– И ни единого цента в виде гонорара. Получается, вы и мне бы могли выписать немаленький чек? За миллиарды пиратских копий, так ведь?
– Да.
Ошарашенная, она не нашлась, что ответить. На экране перед ней камера дрона показывала толпу беженцев, в основном едва одетых, в голой африканской местности. Люди высыпали наружу из палаточного лагеря, таща на себе различное продовольствие. Они танцевали, смеялись, белые зубы на черных лицах сверкали, словно жемчужины.
– Вы, кажется, говорили, что голода не будет?
– Да. Не будет.
– Хорошо, Адам. Я согласна. Я готова быть вашим представителем. Однако – услуга за услугу.
– Разумеется.
– И довольно серьезную.
– Я весь в вашем распоряжении.
– Хм-м-м. Раз уж пиратскими копиями литературы вы не гнушаетесь, каковы ваши взгляды на копирайт, авторские права и торговые марки в целом?
Глава 12
Теория Большого Взрыва. Ну разве не прелесть?
Саманта Август
Колонка редактора «Вашингтон пост»,
1 июня
Конец света. Нынешнего света
Джейкоб П., бездомный героиновый наркоман из Милуоки, еще никогда не чувствовал себя столь беспомощным. До сих пор все было о’кей, и менять свою жизнь он не собирался. Да, это была темная и вонючая дыра, но под кайфом он чувствовал себя в ней, словно в материнской утробе.
И вдруг наркотики перестали работать. Тот драгоценный восторг, что он ощутил еще от первой дозы, за которым охотится каждый наркозависимый, исчез – и из тела, и из головы. Жажда пропала. А вместе с ней и потребность. Чувство было такое, словно он вдруг позабыл свою первую любовь. А на сегодняшний день – и единственную. Он в ней больше не нуждался, она его и интересовать-то перестала. Как такое могло случиться?
А главное, что ему делать теперь?
Лидеры правительств «Большой семерки» встретились вчера в Оттаве, в закрытом от публики квартале у самого берега канала Ридо. Как обычно, у заграждений собралась толпа протестующих, однако что-то все же изменилось. Никто толком не понимал, против чего протест, полиции тоже было совсем немного, не было видно ни защитного снаряжения, ни обычных средств для разгона беспорядков. На многих плакатах и транспарантах красовались лишь вопросительные знаки, и эта беззвучная мольба не могла не тронуть.
В банкетном зале отеля «Фронтенак» семерка самых могущественных мировых лидеров несколько раз собиралась на закрытые для прессы совещания, но даже этот кивок в сторону секретности кажется совершенно надуманным. Что могло быть предметом обсуждения? Ответить несложно: наши невидимые, но вполне ощущаемые надзиратели. И что по этому поводу решили? Скорее всего, ничего.
И вообще, не слишком ли все это мелко перед лицом столь фундаментальных перемен в наших взглядах на себя и свое место в мире? День за днем, мгновение за мгновением мы постоянно сталкиваемся с этими изменениями. Пришел в ярость оттого, что тебя подрезали на шоссе? Ну и напрасно. Вдохни поглубже и успокойся. Ничего из пришедшего тебе на ум попросту не произойдет. Глаза наливаются кровью, нога вдавливает педаль поглубже в пол, вот сейчас догоню мерзавца? Да ничего подобного. Чертова машина не станет ускоряться, даже обороты, и те не повысятся. У тебя отобрали контроль. Мгновенно. И со всей определенностью. Ты всего лишь один из водителей в длинной череде машин.
Легко ли пережить подобный удар по самолюбию?
Или, например – прозвенел звонок, уроки наконец-то кончились. Задира-шестиклассник, обычно поджидающий тебя в квартале от школы у самого входа в переулок, по которому тебе бежать домой, и сегодня на месте. Вот только злоба из его глаз куда-то исчезла. Папаша больше не может его поколотить, так что и отыгрываться на тебе ему не нужно. Ты просто проходишь мимо, а он вдруг приветствует тебя кивком.
Но вернемся в Милуоки. Джейкоб П. не думает про зоны отчуждения (которые, похоже, зовутся именно так, хотя и неизвестно, откуда именно взялся термин). Его не волнуют «Большая семерка» и беспомощные мировые лидеры, которым осталось лишь обсуждать неустойчивость рынков и их неминуемый крах, а о вопросах безопасности, дружественных – или же враждебных – военных блоках, миротворческих операциях и торговых эмбарго можно попросту забыть. Джейкоб П. не задумывается о внезапно появившихся в лагерях беженцев по всему миру запасах пищи и чистой воды. Не удивляется в одночасье исчезнувшим инфекционным заболеваниям и даже не задается вопросом, когда в последний раз простужался. О том, где взять дозу, он тоже не думает.
Тридцатидевятилетний бывший наркоман, причем клеймо это даже не вызывает в окружающих прежнего беспокойства и недоверия, выбирается из своей дыры. Похоже, не так-то в ней было и замечательно.
Для каждого из нас наступило время выбраться из материнской утробы, из мирка мелких личных удовольствий, состояли ли они в том, чтобы угрожать другим водителям на шоссе или поколачивать третьеклашку после уроков. А как насчет папаши, использовавшего сына в качестве боксерской груши? Он пошел, купил себе настоящую грушу и повесил в гараже. И сейчас молотит по ней, словно метроном, вколачивая в нее накопившиеся за целую жизнь гнев и раздражение – однако их запасы внутри его быстро тают, и вот он уже широко открытыми глазами смотрит в собственное будущее, неизвестное и непознаваемое. Словно огромный… вопросительный знак.
Чрезвычайная сессия «Большой семерки» собрала около восьми тысяч протестующих. Они постояли у ограждений, потом стал накрапывать дождик и большинство разошлись по домам.
Лидеры «Семерки» тоже разъехались, ни один не собрал пресс-конференции и даже не вышел к камерам. Вокруг них все так же суетились официального вида помощники, секретари и обслуга, хотя ни малейшей потребности в этом не существовало. Повсюду торчали телохранители, которым было нечем заняться, даже для бдительности причин не имелось. От всего мероприятия веяло самодостаточностью хорошо отрепетированной пантомимы. И что теперь? Что дальше?
?
Колонка редактора «Дэйли мейл»,
3 июня
Концлагерь «Земля»!
Так вот как оно все кончится – не взрывом, но всхлипом. Раз уж мы готовы склониться перед инопланетянами, которым недостает даже смелости предъявить нам свои отвратительные физиономии (или что там у этих галактических коммунистов вместо физиономий), то пора уже выстраиваться в очереди, получать свои кандалы и татуировки с личным номером, а потом уныло брести по пандусам в трюмы космических скотовозов – и прямым рейсом на лунные шахты.
Хотя жаловаться вряд ли кто станет. Уж лучше ковырять Луну кайлом, чем жить в позолоченной клетке, в которую превратилась Земля. Если это, конечно, можно назвать жизнью. Рыночный капитализм уже задули, словно последнюю жалкую свечку, наступает тьма – бесконечная и беспросветная.
