Донал открыл мне дверцу, выставил на дорожку вещи и корзинку со спящими кошками. Город был тих и безлюден. Небо на востоке уже начинало светлеть, до рассвета оставалось не больше получаса.
Фонарь освещал застывшее, будто неживое лицо Донала, прислонившегося спиной к автомобилю. Легкий ветерок доносил приторный запах цветущих у калитки роз, от которого к горлу подступала тошнота.
Я знала, что нужно попрощаться. Выговорить лживое: «До свидания», — отвернуться и нажать кнопку звонка. И медлила. Я не хотела, чтобы он уходил, а он не мог остаться.
Донал заговорил первым, избавив меня от мучительного подбора слов:
— Вы ведь больше не вернетесь в замок?
Я зябко передернула плечами, хотя ночь была теплой.
— Меня туда теперь на аркане не затащишь.
Он кивнул, принимая ответ, и скрестил руки на груди.
— Если вам что-нибудь понадобится… мои показания, например, дайте мне знать, хорошо?
Я покачала головой.
— Не надо. Фицуильям хочет, чтобы эта история осталась в семье, пусть так и будет.
Он помолчал, потом дернул плечом и выговорил глухо:
— Мы с вами видимся в последний раз, поэтому я могу сказать. Я полюбил вас, Грета. Я понял это той ночью, когда увидел вас с бароном в башне. Я был не вправе вас ревновать, и все-таки я… я взбесился.
— Донал…
— Прошу вас, не перебивайте. Я не умею красиво говорить, просто хочу, чтобы вы знали. Я отдал бы все, чтобы вы остались со мной. Беда в том, что у меня ничего нет.
Сердце выскакивало, заходясь в сладкой боли.
— Я…
Стремительно шагнув вперед, он приложил палец к моему рту.
— Ш-ш-ш! Молчите. Если вы скажете хоть слово, я не смогу уйти. Но я должен! Я раб проклятого замка, с этим ничего не поделаешь. И простите меня.
— За что? — удивилась я вопреки его просьбе.
— Вот за это.
Наклонившись, Донал прижался губами к моим губам, и я на мгновение замерла, ошеломленная своей реакцией на эту простую ласку. Обняла его за шею и ответила. И я говорила, что не понимаю прелести поцелуев?! Так сладко, так отчаянно, так… безнадежно.
Судорожно вздохнув, он отстранился и долгую минуту смотрел мне в глаза. Впитывая. Запоминая.
— Прощайте, — выдохнул Донал. — Любимая.
Потом хлопнула дверца авто, взревел мотор, взвизгнули шины. И я осталась одна — со своими вещами, кошками и сомнениями, пока в доме не вспыхнул свет и не хлопнула калитка. Джули, заспанно потирая глаза кулаком, широко зевнула и спросила:
— Эй, Грета, ты в порядке? Кто это тебя привез? Ретт говорит, с тем парнем что-то не так, по моей части. Жаль, я его в прошлый раз толком не разглядела.
Из-за спины сестры выглянул встревоженный Ретт, наш семейный призрак, удерживая за шкирку такую же призрачную псину. За пределы участка нашим призракам ходу нет, открыть зачарованную дверь он тоже не в силах, вот и позвал Джули.
— Мисс Грета, вы как? — вторил он. — Стоите и стоите, в дверь не звоните.
— Это был Донал Грин. Страж, верный пес и так далее моего, так сказать, супруга.
Я скривилась, вспомнив попытку муженька исполнить супружеский долг, невзирая на мое активное сопротивление.
— И?.. — приподняла брови сестра и поправила растрепанные волосы.
— Может, ты меня впустишь? — хмуро осведомилась я. — Я сегодня глаз не сомкнула, а денек выдался тот еще. Кофе хочу — умираю.
Джули наставила на меня указательный палец.
— Если пообещаешь мне все рассказать, то сварю тебе по своему фирменному рецепту.
— Обещаю, — пробурчала я, протискиваясь в калитку мимо нее. — Я вернулась домой, так что времени на разговоры у нас вагон.
Джули и призрак переглянулись, радости на их лицах почему-то не прибавилось.
— Я тогда пойду! — с этими словами призрак растворился в предутреннем мареве.
Зато Джули осталась, даже помогла занести чемоданы и сварила кофе с коньяком, а потом устроилась напротив, намекая, что напиток придется отрабатывать.
— Расскажи подробнее, что это за брюнет, с которым вы так страстно прощались? — осведомилась она, размешивая сахар в чашке и болтая босыми ногами. — Ретт говорит, он не человек и не дух.
Кто бы сомневался, что вредный призрак подсматривал!
— Угу. — Я сделала вид, что любуюсь рассветом. Глаза защипало. — Он хранитель замка и заодно — рода Скоттов. Не по собственной воле, его заставили участвовать в каком-то ритуале.
— Так-так-так! — оживилась сестра. — Как интересно. Давай рассказывай!
Я набрала в грудь побольше воздуха и начала говорить…
— Все-таки ты дура! — честно сказала сестра, выслушав мою сумбурную исповедь. — Диплом защитила, кандидатскую чуть не зубами выгрызла, а любовь отстаивать не хочешь?!
— С чего ты взяла, что это любовь? — насупилась я, глотнув кофе.
Сестра похлопала меня по плечу.
— Потому что ты поглупела. Это верный признак!
— Издеваешься? — вздохнула я.
— Есть немного, — согласилась Джули. — Ведь эта Аннабель была обычной магичкой!
— Сильной магичкой, — хмуро поправила я, крутя в пальцах ложечку.
— Пусть так, — легкомысленно отмахнулась сестра, играя пояском халата. — Все равно. На любого хитрого мага найдется маг похитрее.
Я встрепенулась.
— Думаешь?..
Джули повела плечиком.
— Думаю, что вы двое зря пали духом. Если он тебе нужен, этот твой Донал…
— Нужен! — подтвердила я решительно.
— Тогда действуй, — посоветовала сестра серьезно. — С магией я помогу, с остальным тебе придется разбираться самой.
— Завтра позвоню Стефану, — решила я, признавая правоту Джули. — И где-то у меня записан телефон судьи Ричардса, старого маминого друга. Кстати, ради такого дела можно и папины связи подключить.
Я задумалась, прикидывая план действий. Если подойти к задаче с умом, она может на поверку оказаться не такой уж невыполнимой! Нужно только поставить цель, составить план и определиться со средствами и методами…
Замок Мэлоуэн, два месяца спустя
Замок еще спал. Солнце только-только взошло. Хотя на календаре был уже сентябрь, погоды стояли еще по-летнему жаркие, даже ночью было душно. Многие окна были распахнуты настежь, так что громкое пение труб наверняка услышали и слуги, и хозяева, и даже призраки в склепе.
Я поморщилась — вблизи этот звук выносить было тяжело — и вгляделась в выбегающих во двор людей. Охранники даже пикнуть не посмели, когда им под нос сунули бумаги с королевской печатью, и теперь растерянно переминались в сторонке.
