Книга Машины как я , страница 66. Автор книги Иэн Макьюэн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Машины как я »

Cтраница 66

– Меня кое-что беспокоит, – сказала она. – Я читала Марку сказку, и там был попрошайка и это слово. Подачки.

– Да?

– У меня возникла ужасная мысль, – сказала она, указывая туда, где раньше хранились мои сбережения. – Думаю, надо проверить.

Теперь, когда я избавился от кровати, я держал чемодан с деньгами в закрытом буфете. Как только я достал его, я почувствовал неладное уже по его весу, но все равно открыл. Мы уставились в пустое пространство, еще недавно заполненное пачками пятидесятифунтовых банкнот. Я подошел к окну. Адам по-прежнему сидел на стуле без движения, уже полтора часа. Плотный конверт все так же лежал у него на коленях. С девяносто семью тысячами фунтов стерлингов.

«И ты держал их дома»! – воскликнул мой внутренний голос.

Мы с Мирандой даже не переглянулись. Напротив, мы отвернулись от окна и стояли в прострации, тихо ругаясь про себя, пытаясь осмыслить случившееся. По привычке я взглянул на экран компьютера. Флаги на Букингемском дворце все-таки приспустили.

Мы пришли в такое бешенство, что не могли обсуждать какую-либо тактику. Мы просто решили действовать. Выйдя на кухню, мы позвали Адама в дом. Мы сели за стол бок о бок и смотрели, как он приближается к нам. Он был в отглаженном костюме, начищенных туфлях и свежеотутюженной рубашке. Я отметил в его облике новую деталь – сложенный платок в нагрудном кармане. Он держался одновременно собранно и отстраненно, давая понять, что никакие наши слова не тронут его.

– Где деньги?

– Я раздал их.

Мы не ожидали, что он скажет нам, что инвестировал деньги или переложил в более надежное место, но услышанное все же повергло нас в тихий шок.

– То есть как?

Он кивнул, словно одобряя мой вопрос, и я чуть не лопнул от гнева.

– Вчера вечером я положил сорок процентов от общей суммы в твой банковский сейф в качестве налоговой задолженности. Я написал записку в налоговое управление, указав всю сумму и уведомив их, что платеж поступит своевременно. Не волнуйся, ты заплатишь по старой ставке. С оставшимися пятьюдесятью тысячами фунтов я посетил различные благотворительные организации, которые выбрал заранее.

Казалось, он не замечал нашего изумления и был намерен ответить на мой вопрос максимально развернуто.

– Два уважаемых приюта для бездомных. Они были очень признательны. Затем государственный детский дом – они принимают пожертвования на путешествия и лечение, и тому подобное. Затем я прогулялся на север и сделал благотворительный взнос в центр помощи жертвам изнасилований. Большую часть оставшихся денег я отдал педиатрической больнице. Под конец я разговорился с очень старой леди рядом с полицейским участком и проводил ее до дома, чтобы увидеться с домовладельцем. Я оплатил ее задолженность по аренде и заплатил еще за год вперед. Ее собирались выселить, и я подумал…

Внезапно Миранда выдохнула:

– Ох, Адам. Твоя добродетельность – это безумие.

– Каждый из тех, кому я помог, нуждались больше, чем вы.

– Мы собирались купить дом, – сказал я. – Деньги были наши.

– Это спорный вопрос. Или сомнительный. Твое первоначальное вложение – на твоем столе.

Это было грубое нарушение наших прав, со многими составляющими: воровство, безрассудство, невежество, предательство и похерение наших мечт. Мы стояли с открытыми ртами. Мы даже смотреть на него не могли. С чего начать?

Прошло полминуты, прежде чем я прокашлялся и сказал безжизненным голосом:

– Ты должен пойти и вернуть эти деньги. Все.

Он пожал плечами.

Разумеется, это было невозможно. Адам с невозмутимым видом сидел перед нами в режиме отдыха, положив руки на стол ладонями вниз, и ждал, когда кто-нибудь из нас заговорит. Я чувствовал, как во мне закипает и концентрируется гнев. Меня мутило от этого пренебрежительного пожатия плечами. Хотя это была сплошная фикция – не важно, насколько правдоподобная – ничтожная подпрограмма, запускаемая ограниченным набором входных данных, разработанная каким-то умником, жалким карьеристом, докторишкой в лаборатории где-нибудь на задворках провинции Сычуань. Меня охватила ненависть к этому несуществующему инженеру, но еще большую ненависть во мне вызывал этот набор программ и самообучаемых алгоритмов, который вторгся в мою жизнь, подобно тропической речной змее, и принимал решения от моего имени. Да, деньги, которые украл Адам, он сам же и добыл – и это бесило меня еще больше. Как и факт, что именно я нес ответственность за то, что навлек на нас с Мирандой этот ходячий компьютер. Ненавидеть его было все равно что ненавидеть себя самого. Но тяжелее всего мне было контролировать ярость, поскольку единственное решение уже стало очевидно. Он должен будет снова добыть все эти деньги. Нам нужно будет его убедить. Вот, пожалуйста: «ходячий компьютер», «убедить его», этого «Адама» – наш язык выражал нашу слабость, когнитивную готовность воспринимать неодушевленную машину как одушевленное создание.

Я был так взвинчен, что не мог сидеть на месте. Я встал, шумно отодвинув стул, и принялся ходить по кухне. Миранда по-прежнему сидела за столом, закрыв ладонями нижнюю половину лица. Она о чем-то думала, вот что поразительно. Она, в отличие от меня, могла связно думать. Окружающий беспорядок еще больше выводил меня из себя – я действительно был на грани. На столешнице стояла немытая кружка, которую я принес из студии. Несколько недель кружка простояла за монитором компьютера, и в ней образовался серо-зеленый шершавый осадок. Мне хотелось взять и сполоснуть ее в раковине. Но прибираться на кухне, потеряв целое состояние, – это было слишком. Под деревянной столешницей, на которой стояла кружка, выступал ящик, выдвинутый на несколько дюймов. Я забыл его задвинуть. В ящике лежали инструменты. Я собрался задвинуть его и заметил изъеденную жучками дубовую рукоятку отцовского здорового молотка-гвоздодера, лежавшего по диагонали поверх остальных инструментов. Меня посетило темное побуждение, но я отогнал его и оставил ящик нетронутым.

Я снова сел. Чувствовал я себя ужасно. Кожа на спине от талии до шеи стала сухой и горячей. Ступни в кроссовках тоже стали горячими, но влажными и к тому же чесались. Во мне бурлило слишком много дикой энергии, чтобы я мог вести рассудительный разговор. Я бы с готовностью сыграл в футбол без правил или бросился в бурное море. А еще хотелось просто закричать, заорать. Мое дыхание сбилось, поскольку воздух казался разреженным, недостаточно свежим, каким-то уже использованным. Я отдал бас-гитаристу невозвратные шесть с половиной тысяч фунтов. Было ясно, что потерять большую сумму денег означало впасть в недуг, от которого имелось только одно средство – вернуть эти деньги. Миранда убрала руки от лица и сложила их. Она быстро взглянула на меня, как бы говоря: если не можешь себя контролировать, лучше молчи.

И заговорила сама. Таким заботливым тоном, словно это Адам нуждался в помощи. Было полезно так думать.

– Адам, ты много раз говорил мне, что любишь меня. Ты читал мне прекрасные стихи.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация