Обещанному подарку я обрадовалась куда больше, чем розам. Какой прок с одного замка, если двери у меня аж две? Новых покушений пока не было, но это неудивительно — я безвылазно сижу в комнате под присмотром Донала (снаружи) и Бетти (внутри).
Бледная и подавленная Джорджина заглянула ко мне всего на несколько минут, беседу вела несвязно и быстро распрощалась. Видимо, слишком большое впечатление на чувствительную девушку производили семейные скандалы.
Зато нанесшая визит чуть позже Хелен держалась вежливо и как-то… пришибленно. Долго расспрашивала меня о самочувствии, презентовала платок с собственноручно вышитыми знаками-оберегами вроде бы какой-то малоизвестной народности с Востока. Потом, преодолев смущение, принялась расспрашивать меня о своем кумире.
Папа, сколько я себя помню, присылал нам с сестрами очень подробные письма, в которых живописал свои путешествия. Хотя литературным талантом он был обделен, его рассказы все равно были удивительны, а уж после должной художественной обработки…
Помявшись, Хелен созналась, что раньше покупала все книги Виктора Саттона, а теперь мама запретила, дескать, дочь слишком им увлеклась. Конечно, мимо такого я пройти не смогла и рассказала ей пару забавных историй из тех, что не вошли в издания. Даже обещала прислать ей новые папины книги — тайком от свекрови, конечно, — после чего у меня появился новый преданный союзник.
Когда посетители разошлись, я принялась сочинять письмо сестрам, к которому, поколебавшись, приложила несколько роз из подаренного мужем букета. Далее составила обещанный Фицуильяму список неудобных вопросов, немного поработала над планом докторской…
Словом, время в постели я провела плодотворно. Пусть и не в том смысле, в каком хотелось бы моей обожаемой свекрови.
Утром я проснулась уже совершенно здоровой. Ничего не болело и не беспокоило, даже горло не першило! К завтраку я, впрочем, спускаться не торопилась. Компания дорогой свекрови мне опостылела, так что я с превеликим удовольствием перекусила в постели. Хорошенько подкрепившись, я приняла ванну, не слушая стенаний горничной, что это может быть вредно, оделась и постучала в спальню к мужу.
— Войдите, — разрешил он сразу.
— Доброе утро, Фицуильям, — поздоровалась я, входя.
Шторы и оконная рама были распахнуты, впуская в комнату яркий свет и свежий ветер. День обещал быть теплым и солнечным, и Фицуильям намеревался сполна им воспользоваться. Судя по бриджам и ботинкам, он собирался на верховую прогулку, камердинер как раз надевал на него твидовый пиджак.
— Доброе утро, Маргарита. — Он жестом отослал слугу и шагнул ко мне. — Как вы?
— Прекрасно, — заверила я искренне. — Куда вы собираетесь, если не секрет? Я хотела бы прогуляться.
Муж повел рукой.
— На конный завод, хочу проверить, как там дела. Могу взять вас с собой, если вы уверены, что от этого вам не станет хуже.
— Замечательно! — Я чуть не захлопала в ладоши. Сидеть сиднем в замке мне опостылело, так что прогулка казалась отличной идеей. — Я соберусь за пять минут.
— Можете не торопиться, — одобрительно хмыкнул барон, приглаживая ладонью светлые вихры. — Во всяком случае, полчаса у нас есть.
— Чудесно! — Этим утром из меня рвались сплошь восторженные эпитеты. — Кстати, пока не забыла. Вот, ознакомьтесь!
Барон взял из моих рук несколько помятый (неудобно писать в постели!) листок, вчитался… и лицо его медленно залилось краской.
— Маргарита, — сдавленно пробормотал он, не поднимая глаз. — Зачем вам… это?
— Для исследований, — пожала плечами я. — Должна же я составить полную картину.
— Для этого вам нужно знать, во сколько я, кхе-кхе, начал половую жизнь и бывает ли у меня эрекция по утрам?!
Бедный барон то краснел, то бледнел, то снова заливался румянцем. На меня он старательно не смотрел.
— Вы думаете, я сама этого не узнаю, если мы все же останемся в браке? — поинтересовалась я с иронией. — Супруги ведь обычно спят вместе.
Он мотнул головой.
— Маргарита, муж навещает жену ночью, после чего уходит в свою спальню. Так принято.
О, какие любопытные подробности выясняются. Позавчера в башне он был куда более раскованным! Хотя да, это ведь было ночью.
Интересно, кто выдумал такую чушь? Наверняка это козни свекрови… или нет? Вдруг у аристократов это действительно в порядке вещей?
— Вы обещали помочь мне с докторской, — прибегла я к куда более безопасному аргументу. — Так что будьте добры, ответьте. Можно письменно.
В душе Фицуильяма явно боролись смущение и баронская гордость, не позволявшая нарушить слово.
— Хорошо, попозже…
— Спасибо! — Я улыбнулась ему и вышла, успев заметить, как он отбросил бумажку, словно ядовитую змею.
К моменту, когда мы выехали из замка, Фицуильям уже взял себя в руки и о неловких моментах не заговаривал. Он усадил меня перед собой и пустил кобылку рысью. Разговаривать на скаку было неудобно, так что мы просто наслаждались свободой и чудесным днем. Теплый ветерок шевелил волосы, солнце ласково гладило кожу, цветущие луга радовали глаз.
Ехать пришлось недолго, завод располагался в пределах имения. Барон уверенно свернул направо от шоссе, грунтовая дорога привела нас к высокому забору из красного кирпича, над которым виднелись красные же черепичные крыши. Фицуильям спешился и повел коня в поводу.
За воротами к нам со звонким лаем бросились собаки — целая свора, от щенков до взрослых псов. Как на подбор, беспородные дворняги, но выглядели они сытыми и ухоженными. Я испуганно поджала ноги, хотя агрессии собаки не проявляли, напротив, ластились и виляли хвостами.
— Не бойтесь, — успокоил меня барон, потрепав по загривку самого крупного мохнатого пса. — Они не тронут.
— Это успокаивает, — пробормотала я, все же с некоторой опаской наблюдая за животными. Поэтому не сразу увидела двоих работников, вышедших нам навстречу.
— Ну-ну, будет уже! — прикрикнул один из них на резвящихся псов. — Пошли, марш отсюда!
Второй поманил свору за собой свертком, пахнущим копченым мясом. Собаки оставили нас в покое и дружно рванули за кормильцем.
Ссадив меня на землю, барон препоручил лошадку заботам конюха, а сам представил меня управляющему, огненно-рыжему мужчине с бородой, руками-лопатами и неожиданно хитрыми глазами.
— Счастлив познакомиться, миледи, — глубоко поклонился он. — Вы покататься хотите или погулять?
— Я сам проведу экскурсию для жены, — не дав мне ответить ни слова, вмешался Фицуильям. — Делами займемся позже.
— Как скажете, ваша милость. — Управляющий поклонился и, кликнув работников, начал вполголоса их чихвостить за какой-то выгон.
— Пойдемте? — неуверенно спросил барон, подав мне руку. — Простите, тут нет смирных лошадок…
