Естественно, его вызвали в городское управление. Сначала ругали, потом журили, затем покачали головами и сказали, что им жаль терять такого перспективного сотрудника.
— Зачем в драку ввязался? — спросил генерал.
— Так они к девушкам пристали, те звали на помощь, — ответил Ерохин, — я же писал в объяснительной.
— Поговорил бы с ними, в конце концов, вызвал бы наряд.
— Не успел, они стали сразу молотить.
— Ладно, — сказал генерал, — повезло тебе, считай, — все трое мастера по вольной борьбе — на соревнованиях здесь были. Ну, все равно пострадал ты за дело. Короче, если нужна будет работа по специальности, обратись в агентство «ВЕРА» к Бережной, если слышал про такую. У них, по слухам, хорошо дела идут, и оклады не в пример нашим.
Странно было слышать про мизерные полицейские оклады от генерала, Ерохин не придал тогда этому значения.
К никакой Бережной он, естественно, сразу не поехал. Была мысль отыскать Лиду-Люду, но все завертелось так стремительно.
Развод, увольнение. Потом, после очередной пьянки, вспомнил телефон бывшей сокурсницы и пригласил к себе. Вызвал просто поговорить, но та просто так говорить не умела и как-то все это затянулось.
А потом уже ехать к той девушке не было смелости, словно он предал ее, предал память о той ночи, когда почти освободился от всего того, что его мучило и заставляло страдать.
К Бережной он съездил потом, конечно, но выскочил из ее офиса как ошпаренный, увидев то, что, по его убеждениям, никак не походило на пропотевшие ментовские будни…
И вот теперь в субботний вечер он сидит на скамеечке неподалеку от своего бывшего отдела. Видит светящиеся окна дежурки, окна кабинета дежурного следователя, окна своего отдела. Во дворе стоят служебные машины и еще иномарки, судя по всему, машины сотрудников.
Неожиданно захотелось вернуться сейчас туда, встретиться со старыми друзьями, от которых когда-то отказался сам, а они и не звонят теперь.
Можно просто открыть дверь, войти, обнять всех и объявить: «Вот я и вернулся!» Но, во-первых, это вряд ли кого обрадует. Его забыли давно, а те, кто и остался на службе, наверняка ушли на повышение, а новые люди не знают его и отмахнутся, как от назойливой мухи.
Надо что-то делать. Необходимо самому узнать, кто застрелил Акопа, и сотрудника ГИБДД, за что все-таки убили молодого человека, тело которого сбросили с причала заброшенного и разрушенного судоремонтного заводика. Надо этим делом заняться. Может, и жизнь станет тогда осмысленнее и спокойнее.
Ерохин поднялся и направился в сторону своего дома, точнее, в сторону дома тетки: идти-то всего минут двадцать. Но, не пройдя и половины пути, он повернулся и через темные дворы побрел к домику, где в своем подвальчике обитал Калоша. Еще сегодня утром он проснулся у себя дома, потом туда пришел Акоп — так начался день, который обоим не принес ничего хорошего. Да и у самого Ерохина день не задался. Его уволили… А может, это и лучше, что уволили. Он мент, а не охранник.
Вход в мастерскую сапожника был огорожен желтой лентой, дверь была закрыта и опечатана. Делать тут было нечего.
Сергей пошел вдоль дома, и сразу наткнулся на ту самую женщину, которую уже видел здесь сразу после того, как обнаружил убитого Акопа.
Похоже, и она его узнала. Поймав его взгляд, отшатнулась.
— А что здесь произошло? — спросил он весело, как будто только что размышлял о чем-то очень смешном.
— Так это… убили тут армянина, который обувь всему дому ремонтировал. Так вы же…
— Так я же ему обувь в ремонт сдал. Я приходил утром — закрыто было… Сейчас гляжу: ленточка. А кто убил-то? Нашли убийцу?
— Так сбежал он. Искать-то будут и найдут.
— Так кого искать?
— Да Лешу, который здесь жил. Дворник. Тихий такой с виду, а вон каким оказался. Он ведь уголовник, как только теперь выяснилось, в тюрьме долго сидел. А мы-то ему доверяли. Что-то с Акопом, видать, не поделили. И он его прикончил.
— Ужас, — покачал головой Ерохин, — а как мне ботинки свои получить? Дорогая обувь. «Оксфорд» называется. Светло-бежевые такие.
— Я уж не знаю. Вам теперь в полицию надо… А знаете что? Обратитесь-ка лучше к нашему участковому.
— Кто у вас теперь?
— Тот же, что и был. Он лет двадцать на участке.
— Тарасенко, что ли? А разве он не на пенсии?
— А что ему на пенсии делать? У нас тут место тихое. За пять лет в нашем доме всего второе убийство. Да как-то и не верится, что Леша это сделал, но ведь он в тюрьме сидел.
— Да он не за убийство сидел, — произнес Ерохин, — я сам из полиции, знаю точно. Он ведь известным бизнесменом был. Но ни особняков, ни яхт… Все для народа. Поставлял на строительство кольцевой дороги щебень и песок, а подрядчики и городские чиновники рассчитались с ним фальшивыми векселями. Он пошел их в банк на деньги обменивать, там его и скрутили. Сделали нищим и в тюрьму на восемь лет. А чиновники эти теперь жируют на его деньги и радуются. Особняки себе строят, яхты покупают…
— Правда? — не поверила старушка.
— Истинный крест, — перекрестился Ерохин, — это я вам как оперативный сотрудник говорю. Прокуратура, судьи, адвокаты — все знали, что Калошин не виновен, а все равно упрятали.
— А может, и его теперь, как Акопа? — шепнула старушка.
Сергей пожал плечами.
А старушка его внимательно осматривала, потом махнула рукой и приблизилась, переходя на шепот:
— Ну, ты не очень-то на полицейского похож, скорее на милиционера, а потому я тебе вот что скажу. И пусть меня за такие слова тоже сажают. Революцию надо делать, можно даже без КПСС. Выберет народ нового Ленина… А лучше — такого, как Сталин, и всех этих чиновников к ногтю…
— Лучше к стенке.
— Можно и туда. Но сначала — отобрать у них то, что они нахапали. Яхты у них, говоришь. А мой дед — сорок шесть лет трудового стажа, все мечтает себе лодку надувную купить. А надувать-то ее уже нечем. Воздуха народу не хватает. А так выдадут ему реквизированную яхту Абрамовича — и лови себе рыбку на здоровье, большую и маленькую.
Глава пятая
Несмотря на выходной, участковый Тарасенко находился в помещении опорного пункта.
— О-о, — сказал он, увидев Ерохина, — сколько лет. Ты проходи. Я тут один, а одному сам знаешь… Слышал, что у меня на участке случилось сегодня?
— Местные жители уже просветили.
Участковый вышел из-за стола и пожал руку гостя.
— Твои коллеги с ходу решили это дело на Калошу повесить, но ты ведь знаешь, что он не из таких, чтобы вот так вот… И потом, откуда у него пистолет… Хотя по нынешним временам — это не проблема. Но он исчез — так что удобнее всего на него списать. Типа того, что дело раскрыто. Убийца выявлен, но скрылся от справедливого наказания. А его, может, и нет уже. Убили и вон в речку скинули — до нее, сам знаешь, полкилометра не будет. Тут, кстати, нашли одно тело. Молодой мужик лет тридцати — тридцати пяти. Со следами удушения. Ему удавку сзади накинули и того самого — затянули.
