- Жулики, – согласился Всеволод Николаевич.
Милиционер обрадованно закивал:
- Во-во! Верно, товарищ, говоришь: жулье – мое почтение! Встали табором возле колхоза, ну и пошли, как у них заведено, поглядеть: где что плохо лежит?
- А что хорошо лежит – переложить, чтобы плохо лежать стало, – засмеялся Волков.
Но милиционер не поддержал веселья. Лицо у него мучительно скривилось, он махнул одну за другой две стопки водки и лишь тогда продолжил:
- Все так и случилось. Что-то кто-то у колхозников подтибрил: где курицу, где, извиняюсь, подштанники, где еще чего. Пришел вечером народ с бахчей: глядь-поглядь, а почитай в каждом дворе убыток. Ну, они, ясно дело – в милицию. Так, мол, и так: цыганва обнесла. Полуторку нам выделили, так что наряд быстро приехал. И в табор конечно, а там уже ругань, крики, прям смерть. Колхозники-то сами в табор пришли, да кой-чего из своего и сыскали. Ну и лают цыган, а те отбрехиваются…
Милиционер помотал головой, сунул в рот кусок соленой кеты и запил очередной стопкой. Вытер губы и продолжал:
- Вот, значит, а тут мы еще. Ну, и заарестовали, ясно дело, сколько-то. Так те цыгане все набегли, окружили, увозить не дают. Мы уж их и добром, и уговором, и пугать – ничего не выходит. Галдят, вопят, за руки хватают – того и гляди наган сопрут. А что ты думаешь? В толчее – мило-дело!
Рассказчик закурил, а Волков только кивал. Уж он-то хорошо представлял себе цыган, ни бога, ни черта не боящихся – только своего барона. Всё всегда привыкли на горло брать, и ведь понимают, сволочи, что коллективной ответственности не будет…
- Тут смотрим: подходит, значит, рота. Красноармейцы, да только не наши – японские. По обмену, значит, присланные. Впереди командир – молоденький такой, но при шашке ихней, японской, ну и при кабуре, ясно. Подошел поближе и вежливо так интересуется: что это тут происходит? Мы как могли, всех переорали, разъяснили японскому товарищу, что да как. Он посмотрел и своим бойцам скомандовал что-то – те вокруг нашей полуторки с арестованными встали и давай так расталкивать всех, чтобы нам, значит, проехать. Только цыгане все равно вопят, за руки бойцов хватают, за винтари, а уж ругаются так, что святых выноси. Слова такие, что аж в носу свербит и глаза слезятся…
«Велик и могуч русский язык», – подумалось Волкову, а милиционер тем временем продолжал:
- Вот кто-то из цыган и пусти по матушке Советскую власть и товарища Сталина. Японский командир услышал, вздрогнул, напрягся, а потом и говорит: мы, мол, выполняем приказ товарища Нобухито – товарища его божественного величества. А цыгане уже одурели в конец, и ну орать: мы, мол, твоего Нобухито на этом самом вертели – ну, ты, товарищ понял? Японец как услышал, шашку свою вытащил и как рявкнет. Рота его сразу в две линии развернулась и винты к плечу. Мы глазом моргнуть не успели: он шашкой махнул, и те как начали пачками садить. Причем представляешь: колхозников не трогают, а цыган прямо как траву на покосе кладут.
Милиционер замотал головой и снова приложился к стопке.
- Минуты не прошло – весь табор на земле лежит. Командир опять что-то крикнул, бойцы стрелять кончили, пробежались, и кто еще шевелился – штыком! А этот командир ко мне поворачивается и говорит: за оскорбление священных имен товарищей Сталина и Нобухито, наказание одно – смерть. А потом к председателю колхоза подошел и спокойно так спрашивает: где ему, мол, роту разместить можно? У него и приказ есть: в этом колхозе на постой, значит, встать. И еще говорит, что его ребята, если что, помочь могут. Тот на него поглядел, и ну блевать. А японец подождал, пока председатель проблюется, и еще говорит, что хорошо бы его ребятам танцы… А ты говоришь! – закончил милиционер с неожиданной яростью и грохнул кулаком по столу.
«Да, вот так, – в который раз подумалось Всеволоду Николаевичу. – Японцы – ребята серьезные. С ними и не захочешь, а за языком следить научишься…»
[1]Оясима («Восемь великих островов») – старое поэтическое название Японии. Согласно мифу о сотворении Японии боги Идзанаги и Идзанами породили 8 островов: Хонсю, Сикоку, Кюсю, Авадзи, Оки, Ики, Садо и Цусиму
[2] Синтетический слоистый прессованный материал, имеющий бумажную основу, пропитанную фенольной или эпоксидной смолой
[3] Японское имя «Кен» буквально означает «здоровяк».
[4] Техногенная катастрофа в 1989-1990 гг, вызванная утечкой фенола и загрязнением им питьевой воды. Общее число так или иначе пострадавших от фенола составило 672 876 человек
[5] Красный уголок (яп.)
[6] Советский специалист (яп.)
[7] Гречневая лапша – блюдо японской кухни.
[8] Японское название Сахалина.
[9] «Катюша неописуемой красоты» – известная во всей довоенной Японии песенка, сложенная в честь героини романа Л. Толстого «Воскресение» – Катюши Масловой
[10] Видимо хмельной Волков-старший ограбил Исаковского и Блантера, исполнив знаменитую «Катюшу» на добрых семь-восемь лет раньше ее премьерного исполнения в реальной истории.
[11] Одна из японских слоговых азбук. Часто используется для записи слов иностранного происхождения.
[12] «Главное управление безопасности» (яп.) В реальной истории такая служба действует в Японии при Министерстве юстиции. В данной альтернативной истории это название получила служба, созданная в Социалистической Японской Империи взамен Токубэцу кото кэйсацу («Особая высшая полиция») – политической полиции Японской Империи, сформированной в 1911 г.
[13] Модерн-бой – представитель субкультуры, распространенной в Японии в 20-е – 30-е годы ХХ столетия. Ее представители носили одежду нарочито европейского (американского фасона), пересыпали свою речь иностранными (преимущественно английскими) словами и отвергали традиционную японскую культуру.
[14] «И обезьяна падает с дерева» – японская пословица.
[15] Добро пожаловать янки! (англ.)
[16] Линейные корабли типа «Фусо». Имели вооружение 12х356-мм орудий в шести двухорудийных башнях. В РИ погибли во время Второй Мировой войны.
[17] Пищевой продукт из соевых бобов, так называемый соевый творог.
[18] Папа и сын-дебил на пляже. Сын спрашивает: «Папа, где море?» Отец показывает ему море, рассказывает про волны, шторма, корабли. Сын все выслушивает и снова спрашивает: «Папа, где море?» Так повторяется несколько раз, пока наконец отчаявшийся и изрядно взбешенный отец не относит сына в воду и не макает того несколько раз в море с головой. Отплевываясь от соленой воды, сын спрашивает: «Папа, что это было? – Море, сынок! – Папа, а где море?»
[19] Дурак (яп.)
[20] Линейные крейсера типа «Измаил». Имели на вооружении 12х356-мм орудий. Не достроены и в 1923-м проданы на слом.
Глава 3.
И даже тоненькую нить
Не в состояньи разрубить
