Хотя что она могла подумать? Это мог прислать кто угодно, не обязательно женщина…
Это было какое-то наваждение. Почему он так волнуется? Он даже забыл на мгновение, куда направлялся, захотелось тоже спуститься вниз, следом за ней, и не для того, чтобы узнать, куда она направляется, а хотя бы ответить на ее приветствие.
Зашел в кабинет заместителя по безопасности, и тот сразу посмотрел на него сурово.
— Ты чего мешаешь человеку работать?
Ерохин не знал, что отвечать, потому что не понял, о ком речь. Промелькнула даже мысль, что Анатолий Михайлович установил камеру и на лестнице и видел, как он едва не столкнулся с аудитором банка.
— Не делай такого лица, будто не понимаешь, кого я имею в виду. Что на тебя дознаватель жалуется?
— Я просто сказал, что у меня нет ключей от «Тахо», и потом, я же не знаю, что там случилось. Вдруг это во вред банку?
— Ладно, без тебя есть кому им заняться.
Брусков подергал себя за мочку уха и спросил:
— Откуда вдруг районного прокурора знаешь?
— Да случайно получилось.
— Случайно — не случайно, но он мне только что позвонил и попросил принять на работу хорошего парня, то есть тебя. Ну, я пообещал, а теперь уже он — мой должник. Я его просьбу выполнил, теперь его очередь мне услужить.
Зам по безопасности со счастливым выражением лица рассмеялся коротко. Потом снова почесал себя за мочку.
— Он как мужик — ничего?
— Не знаю, — пожал плечами Ерохин, — я больше по бабам специализируюсь.
Брусков снова рассмеялся. Замолчал, покачал головой и снова рассмеялся.
— Хорошая шутка, но у нас серьезная фирма, а потому фильтруй базар! Знай, кому можно чего говорить, а перед кем молчать надо. Отвечаешь, только когда спросят.
— Так вы спросили, а я ответил.
Брусков вздохнул, посмотрел за окно.
— Короче, слушай меня внимательно. Инструкции ты все изучил, запомнил, надеюсь. Теперь еще одна. Рабочий день Виктора Ивановича планирует его секретарша. Знаешь ее. То есть она не совсем секретарша, а референт. Но бывают моменты, когда он с кем-то встречается за пределами банка, и референт не в курсе, с кем он чего обсуждает. Ты, если что-то будешь знать, сразу докладываешь мне. Понял?
— Понял.
— Объясняю. Рохель хоть и первое лицо, но над ним правление, которое он также возглавляет. Но не всегда его мнение все определяет. Тебе знакомо такое понятие — консенсус?
— Слышал.
— Ну, раз слышал, то я спокоен. А сейчас поднимись к нему. Он ждет, а я предупрежу.
Ерохин снова вышел на лестницу. Посмотрел наверх и вниз. Никого не было. Достал телефон и набрал номер Бережной, после чего стал медленно подниматься.
Наконец она ответила.
— У меня секунд тридцать, — предупредил он.
— Тогда коротко. Двоих этих ребят проверили. За ними ничего криминального. Разве что в детстве были поставлены на учет: отбирали деньги и мобильники у школьников помладше. Оба служили во внутренних войсках, но с Калошиным вроде не пересекались. И еще — Коваленко и Пименов родом из Череповца. Так что надо…
— Все, — шепнул Сергей. — Время вышло.
Он стоял перед дубовыми дверями. Звонка на стене не было. Пришлось постучать. За дверью по-прежнему была тишина.
Сергей поднял руку, чтобы постучать еще разок, но тут дверь отворилась, на пороге стоял Рохель в белой рубашке-поло.
Ладонью он разглаживал щеки, очевидно, только что побрился. В комнате стоял сильный аромат парфюма.
Увидев Сергея в кожаной курточке, в кроссовках и джинсах, Виктор Иванович кивнул:
— Хорошо, что ты уже готов. Только учти, сегодня весь день и весь вечер ты со мной. Ночуешь в моем доме, а с утра везешь меня в банк. Такой расклад тебя устраивает?
— А куда я денусь?
Рохель промолчал. А потом показал на комнату.
— Присаживайся куда-нибудь.
И дождавшись, когда Сергей осторожно устроился в рыжем кожаном кресле, продолжил:
— Это типа гостиная. Есть еще кабинет, спальня, сауна. Городская квартира мне не нужна. Так что ночую здесь иногда. А так живу за городом. Хотя нет, здесь все же чаще, а за городом, когда уже все достало. Сегодня плохо спалось, решил отдохнуть денек.
Он подошел к зеркалу, посмотрел на свое отражение, потом пригладил волосы рукой, похлопал себя по животу.
— Лишний вес.
— Все нормально, — успокоил его Сергей, — чтобы я так в ваши годы выглядел.
Глава третья
На территории стояли сосны, они росли прямо из стриженого газона.
Когда проехали ворота, Виктор Иванович показал рукой:
— Четыре гектара мои, даже немного больше получается. Здесь когда-то очень давно было финское поместье, дом каменный стоял. Но потом дом взорвали и растащили по камушку. Но фундамент целый, он из валунов сделан, я на нем свой дом поставил. Во время строительства подвалы обнаружили, а есть еще погреб во дворе: в нем даже жить можно, если, конечно, холода не боишься. За всем этим следит мой помощник по даче Петрович со своей женой, по совпадению — Петровной. Им помогают две московские сторожевые, хорошие собачки — нападают без лая.
Автомобиль остановился возле дома.
Рохель вышел из него и, расправив плечи, раскинув в стороны руки, вдохнул глубоко.
— Какой воздух здесь! Сосновые леса — все что надо, чтобы легкие были в порядке. А в городе кури, не кури, все одно — никакого здоровья.
Ерохин тоже вышел и огляделся.
Увидел уходящий от дома склон к озеру, вдоль берега которого тянулась полоса камыша, стоящую на берегу бревенчатую баню с мостками над водой. Оттуда спешил немолодой человек в джинсовом костюме и с топором в руке.
— Петрович, ты на кого это бросаешься? — строго крикнул Виктор Иванович.
А тот, подбежав и не переводя дух, объяснил:
— Да вот баньку для вас решил подготовить.
Рохель задумался и мотнул головой.
— Потом. А пока шашлычки сооруди.
— Так Петровна уже замариновала. Скоро будут. А куда подавать?
— Так мы с Сергеем в беседке посидим. Кстати, познакомься с ним. Он — мой помощник и по совместительству телохранитель.
Ерохин пожал руку старика, удивляясь тому, что президент банка назвал его своим помощником.
Беседка тоже располагалась на склоне. Пока шли к ней, Рохель продолжал рассказывать:
— Место здесь тихое, сам небось видел, что съезд с трассы совсем незаметный, да и дорога булыжником выложена — кто поедет, когда так трясет. Потом свою землю я не только рабицей огородил, но и проволокой колючей. Не я, разумеется, а Петрович это сделал: за пять лет ни одной попытки проникновения. А грибов здесь столько — хоть косой коси. Я, правда, не особый любитель по лесу шастать. А Петрович и с корзинкой туда, и с ружьишком. Он — первоклассный охотник. Белке в глаз, как говорится. А еще силки ставит на ондатру, на лис и зайцев. За сезон жене на шубу добывает.
