— Про дедушку-сатира вы в курсе. Что же до бабушки, в нашем мире такие, как она, редкие гости, люди называют их музами.
От неожиданности барон чуть не сверзился с лестницы. Сердце испуганно трепыхнулось, и я вцепилась в перила, решив подождать с откровениями до ровного места, где не будет риска загреметь вниз и сломать шею. Не хотелось умирать так глупо, становиться вдовой я пока тоже не стремилась.
Видимо, Фицуильям рассуждал так же, поскольку стоически молчал до тех пор, пока не усадил меня за столик и не вручил полный бокал.
— От дедушки мне досталась способность пить, не пьянея, и то самое благословение, то есть крайне высокая фертильность, — продолжила я. — Все-таки четвертушка крови божества плодородия, пусть и низшего, это не кот начхал. От бабушки я унаследовала и того меньше, всего лишь редкое вдохновение.
Редкое, но меткое — зачастую приступы творческого зуда в нашей семье случались некстати, но тут ничего не поделаешь. Вдохновение хуже чесотки, удержаться невозможно.
Барон молча переваривал мои откровения. Наконец он мотнул головой и одним махом опустошил свой бокал.
— Да-а-а, — протянул он. — Вы полны сюрпризов, Маргарита.
Я лишь улыбнулась, не желая признаваться, что это только часть моих секретов. В конце концов, мы ведь собирались обсудить его генетику, а не мою!
Вино слегка меня расслабило. К тому же в темноте, разбавленной лишь колеблющимся светом свечей, тянуло откровенничать и делать глупости.
— Мы говорили о вас, — напомнила я мягко.
— Спрашивайте, — разрешил он спокойно.
Немного поразмыслив, я поинтересовалась:
— Фицуильям, скажите, когда вы узнали о бесплодии? Хоть на этот вопрос вы можете ответить?
— Полгода назад, — сознался он глухо.
— До этого у вас были половые связи?
— Я не был девственником, если вас это интересует.
За излишней резкостью тона он явно прятал смущение. Не скажу, что сама я была абсолютно спокойна, именно от волнения и сыпала медицинскими терминами. Все-таки тема крайне деликатная.
— Каким образом вы предохранялись? Были ли случаи наступления беременности?
На этот раз он поперхнулся.
— Маргарита!
— Я интересуюсь в научных целях, — напомнила я, пожав плечами. — Доктору же вы рассказываете, вот и представьте, что я — доктор.
Он от греха подальше пристроил бокал на столик.
— Вы не доктор, а моя жена!
— Пока лишь на бумаге. Так что насчет предохранения?
— Амулеты, — сдался он и потер лоб рукой, не глядя на меня. — Хорошо. У меня есть внебрачная дочь пяти лет.
Стало неприятно. Вроде бы меня это не касается, к тому же было давно, но все же…
— Превосходно! — съязвила я. — То есть шесть лет назад никакого проклятия не было. Почему вы сразу об этом не сказали?
— Я не думал, что это важно… Простите.
Умение признать свою ошибку — редкое качество, особенно в мужчинах, так что я смягчилась.
— Послушайте, а вдруг вас прокляла мать девочки?
Ревность, месть или банальный расчет никто не отменял.
— Исключено! — отрезал он. — Девочка майорат наследовать не может. К тому же мы расстались полюбовно, о браке там речь не шла. Я регулярно их навещаю и выплачиваю неплохое содержание, Сильвия с дочкой ни в чем не нуждаются.
Ладно, предположим, хотя зарубку я себе в памяти сделала.
— Хорошо, идем дальше. Проклятие затронуло только фертильность? С потенцией все в порядке?
Признаюсь, я ожидала либо бурных заверений, что он о-го-го, либо смущенного молчания. Только не его усмешки и тихого:
— Давайте проверим?
Стремительно подавшись вперед, он отобрал у меня бокал и обнял ладонями мое лицо.
— Маргарита, я знаю, что моя семья вас разочаровала. Но прошу, дайте нам еще один шанс!
И, не дожидаясь ответа, поцеловал. Уверенно, напористо, будто желая доказать, что в любовных делах он не новичок, и заодно уходя от неудобных вопросов. Как известно, лучший способ заткнуть рот женщине — это ее поцеловать.
Нарочито громкий стук заставил нас отпрянуть друг от друга.
На лестничной площадке стоял Донал. Тени от трепетавших на ветру свечей причудливо ложились на его суровое, словно высеченное из камня, лицо. Нижняя челюсть была упрямо выдвинута вперед, волосы растрепаны, щеки потемнели от щетины.
— Простите, что помешал. — В низком голосе начальника стражи звучали странные едкие нотки. — Вас отсюда выпускать или вам и тут неплохо?
— Донал! — с отчетливой угрозой произнес барон.
Тот ответил ему насмешливым взглядом.
— Да, милорд? Я смиренно жду ваших приказов.
— Перестань ерничать, — буркнул Фицуильям, поднимаясь. На ногах он устоял, даже протянул мне руку, только слегка покачнулся. — Маргарита, дорогая, вам пора в постель.
Мгновение уединения прошло, и он вернулся к прежнему заботливо-безразличному тону. Хотелось бы знать, хоть целован он меня? Или закрыл глаза и вообразил на моем месте другую?
Меня разобрала досада. Мы не испытывали друг к другу особых чувств, и все же было обидно, что он поцеловал меня, лишь хорошенько набравшись. Как будто только алкоголь позволил ему пересилить отвращение.
Быть может, у него скрытые гомосексуальные наклонности и половые отношения с женщинами возможны исключительно под влиянием стимуляторов?
— Разумеется, — ответила я сухо, вставая без посторонней помощи. — Поскольку мы не договорили, Фицуильям, я позволю себе составить письменный список вопросов. Думаю, вам тоже так будет легче.
— О! — Досада и смущение барона легко читались даже при столь скудном освещении. — Конечно. Донал, проводи мою жену. Я еще немного пройдусь.
— Как вам будет угодно, — склонил голову брюнет и отлип наконец от стены. — Миледи.
Я взялась за перила, памятуя о коварных ступеньках, и вежливо пожелала мужу доброй ночи.
Донал размашисто шагал впереди, предоставив мне глазеть на свои широкие плечи и крепкую спину. Вдруг захотелось коснуться ладонью мышц, перекатывающихся под тонкой рубашкой…
Поймав себя на этом смущающем желании — растревожил поцелуй с бароном мое либидо! — я поспешно отвела глаза. Лучше уж замок разглядывать. Странно смотрелись древние каменные стены, освещенные ярким электрическим светом. Он безжалостно показывал все: пыль, трещины, выбоины, кое-где плесень. И все же замок был прекрасен, как древний дракон, многие века спящий под горой.
Вот только начальник стражи шел так быстро, что приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Мне стало не до того, чтобы глазеть по сторонам.
