– Ангел смерти.
После минутного колебания больной ухмыльнулся, показав пожелтевшие зубы.
– Давай проходи, – пригласил он, махнув иссохшей рукой.
Бруно взял единственный стул, стоявший у стены, и придвинул его к койке.
– Не возражаешь, если мы немного поболтаем? – осведомился он, садясь.
– Ничуть, – прохрипел старик, потом закашлялся и сплюнул мокроту. – Ты из полиции?
– Не совсем, но у меня есть к тебе несколько вопросов. – Бруно заметил, что сторож смотрит на виски, как умирающий от жажды – на оазис в пустыне. – Если твои ответы меня устроят, я тебя оставлю наедине с ней, – пообещал сыщик.
Банни довольно захихикал:
– Знаю, о чем ты хочешь меня спросить.
– Раз знаешь, почему бы не начать рассказывать? Чем раньше закончим, тем будет лучше для всех.
Старик перевел взгляд на стену, словно прикидывая, с чего бы начать.
– Ты сильно удивишься, если я скажу тебе, что мое имя вовсе не Уильям?
– Не удивлюсь совсем.
– Сорок лет я служил сторожем в церкви Божьей Благодати только затем, чтобы меня не нашли.
– Кто тебя искал?
– Полиция. Или такие, как ты. – Грудь его сотряс очередной мощный приступ кашля. – Но теперь-то можно сказать, что я всех вас надул. – Он опять захихикал.
– Зачем нам потребовалось тебя искать?
– Затем, что я для вас – сущий дьявол.
Возможно, тут была жалость к себе, но Дженко уловил в его словах и толику гордости.
– А это не так?
На несколько секунд старик погрузился в собственные мысли.
Но Дженко подстегнул его:
– В чем состояла твоя задача? Заманивать мальчишек теми комиксами? Промывать им мозги? Кстати, я посмотрел фильм.
– Тебе не понять, – презрительно процедил старик. – Никому из вас не понять.
Солнечный свет внезапно померк. За закрытыми ставнями собирались темные тучи. Палата погрузилась в серый полумрак.
– Что тут понимать? Может, объяснишь?
– Бесполезно.
– А ты попробуй.
– Оставь все это, мой тебе совет. – Очередной смешок, очередной приступ кашля. – Поверь мне: живи лучше своей жалкой жизнью, как жил до сих пор.
Дженко был взбешен, но не хотел это показывать.
– Кого ты покрываешь?
– Никого.
Но Дженко чувствовал, что сторож врет.
– Что ты на этом выгадал, Банни? Разве что жил всю жизнь в подвале… – насмешливо протянул он.
– Когда от меня потребовали, я свой выбор сделал, – неожиданно проговорил старик.
За окном послышался удар грома: приближалась гроза.
– Что ты хочешь этим сказать? Что значит – сделал выбор? Объяснись, – продолжал дразнить его Бруно.
Старик уставился на него слезящимися глазами, лишенными всякого выражения.
– Вместо того чтобы доискиваться, кто они, ты должен был бы задаться вопросом, что они такое.
Бруно на мгновение задумался, потом догадался:
– Ты тоже из детей тьмы.
Сторож кивнул.
Бруно понял, что Банни сопротивляется только для видимости: ему хочется поговорить, хочется выплеснуть то, что скопилось внутри за бог весть сколько времени. Стоит подождать, и ответы явятся сами собой. В самом деле, скоро старик принялся рассказывать.
– Играю я однажды на улице, и ко мне подходит мужчина. Подзывает меня, говорит, что хочет сделать мне подарок. Показывает книжечку комиксов. Книжка о кролике, но он говорит, что там есть секрет. Объясняет, что нужно делать… «Возьми зеркало, – говорит. – И если тебе понравится то, что увидишь, снова приходи ко мне».
– Что было потом?
– Я пришел к нему снова, но только из любопытства… Он завел меня куда-то и запер в какой-то черной дыре. Оставил там в темноте. Я был совсем пацаном, до смерти перепугался. Не знаю, как долго я вопил, сколько времени вообще просидел там. Сколько дней, а может, и месяцев. Но потом дверца отворилась, кто-то протянул мне руку. Полицейский. Ты спасен, ты в безопасности, вот что он сказал… Но он не знал, что мне уже не было спасения – ни за что, никогда. Никто и представить себе не мог, какое меня коснулось проклятие. Я сам тогда еще не догадался. Но тьма уже пометила меня.
– Как звали человека, который тебя похитил?
Старик потупил взгляд:
– Банни, разумеется… Во всяком случае, так он представился мне. Взрослые знали его под другим именем. Двадцать лет он служил ночным сторожем на складе удобрений. Днем спал, поэтому ни с кем из людей не общался. Когда пришли его арестовать, соседи даже сказать не могли, кто живет в этом доме. На суде он не промолвил ни слова, даже когда ему вынесли приговор – пожизненное заключение на весь остаток дней.
Из рассказа Дженко вынес, что старик вроде бы даже восхищается своим мучителем. Хотелось услышать продолжение.
– На этом дело не кончилось, правда?
– Мне стукнуло тринадцать лет… Однажды поутру к нам заявляется агент из пенитенциарной системы. Говорит, Банни, мол, умер, но перед тем написал завещание и назначил меня единственным наследником. – Больной провел тыльной стороной ладони по пересохшим губам, зачавкал вязкой слюной, скопившейся во рту. – Мать не хотела брать ни гроша от этого человека, но мы были слишком бедные и не могли позволить себе отказаться. Нам достались не только деньги, прислали и все его вещи. Одежду, проектор «Супер‐8», коробку комиксов, все тех же самых, и чудной фильм.
– Ты его посмотрел.
– И все понял. То было послание… «Передай наследие», типа того.
– Кто все это начал?
– Понятия не имею, – ответил сторож. – Но я выполнил то, что мне было поручено, я отлично поработал, – похвастался он.
Им неведомо, что они – монстры, повторил про себя Дженко. Сторож тоже считал себя нормальным. В конечном итоге, по его собственному разумению, Уильям всего-навсего хорошо сделал свою работу.
– Хочешь, чтобы я поверил, будто ты не знаешь, кто за всем этим стоит? Кому ты служил так преданно? – снова спросил детектив.
– Темноте, – ответил старик, на этот раз без обиняков.
Гром грянул снова, но шума дождя все еще не было слышно.
Дженко негодовал:
– Ты к этому приобщил Робина Салливана, когда он был ребенком?
Старик вздрогнул, услышав это имя.
– Ты похитил его и три дня держал при себе… В темноте? – не отставал сыщик.
– Я передал наследие, – с ухмылкой провозгласил сторож.
– Сколько таких было до и после? Сколько?
