядываемся, прежде чем повернуться к друзьям.
– Ребята, – говорит он, но замолкает, заметив, что они смотрят не на нас.
А на что-то за нами.
Я поворачиваюсь и слышу хруст веток в темноте.
Из тени на свет выходит человек.
Ее волосы собраны в хвост сбоку, черная кожаная жилетка расстегнута до самой груди. Но меня поражает не то, как она смотрит на Сэма. И не тот факт, что я уже видела ее. И не ужасное, постепенное узнавание, когда я замечаю слабое очертание татуировки на ее шее.
Она потрошительница из видения. Дочь Ивана.
Ничто из этого не шокирует меня так сильно, как слово, срывающееся с губ Сэма:
– Элиза?
Элиза. Она и есть потрошительница с видения скриба – девушка, ради которой я участвую в турнире. Элиза – девушка, чье тело нашли в заливе. Это один и тот же человек.
И каким-то образом я вытащила ее из Сэма. Он делает шаг вперед и протягивает дрожащую руку. Делает еще один шаг, и она растворяется в воздухе.
Затем поворачивается, его выражение лица меняется при взгляде на меня. Я начинаю складывать кусочки воедино – рваные ошметки плоти и тени.
И бегу.
Я слышу шаги Сэма позади, но не замедляюсь.
Бегу во мраке, спотыкаясь о корни деревьев, пока не оказываюсь на выступе с видом на пляж Пфайфер. Затем опускаюсь на землю рядом с деревом и прячу лицо в руки. С пляжа поднимаются звуки вечеринки у костра – визг, смех и шумное пение.
– Веспер?
Я слышу, как он подходит, и поднимаюсь на ноги.
– Не подходи ко мне, – сплевываю я, сердясь на себя за дрожь в голосе от всхлипов. – Ты соврал мне.
Сэм мотает головой.
– Нет.
– Ты сказал, что она была металлургом! И вешал мне лапшу на уши о том, как вы познакомились, что она была воровкой…
– Это правда, – перебивает он, подходя ко мне на шаг. Я пячусь. – Мы познакомились в ночь, когда она выпотрошила мою сестру. Она украла силу Шайенн. Спасла ей жизнь.
Я вспоминаю историю, которую он рассказал мне в машине.
«Так что на самом деле она делала в доме твоих родителей?»
«А, точно. Воровала».
Я качаю головой от отвращения и зажмуриваюсь.
«Официальная причина смерти… неизвестна».
Все сходится. Бутоны королевы ядов в ее квартире принадлежали не смотрителям. А ей. Элиза сама их раздавала.
Картинка начинает обретать четкость. Два года назад Правило тени потеряло силу. Переполох. Анания не стирал его.
Это сделала Элиза, выпотрошив смотрителей.
Голос Сэма возвращает меня в реальность.
– Веспер, я не знал, что она была этой потрошительницей, ясно? Я понятия об этом не имел, когда мы познакомились. Я лишь знал, что она была потрошительницей, и не собирался использовать этот факт в качестве аргумента, понимая, как ты к ним относишься. – Он проводит руками по волосам. – Я не знал. Не знал, что она была дочерью Ивана. Линн упоминала татуировку, но я надеялся, что ее наносят всем потрошителям.
– Но ты знал. Ты видел ее в видении скриба.
Сэм с трудом сглатывает и опускает взгляд.
– Да.
– Ты должен был сразу мне рассказать.
– Должен был. Но я испугался.
Краткий обмен репликами. Парирование словами. Он не отводит взгляд.
