Я моргнула.
— С каким Джоном?
— Да с Джоном Хаксли, моим женихом! Только мы никому не говорим, а то меня уволят… Пожалуйста, миледи!
Бетти чуть не плакала.
— Ладно, иди. Я никому не скажу.
— Спасибо, миледи!
Она неловко — мешал поднос — сделала книксен.
— Где Мэри? — спросила я, мысленно вычеркивая еще одно имя из списка подозреваемых.
На миловидное, хоть и простоватое личико горничной набежала тень. Не простила она «подружке» оговор про Адама.
— Выходной у нее, — сказала Бетти неприязненно. — К обеду только вернется.
Ладно, пусть так.
— А Рэйчел, горничная миссис Скотт?
Бетти захлопала глазами, по-видимому не понимая, зачем мне сдались другие горничные.
— Гладит хозяйские платья, — сказала она, немного подумав. — Позвать ее?
— Будь так добра, — обрадовалась я.
По правде говоря, я собиралась сама отправляться на поиски. Никак не привыкну, что можно приказать.
Бетти убежала, а я, чтобы не терять времени, потянулась к микроскопу. Надо ведь отбросить всякие сомнения в том, что Фицуильям — законный барон Мэлоуэн! Так сказать, на Донала надейся, а сама не плошай. Благо материал для генетического анализа у меня теперь был. Я бережно вынула из пузырька седой волосок покойного барона и приступила к исследованиям… Да так увлеклась, что тихий стук заставил меня дернуться.
— Миледи? Мне прийти попозже? — осведомилась гостья сухим голосом.
Я нехотя отлипла от окуляра микроскопа и обернулась.
Рэйчел, личную горничную моей драгоценной свекрови, я раньше видела лишь мельком. Сухопарая женщина с прилизанными тускло-русыми волосами, стянутыми в пучок, вечно недовольно поджатыми губами и маленькими глазками за стеклами очков чем-то напоминала сухую рыбу. С ходу было тяжело понять, сколько ей лет, — ей могло быть от тридцати до пятидесяти.
Не похожа она на девицу, которая заводит любовника. Хотя если на такую кто-то позарится, то она ради возлюбленного горы свернет!
— Нет, проходите и садитесь. — Я потерла глаза и махнула в сторону единственного свободного стула.
Рэйчел еще сильней поджала губы и опустилась на указанное место.
— Слушаю вас, миледи, — напомнила она, глядя на меня своими выпуклыми рыбьими глазами, и благовоспитанно сложила руки на коленях.
С такой по душам не поговоришь и начинать издали тоже смысла нет. Выслушает с таким же скептическим видом и преспокойно уйдет.
— Я все о вас знаю! — брякнула я, сверля ее внимательным взглядом.
И лишь потому заметила, как дрогнули на мгновение пальцы на острых коленках. Зато выражение лица не изменилось ничуть. Завидное самообладание.
— Не понимаю, о чем вы, миледи, — процедила она.
— Не отпирайтесь. — Я размяла затекшие от неудобной позы плечи. — Вы же не хотите, чтобы вас уволили без рекомендаций?
Тут же поняла: промазала. Блекло-голубые глаза за стеклами очков блеснули, а Рэйчел заявила уверенно:
— Моя госпожа этого не допустит! — Она поднялась, все такая же чопорная до тошноты, и сложила руки на животе. — Простите, миледи, мне нужно идти.
И преспокойно направилась к выходу. Это уже откровенная наглость!
— Тогда я расскажу обо всем барону! — бросила я ей в спину.
Она чуть заметно повела лопатками под скучным форменным платьем, но даже не обернулась, выражая тем самым свое презрение.
Рыльце у нее явно было в пушку. Только опасалась она не барона и его почтенной матушки, угрозы им нажаловаться ее нисколько не пугали. Кого тогда? Полицию? Вряд ли стражи порядка станут заниматься кражей духов и платка, хотя в этом я разбиралась слабо.
Ладно, попытка не пытка.
— Полиция-то точно заинтересуется! — заявила я громко.
— Что? — Она обернулась, по-рыбьи тараща глаза. — О чем вы?!
Ее удивление было слегка — самую малость — наигранным. Я почувствовала удовлетворение, от азарта взбурлила кровь. Вот теперь удар попал в цель!
Рэйчел сделала один осторожный шажок ко мне, другой.
— О ваших делишках, — отчаянно блефовала я, чувствуя, как часто, тревожно колотится сердце. — Вы ведь не хотите в тюрьму?
Горничная прищурилась.
— Глупости какие! — презрительно заявила она. — Я не делала ничего плохого!
— Разве? — подняла брови я. — Красть теперь можно?
Ее лицо вдруг исказилось недоброй гримасой, и она прыгнула ко мне. В занесенном для удара кулаке блеснуло узкое лезвие ножа. Откуда?!
Вскрикнув, я отшатнулась… а горничная захрипела, забилась в руках Донала. Нож со звоном ударился о каменный пол.
— Тихо! — Он хорошенько встряхнул пленницу, отчего та лязгнула зубами, и с ее носа сползли очки.
Лицо без толстенных стекол и грубой темно-коричневой оправы преобразилось.
— Погодите-ка! — Я потянулась к Рэйчел.
Она рванулась, раззявила рот, пытаясь цапнуть меня за руку, но Донал усилил хватку, и она придушенно захрипела.
Я воспользовалась этим, чтобы дернуть ее за волосы. И хмыкнула, когда шевелюра, утыканная шпильками, осталась у меня в руках. Под париком обнаружились коротко стриженные светлые волосы. Освобожденные от плена толстых очков глаза сверкали голубизной, невзрачное лицо порозовело и совсем преобразилось.
— Она хорошенькая, — сказала я Доналу, обходя его с пленницей по кругу. — Специально себя уродует. Кстати, и грудь бинтами стягивает. Неужели все эти ухищрения — ради службы у миссис Скотт?
— Насчет ухищрений спорить не буду, — усмехнулся он, легко пресекая трепыхания горничной. — Вот об остальном… Думаю, она наводчица. Устраивается в хороший дом, выясняет, чем можно поживиться, делает дубликаты ключей. Потом увольняется, а через некоторое время дом обносят воры. В округе было уже несколько таких случаев.
Я лишь головой покачала. Вот тебе и ткнула пальцем в небо!
Донал легко, как котенка, встряхнул Рэйчел (или как там ее зовут?), и из ее узких губ полилась отборная брань. Я поморщилась — не люблю ругань — и повысила голос:
— Как думаете, это она Адама впустила?
Пленница громко возмутилась:
— Какого еще Адама? Да что ты мне шьешь, ты!..
Донал что-то сделал, и Рэйчел вдруг замолчала на полуслове (явно непечатном) и обмякла.
— Я сдам ее полиции, — пообещал Донал и поволок сомлевшую горничную к лестнице.
В самом деле, вряд ли он умеет таскать через стены людей, иначе нам не пришлось бы прошлой ночью возвращаться кружным путем. Я поспешно села, ноги меня не держали. Ночь выдалась бурной, утро ей не уступало, а тут еще это нападение.
