Девочка шмыгает носом.
– Как тебя зовут?
Никакого толку.
– Ты глухая? – Нет, конечно, она слышит хорошо. Только напугана. Напугана до смерти.
– Послушай: тебе нечего бояться, я не причиню тебе вреда. Я такая же, как ты, со мной случилось то же самое. И теперь я очутилась здесь, сама не знаю где. – Ею овладевает странная эйфория. Она знает: это эгоистичное чувство. Но она довольна, что больше не одна. – Я тебе помогу, обещаю. – Она лжет, лжет сознательно: ведь ей самой нужна помощь. Нужно было бы сказать: «Никто нам тут, внизу, не поможет». А она плетет всякую чушь. – Это всего лишь игра, – говорит она. – Нетрудная, ты должна только соблюдать правила. – Следовало бы добавить, что правила устанавливает он, но Саманта не делает этого. – До меня не сразу дошло, но, когда поймешь механизм, все становится очень просто… Он всего лишь хочет с нами играть.
– Кто – он? – наконец отзывается из-за двери тонкий голосок.
Не знаю, думает Саманта. Может быть, Бог. Ведь он и есть Бог здесь, внизу, он решает, будет тебе хорошо или плохо, жить тебе или умереть. И своими играми испытывает тебя.
– Он никогда не отвечает на мои мольбы. Все зависит только от нас… Мы можем выбирать, вступить в игру или же нет… Но кто не играет, не получает ни еды, ни воды… Кто не играет, тот не выживет…
– Сколько игр ты сыграла? – спрашивает голос.
– Много… – Она уже сбилась со счета. – Но вот увидишь, тебе понравится, даже будет приятно. – Что за нелепость – как это может понравиться? Зачем она так говорит? Нет ничего приятного в том, чтобы находиться здесь, слово «приятно» меньше всего подходит к тому, что творится в лабиринте. Ты возненавидишь все это, вот что следовало бы сказать. Возненавидишь каждую вещь, даже саму себя за то, что он заставит тебя делать. – Теперь мы просто должны понять, как выпустить тебя оттуда, – произносит она, пробуя, насколько крепка железная дверь.
– У меня есть ключ.
Полная неожиданность.
– Чего же ты ждешь? Открывай дверь, выходи…
Молчание.
Но Саманта не отступается.
– Ты голодна? У меня тут есть немного еды…
Никакой реакции.
– Ты мне не доверяешь? – Еще бы, после всей чуши, которую она тут наплела. – Не будь дурочкой. – Она уже теряет терпение. – Говорю же: я не причиню тебе вреда. – Как-то обидно даже. – Хочешь сидеть взаперти – ладно, давай… Ты там умрешь, тебе ясно? – За эти слова ей становится стыдно. Она вспоминает свой первый день в лабиринте – тогда все ей внушало ужас. – Ладно, прости… Я слишком долго ни с кем не говорила. Даже не верится, что и ты здесь. Я… – Она плачет навзрыд и ненавидит себя за это. – Я… только хочу с тобой подружиться.
Тишину прерывает скрежет металла. Ключ поворачивается в замке – два, три раза.
Саманте даже не верится: все-таки она убедила пленницу.
Железная дверь приоткрылась, но только чуть-чуть. Саманта слышит удаляющиеся шаги – пленница отступает крадучись. Тогда она толкает дверь, и та медленно отворяется: теперь видно перепуганную девчушку, стоящую посреди комнаты. На ней ночная рубашка, порванная во многих местах. Босые ноги сбиты в кровь. Светлые волосы и лицо заляпаны грязью. Девочка не сводит с Саманты ярких синих глаз. Держит руки за спиной и раскачивается – прямо как маленькая.
– Привет, – говорит она.
– Привет, – отвечает Саманта. Хочет подойти ближе, но девочка отступает. Боится подвоха, это ясно – ладно, чтобы завоевать доверие, требуется время. – Пойдем со мной, у меня есть чистая одежда, тебе будет впору. – Протягивает руку, но девочка по-прежнему жмется к стене. – Покажу тебе место, где я живу, комнату, где все мои вещи. Даже матрас есть, сможешь отдохнуть, если захочешь. – Но перспектива не кажется ей заманчивой: девочка не двигается с места. – Ты должна поесть, поспать. Иначе не будешь готова.
– Готова для чего? – спрашивает девочка.
– Для новой игры, – отвечает Саманта. – Никак не угадать, когда она начнется. Но я тебе все объясню, вот увидишь. – Она разворачивается и направляется к коридору, надеясь, что девочка все-таки решится пойти следом.
– Я и так все знаю, – произносит та.
Саманта в изумлении. Как это – она все знает, что это значит?
– Я и есть игра.
Последние слова вонзаются в голову, как металлические шарики в пинболе. Саманта краем глаза успевает заметить перемену. Руки девчушки уже не заведены за спину, и что-то сверкает на уровне бедра. Свет неоновой лампы падает на обнаженный клинок.
– Он сказал, что я должна это сделать, – говорит девочка, занося нож. – Если я это сделаю, он отпустит меня домой.
Сколько шагов их разделяет? Где-то с десяток? Инстинкт, отточенный за долгое-долгое время заточения, подсказывает, что у нее три выхода. Убежать. Бороться. Погибнуть. Она уже почти выбрала первый, но передумала. И вместо того чтобы бежать, бросается на девчушку. Та, понимая ее намерения, поступает так же. Обе, сцепившись, движутся к двери – железной двери, отделяющей жизнь от смерти. Саманта ближе, но она должна завладеть ключом. Хватает девочку за руку, выкручивает запястье, разгибает пальцы. Хватает. Выдергивает. Сжимает в кулаке. Выбегает, тянет на себя дверь; девочка тоже вцепилась в косяк обеими руками, выронив нож. Обе провожают взглядом сверкающее лезвие, пока оно падает на пол. Саманта тянет изо всех сил, а девочка, упираясь ногами, кричит:
– Нет! Нет! Нет!
Дверь захлопывается с громким лязгом, отдающимся по всему лабиринту. Саманта проворно вставляет ключ в замочную скважину. Дрожащими руками закрывает на один оборот. На второй. На третий. А девчушка все кричит, плачет. И Саманта ненавидит ее. Самой лютой ненавистью. Потом сама издает вопль.
– Все кончилось… Сэм, ты слышишь меня? Все кончилось.
Доктор Грин сжимал ее в объятиях. Но она продолжала биться, вырываться.
– Послушай, Сэм, ты теперь в безопасности. С тобой ничего не случится.
Но от отчаяния ее сотрясала дрожь, которая никак не унималась.
– Теперь дыши глубже… Вот так…
Она сделала вдох: кажется, стало легче.
– Продолжай, Сэм, не останавливайся.
В самом деле помогло.
– Я не хотела… – пролепетала она еле слышно.
– Чего ты не хотела? – спросил доктор Грин, прижимая ее к себе.
– Умоляю, прости меня…
– За что тебя прощать, Сэм? Ты ничего не сделала…
Но Грин не понимал, что говорит не Саманта, а девчушка из лабиринта.
– Открой, умоляю. Прости меня, – рыдает девчушка за запертой дверью. – Умоляю, не оставляй меня здесь!
