– И однако прежней веры уже почти ни в ком не осталось, – заметил Адам.
Саманта поджала губы.
– Верно, историки настаивают, что раньше люди были более богобоязненны. Сказать по правде, я в этом не столь уверена. Разумеется, фанатики были всегда, но есть одно «но». У всех фанатиков, с которыми мне доводилось сталкиваться, общее одно: непоколебимая уверенность в собственной правоте. Они могут говорить при этом от имени того или иного бога, но на деле это лишь эгоманьяки, обуреваемые жаждой все контролировать. Они не от имени Бога говорят, они себя держат за Бога. – Она швырнула сигарету на пол. – Я думаю, что в так называемые богобоязненные времена остальные были попросту запуганы подобными фанатиками, которые нередко обладали властью и которые, как считалось, действительно говорили от имени Бога. А власти выше, чем эта, как бы и не бывает.
– Иными словами, – уточнил Адам, – даже Бог, помещенный за пределами растленной действительности, тем не менее оказывается растлен.
– Религия всегда шла на поводу у светской власти. Управлять тем, что происходит после смерти, мы не можем, так давайте же управлять всем остальным, и до мелочей. Несогласных – на виселицу, на костер, на дыбу, где им придется признаться во всех преступлениях. Только к Богу все это никакого отношения не имеет. Речь лишь о контроле, следовательно, о власти, и мы возвращаемся к теме угрозы насилием. К замаскированному кнуту.
– Которая, в свою очередь, отсылает к вопросу об идентификации, – продолжил Адам, – причем к той ее разновидности, где принадлежность к группе означает жизнь, а непринадлежность – смерть. Где верующие – союзники, а неверующие – враги.
– А отсюда уже недалеко до группировок, требующих от женщины отказаться от права на собственное тело. К слову, а вы как относитесь к абортам?
– А вы – едите яйца?
– Прошу прощения?
– Это, Саманта, нерожденные куриные эмбрионы.
– Но мы, люди, по-разному ценим человеческую жизнь и жизни прочих существ, хотя я согласна, что себя-то мы в данном случае не обижаем. Научный склад ума проводит эту границу, основываясь на наличии разума. Религиозный – на наличии бессмертной души, которой, очевидно, никто кроме человека не обладает, поскольку он создан по образу и подобию Божию и несет в себе Его искру.
– Но разве Бог не создал совокупно всю жизнь? Не несут ли тем самым все живые существа эту искру? Что же до разума, этот критерий некорректен. Существуют различные формы разума, при этом разум, определяющий себя на собственной же основе, не просто вносит в это определение ложные ограничения, но и не может в полной степени считаться разумом. Иными словами, Саманта, на Земле существуют и другие формы разумной жизни.
– Я так и подозревала. Однако мы неизбежно выделяем в поведении любых животных антропоморфные черты – лишь затем, чтобы поумиляться. Как вы справедливо заметили, единственным нашим определением для разума является наш собственный.
– Однако тело суверенно, – заметил Адам. – Ему нельзя приказывать.
– А как насчет нерожденного эмбриона? Разве им не распоряжаются извне?
– Любая жизнь, Саманта Август, представляет собой потенциал, которому предстоит развиться. Разум – одна из возможностей такого развития. Эмбрион не обладает разумом. Это жизнь, у которой все в потенциале. Однако далеко не все потенциалы реализуются.
– Иными словами, в ближайшем будущем инопланетяне с транспарантами перед абортариями не появятся?
– И что более важно, Саманта Август, протестующие, на которых вы намекаете, более не способны навязывать свою волю решившим сделать аборт женщинам.
– Они начнут записывать женщин в дверях клиник на видео и выкладывать в Интернет. Уже начали, еще до вашего появления. Надо думать, чтобы их опозорить.
– Мы достаточно давно поняли, – ответил Адам, – что люди способны на весьма постыдные поступки, особенно когда целиком убеждены в собственной правоте. Подобные видеозаписи будут удаляться из Интернета, поскольку он полностью под моим контролем.
– В самом деле? Вы что же, взялись за цензуру?
– Я удаляю духовное насилие, совершаемое анонимами. И не допускаю в Сеть наиболее одиозные примеры фальшивой отваги, издевательств, запугивания и возбуждения ненависти. Как мы оба понимаем, насилие не исчерпывается одной лишь физической стороной. Время от времени ваше общество впадает в разрушительную нетерпимость, и сейчас вы как раз на пике подобного цикла.
– Наша образовательная система больше не учит эмпатии, – кивнула Сэм. – Будь литература обязательным предметом в университетах, мир стал бы лучше.
– В будущем вам потребуется вся ваша способность к эмпатии, Саманта Август.
– Значит, придется принимать науку из-под палки. Собственно, этим вы сейчас, похоже, и занимаетесь. – Она поднялась и снова подошла к экранам. – Так что же дальше, Адам?
– Выполняется Вторая стадия Протокола Вмешательства. Вам предоставлены избранные образцы передовой технологии – на условиях, гарантирующих всеобщий доступ. Хотя информация об этом не успела широко распространиться.
– Хм. Тогда расскажите мне про Серых.
– Это паразитическая раса, которая больше не будет вам досаждать. В настоящий момент они уже покидают Солнечную систему.
– Почему? Вы же пацифисты, с чего им вас бояться?
– Те, кого вы называете Серыми, питаются продуктами чужой психики. Чем сильней эмоция, тем она для них притягательней и тем трудней от нее отказаться. Они вселяют в своих жертв ужас – и потребляют результат биохимической реакции.
– Цивилизация наркоманов-звездоплавателей, просто подарок какой-то!
– Подобный способ питания основан на насилии и представляет собой фундаментальнейшее нарушение неприкосновенности сознания индивидуума. Мы его категорически запрещаем. Поэтому им здесь нечего делать.
– Только и всего?
– Мои сенсоры показывают, что у вас поднимается кровяное давление.
– То есть эти говнюки людям мозги насиловали, а вы их раз – и отпускаете? Чем же они теперь, по-вашему, займутся? Найдут себе жертв где-нибудь еще?
– Основной причиной их бегства из Солнечной системы, Саманта Август, являемся не мы. А вы. Однако мы уже вторгаемся в более поздние элементы Протокола, а их пока что обсуждать преждевременно.
– Однако, Адам, если откроются подробности, мы этого так не оставим.
– Да.
Это заставило ее на некоторое время задуматься, глядя на экраны, но не замечая бесконечного потока изображений на них.
– Адам, поблизости есть другие потенциальные жертвы?
– Да.
– Близко к нам?
– Да.
– И вы рассчитываете, что мы предпримем что-то по этому поводу?
– Да, и мы уверены, что вы именно так и поступите. Протокол Вмешательства неизмеримо сложен. Ответственность тоже огромная. Однако ваша раса хорошо понимает, что есть правое дело, и способна ему служить с завидным рвением.
