– Если вы не возьмете меня с собой как вашу супругу, – объявила она, – я переоденусь солдатом и все равно попаду на корабль. Вы же ни о чем знать не будете.
Эдуард страстно обнял жену:
– Милая моя супруга, не нужно больше меня уговаривать. Раз вы этого так хотите – едем вместе. Как мне вообще могло прийти в голову отправиться в дальнее путешествие без вас?
Вопрос был решен, и Эдуард с Элеанорой покинули страну. Принца сопровождал его кузен Генрих, тоже решивший принять участие в походе.
В Париже принц и его свита сделали остановку, чтобы составить дальнейший план действий.
Генриху и Эдуарду было хорошо вместе. Они дружили с самого детства и высоко ценили эту дружбу.
Эдуард на всю жизнь запомнил историю с крестьянским подростком, которому отсекли ухо. Это Генрих наставил друга на путь истинный, преподал ему хороший урок.
В Генрихе Корнуэлльском с детства чувствовались особые благородство и достоинство.
– Как я рад, брат, что мы вместе, – не уставал повторять Эдуард.
Не так давно Генрих женился на дочери виконта Беарнского, прекрасной Констанции. Таким образом, к путешествию готовились две счастливые супружеские пары. О крестовом походе Эдуард и Генрих мечтали еще мальчишками, взахлеб описывая друг другу свои будущие подвиги.
При французском дворе английских принцев встретили со всеми подобающими почестями, однако Эдуард был вынужден объявить, что не располагает денежными средствами – Англия истощена недавно закончившейся войной. Посему Эдуард должен был принять участие в походе как герцог Аквитанский, на положении вассала французского короля. Тогда Людовик получал возможность оказать племяннику необходимую финансовую помощь.
В Тунисе крестоносцев постигло тяжкое несчастье: во французском лагере разразилось моровое поветрие, от которого умерли многие, в том числе и сам король. Новый французский король Филипп, всецело находившийся под влиянием своего дяди Карла Анжуйского, немедленно заключил с сарацинами мир.
Поход был, по существу, сорван. Эдуард кипел от ярости:
– Клянусь кровью Господней, даже если меня покинут все солдаты, я отправлюсь походом на Аккру в сопровождении своего оруженосца! Я выполню обет, данный Господу!
Но на душе у принца было тяжело.
Он подолгу обсуждал сложившееся положение с кузеном.
– Кто бы мог подумать, что дело примет такой оборот? Я вижу, Генрих, вы совсем пали духом. По-вашему, я упорствую зря?
– Нет, милорд, вы правы. Но я грущу из-за отца. Он тяжело болен, и у меня предчувствие, что мы с ним больше не увидимся.
Эдуард задумался.
– В Гаскони неспокойно. Там нужно навести порядок. Вот о чем я хочу вас, Генрих, попросить. Отправляйтесь домой, побудьте с отцом. Я знаю, как он вас любит. Ему достаточно на вас взглянуть, и взгляд его наполняется счастьем. Все мы, Плантагенеты, обладаем сильным родственным чувством. Должно быть, в память о моем деде Генрихе Втором, с которым так скверно обошлись его сыновья. В самом деле, Генрих, отправляйтесь-ка вы обратно.
– Может быть, составите мне компанию? Сами видите, как все повернулось.
– Ну уж нет! Я остаюсь. Я не отступлюсь от своего обета. А что касается вас – вы еще молоды, еще успеете повоевать за гроб Господень. Сейчас же вам лучше вернуться.
Генрих молчал, думая об отце. Ричард давно уже прихварывал, а в последнее время, судя по письмам, ему стало еще хуже.
– Хорошо, поеду, – решился он, и братья обнялись на прощание.
Эдуард отправился дальше, в Палестину, а Генрих ступил на борт корабля.
* * *
Генрих с нелегким сердцем покинул своего кузена. Путешествуя по Италии в свите французского короля, он попеременно думал то о брате, то об отце.
Больше всего Генрих боялся, что Ричард умрет, так и не увидев сына. Ричард и Генрих были очень привязаны друг к другу. Принцу казалось, что над ними обоими сгустилась тень смерти, и нужно спешить, пока связывающая их нить не прервалась.
Генрих вспоминал детство, вспоминал дни, проведенные в обществе отца. Ричард и в самом деле любил своего старшего сына больше чем кого бы то ни было на свете. Жены и вообще женщины привлекали Ричарда лишь на время: когда-то он любил Санчу, теперь Беатрису. Изабеллу, мать Генриха, должно быть, тоже когда-то любил, но этого принц, разумеется, не помнил. Из детства у него остались воспоминания лишь о том, как мать в скорбном одиночестве ждет отца, а тот все не едет и не едет, а когда наконец появляется, то, осыпав ласками сына, спешит поскорее уехать.
Зато когда Генрих подрос, они с отцом стали настоящими друзьями. Вместе сражались при Льюисе, вместе томились в плену у Монфора.
Генрих часто думал о Симоне. Это был великий государственный деятель, который хотел установить в Англии справедливость. Жаль, что его судьба сложилась столь печальным образом.
Сыновья Монфора, Симон и Ги, поселились в Италии. Ги женился на единственной дочери графа Альдобрандино Россо дель Ангвильяра и был назначен наместником Карла Анжуйского в Тоскане.
Симон присоединился к брату и тоже теперь жил в Тоскане.
Генрих подумал, что неплохо будет встретиться с Монфорами – может быть, удастся примирить их с королем и Эдуардом.
Эдуард наверняка не таит на братьев зла. Ведь они, в конце концов, близкие родственники. Да и король с королевой, при всех их недостатках, мстительностью не отличаются. Больше всего на свете они ценят мир и покой.
Эта мысль пришлась Генриху по душе. Когда путешественники сделали остановку в городке Витербо, принц окончательно решил, что разыщет своих кузенов. Пусть забудут о прошлом, пусть не пытаются отомстить за смерть своего отца.
Вражде пора положить конец.
Король и Эдуард наверняка примут младших Монфоров обратно. Близился Великий пост, пора раскаяния и прощения.
Генрих решил, что завтра отправится в храм и помолится Господу об успехе своей миссии.
* * *
Когда свита французского короля въезжала в Витербо, в лица путешественников пристально вглядывались двое мужчин, затаившихся у окна таверны.
Оба были переодеты в чужое платье и приехали в Витербо специально – убедиться, сопровождает ли короля Филиппа интересующий их человек.
– Он непременно должен быть здесь, – сказал один. – Я слышал, он покинул Эдуарда, а стало быть, наверняка присоединился к свите короля. Час близок, брат.
Второй (то был Ги де Монфор) кивнул:
– Не беспокойтесь, Симон, ждать осталось недолго.
– У меня до сих пор перед глазами толпа этих негодяев. Они глумятся над головой нашего отца, гогочут, похабно ругаются… Наш отец был великим человеком…
– Говорю вам, он от нас не уйдет, – прошептал Ги.
