— Ты прям как дипкурьер смотришься, — улыбнулся ему Рохель.
Но и эта улыбка могла означать все, что угодно.
— Слушай, — продолжая улыбаться, начал банкир, — я вчера про тот свой сон подумал… Такого ведь не бывает, чтобы и тебе и мне приснилось одно и то же. Не знаю, как у тебя с такой мистикой, а я — человек материалистического склада. Обдумал и понял, что во дворе банка в ту ночь в куртке охранник стоял. Вышел покурить, что категорически запрещено. А когда я позвонил на вахту узнать, кто там шастает, мне соврали, что никто не выходил. Другого объяснения быть не может.
Ерохин пожал плечами: его это уже мало интересовало.
— Что там у тебя? — показал на портфельчик Виктор Иванович.
— Бумаги кое-какие, — ответил Сергей.
— А мы тут на рыбалочку сходили, — улыбнулся Рохель, — меня комары всего сожрали. Вроде перестраховался: какой-то гадостью намазался с головы до ног. А они все равно летят.
Ерохин опустился на диванчик, поставил кейс себе на колени.
— Что мне на подпись прислали? — поинтересовался Рохель. — Что такое там может быть? И ведь никто не предупредил.
Сергей достал из портфеля папку и положил ее на стол.
— Это показания Олега Викторовича Рохеля. Копии, конечно. Он, как выяснилось, не погиб при взрыве, но задержан и подробно рассказал, как задумал отнять у вас все, убить вас, потом объявить себя наследником. Как он приказал убить Бориса Тушкина — вашего друга, как ему помогал Брусков и подчиненные Брускову сотрудники банка.
— Толя Брусков? — не поверил Рохель.
Он был ошарашен этой новостью не менее, чем известием о том, что Олег живой.
Встряхнул головой.
— Быть такого не может. Я сам с ним поговорю.
— Успеете. Брусков тоже задержан. И с этими документами успеете ознакомиться. Но, к сожалению, есть и другие — более важные для вас.
Ерохин положил на стол вторую папку — теперь уже намного массивнее предыдущей:
— Тут полный отчет: как, куда, в каких объемах выводились за рубеж немалые средства, как для незаконных операций использовались деньги вкладчиков… Тут еще схемы ухода от налогов, занижение прибыли… Честно говоря, я в этом мало разбираюсь. Но понятно одно: за это можно получить срок немалый.
Виктор Иванович сидел багровый. Он смотрел на лежащие перед ним папки и молчал. Наконец показал пальцем на документы и спросил негромко:
— Откуда это все?
— Меня просто попросили поговорить с вами. Но это еще не все. Есть еще одна папочка, которая, увы, тоже не содержит ничего приятного для вас. В ней полное расследование того, как вы завладели банком, как подставили Алексея Алексеевича Калошина, как вы не только разорили его, но и упрятали на долгие восемь лет. Там даже есть показания людей, которые вам помогали, а теперь во всем признались, надеясь, что за давностью лет их освободят от ответственности. Но тем не менее мошенничество в особо крупном… К тому же группой лиц по предварительному сговору.
— Стоп, стоп, стоп! Ты говорил о сроке давности.
— Десять лет. Он уже истек. Но может возникнуть вопрос о правомерности владения вами контрольным пакетом акций, который был приобретен на деньги, полученные в результате мошеннических действий. Если Калошин подаст иск, то вы лишитесь не только этих акций и немалой суммы в качестве возмещения недополученных заявителем доходов, но и свободы.
Рохель поднялся и подошел к выходу из беседки. Стоял, смотрел на подстриженный газон, на сосны. Потом обернулся к Сергею.
— Что ты посоветуешь? Я могу, например, в Испанию уехать: у меня там вилла на берегу.
— Испания рано или поздно выдаст по запросу. Проще здесь разобраться по мере совершения всех этих ваших… Для начала надо компенсировать Калошину его потери и моральный ущерб.
— Где я его теперь отыщу? И потом — вдруг он не захочет со мной договариваться? Я его нагрел на тридцать миллионов долларов. Он посчитает проценты… И потом, мне надо как-то банком управлять. Ну, посижу годик под домашнем арестом…
— С Калошиным я договорюсь, — сказал Ерохин. — Но ведь у вас не с ним основная проблема, а с государством. Это я о выводе капитала за рубеж и прочих нарушениях. Кое-что уже известно, но будут копать дальше. И копать будут долго — год, может, два. Вряд ли получится все это время находиться под домашним арестом. Отправят в изолятор, скорее всего. Банк будет под санацией, а потом у него отберут лицензию.
— Так что делать?
— Собирайте правление. Принимайте решение о том, что передаете дела новому президенту, который берет на себя всю ответственность по решению всех вопросов. А потом быстренько в Испанию. Денег на жизнь там хватит?
Рохель кивнул.
— Разумеется. Только срочно вряд ли получится. Я хотел бы взять с собой девушку. Не то чтобы… Помощницу хочу взять. Она как раз занимается моими проблемами… То есть проблемами банка. Я про аудитора Лену говорю. Только она вряд ли согласится вот так сразу — с бухты-барахты. Но там прекрасный климат, море, фрукты, а у нее ребенок.
— Она не согласится именно потому, что ребенок. А еще… она выходит замуж.
— Да-а? — вскинул брови Виктор Иванович. — А по моим сведениям, у нее никого… Я просил проверить.
— Брусков обманул вас. У нее есть любимый человек.
Рохель еще раз кивнул, а потом вздохнул.
— Трудно будет там одному.
— Но у вас же там отец. И другая родня. Они, как мне кажется, окружат вас заботой и вниманием. С вашими-то капиталами.
Рохель снова опустился за стол. Он смотрел на столешницу, потом поднял голову и начал оглядывать пространство за стенами беседки.
— В Испании хорошо, конечно. Но там не будет этого дома, этого озера. Всю эту красоту придется продать. Скорее всего, за бесценок. А что с Петровичем и его женой будет? Их-то куда?
— А вы не продавайте. Отдайте Калошину в качестве процентов за предоставленные неудобства. С Петровичем он наверняка найдет общий язык. Еще какой общий…
Ерохин посмотрел на нитки, на которых вялилась рыба, и добавил:
— Рыбак рыбака — сами понимаете.
— Согласен, — кивнул Виктор Иванович. — Сколько у меня времени?
— Так чего тянуть? Сначала познакомьтесь с Калошиным…
— Так мы знакомы. То есть были знакомы.
— Прекрасно. Тогда он сегодня подъедет на заседание правления, чтобы вы его представили. Вы его введете в курс дела. Вызовите своего нотариуса и оформите купчую или дарственную на ваш дом. Договоритесь о размере компенсации. И в Испанию — как можно скорее. Ведь Брусков наверняка заявит, что все, что он совершил, сделал по вашему прямому указанию. Вас на допросы начнут вызывать. Для начала подписка о невыезде, потом арест до окончания следствия…
