Она стояла перед своим основным устройством обзора – большой плоской панелью или окном, занимавшим большую часть стены ее единственной комнаты. И курила, наслаждаясь свободой делать это в помещении, а не стуча зубами от холода в продуваемом всеми ветрами переулке у заднего входа. Свободой, которой скоро настанет конец.
– А у вас нет такой технологии, чтобы оставлять дым при себе – так, чтобы он больше ни до кого не доходил? Или чтобы сам рассасывался в воздухе? Я все-таки в Америку собираюсь. Там курильщика и пристрелить могут. Канадец, само собой, просто наморщит нос от отвращения и беззвучно выругается, ну или на другую сторону улицы перейдет. Или полицию вызовет. Мне бы в пятидесятые жить или даже в сороковые. Стоит лишь представить, как я, авторесса (это тогда так называлось), позирую для черно-белой фотографии в журнале – таинственно скрытая за дымовой вуалью, и сигарета в руке. Век Серой Дымки. Когда соберусь на пенсию, в Австрию уехать, что ли?
– Саманта, вы, кажется, отвлеклись. Я говорил о потенциале.
– Я вас слышала. Скажите, есть ли разница между личным потенциалом и культурным? Верно ли, что некоторым нациям предназначено процветать, в то время как другие увядают? Или все дело в химии, в коллективном зелье, превращающем свинец в золото или же золото в шлак? Есть ли среди нас ушлепки, обреченные еще до выхода на старт? Люди, нации, целые разумные виды?
– Похоже, кризис человечества вызван его неспособностью ценить дары, доставшиеся бесплатно.
– Давно, еще до денег, мы оказывали услугу за услугу, – сказала Саманта. – Тем самым зафиксировав представление о неявной справедливости сделки. Идею «стоимости» или «справедливой цены». Ты что-то отдаешь, что-то получаешь взамен, и то, и другое ценится одинаково. Если обмен неэквивалентен, для восстановления баланса нужно оказать еще одну услугу.
– В таком случае я все еще дожидаюсь исполнения сделки. Ответа человечества на то, что я ему предоставляю.
Она пожала плечами.
– От принципа взаимности мы уже избавились. В основном. Мы все усложнили, и не только тем, что произвольно приписали деньгам некую ценность. Мы сделали труд одной из сторон обмена, а другой – защиту и уверенность в завтрашнем дне. Это породило иерархию и неравенство такого рода, что для подавляющего большинства единственным вариантом сделался труд, а представление об обязанности наших лидеров предоставлять защиту и уверенность как-то потихоньку рассосалось. Преступность, войны, предательство со стороны тех самых людей, кто дал присягу или был избран именно для того, чтобы защищать нас и наши интересы. Неявная справедливость – честность – сделки попросту умерла.
– В таком случае вам предстоит вновь провозгласить древние принципы услуги за услугу. Для своей расы.
Она прикончила сигарету и уронила окурок, пол поглотил его.
– Боюсь, Адам, что уже слишком поздно. Кроме того, не все ваши «дары» были оценены по их достоинству или даже вообще оценены. Предложенное вами спасение воспринято как порабощение. Технологическая помощь – как атака на глобальную промышленность. Даже бесплатные пища и топливо для голодающих в результате нанесли удар по индустрии закупок, транспортировки и распределения, лишив и без того странную практику производства излишков продовольствия какого-либо смысла. Вы прекрасно знаете, что мы и так были способны прокормить всех и каждого. Но теперь нам это и не нужно. Всем занимаетесь вы.
– Вы можете предложить решение?
– А у вас его нет? Я думала, у вас это не первое вмешательство!
– Все разумные расы по-своему уникальны, особенно в плане молчаливых предположений, невысказанных правил относительно того, чего следует ожидать. Однако достаточно распространенной является возможность управления поведением посредством наград и порицаний.
– Гав-гав, подтвердила собачка Павлова.
– Количество самоубийств за последнюю неделю значительно сократилось.
Она хмыкнула.
– Пытаетесь найти в бардаке внизу хоть что-то положительное? Ну, и верно, хоть какие-то хорошие новости. Кто хотел со всем покончить – покончил. Сироток приняли к себе любящие семьи. Мир тем временем охватывает утомление и скука.
– Я почти не вижу гнева.
– Да. Мы его запасаем впрок. В качестве топлива для будущей ослепляющей ярости.
– Против меня?
– Нет. Это бессмысленно. – Она достала еще сигарету, закурила. – В массе своей мы, быть может, и тупые, но уж это-то видим. Вы из совершенно другой лиги.
– Значит, против Серых?
– Против Серых. Мы обрушимся на них, словно адские фурии. Они даже и не поймут, что с ними случилось. Но хочу предупредить – психологический профиль у подвергшихся насилию благостным не бывает. С нами возникнут проблемы. Мы не станем слушать голоса разума.
– Серые не умеют взывать к разуму.
– Вот и хорошо. Ровно то, что надо. К чему это нам моральный кризис на почве того, что мы их вырежем всех до единого? Опять же, можно обойтись без пацифистов и миротворцев.
– Вижу, что вы колеблетесь.
– Да я перепугана так, что вы себе и не представляете, Адам!
– Мы тоже.
Повисло молчание. Она курила и рассматривала предназначенный лично для нее уникальный подарок, плавающий в пространстве перед обзорным экраном с темной стороной Луны в качестве задника. Не то чтобы она в подобных вопросах доходила до фанатизма, но выглядело все в точности как надо. Весьма вероятно, что спецификация соблюдена до мельчайших подробностей. Где-то через час ей предстоит взойти на борт гигантского корабля и каким-то образом принять на себя управление. Оставалось лишь надеяться на существенную помощь в этом вопросе, иначе ничем хорошим предприятие не закончится.
Не узнать его будет невозможно. Столь же очевидным – как она надеялась – окажется и подтекст. А юристы так и вообще будут на него молиться, словно на древнего бога – из тех, что требуют кровавых жертв и способны мобилизовывать крючкотворов целыми полками.
– Австрия отменяется, – пробормотала она себе под нос. – Как и Швейцария. И Северная Корея. И вообще любое место, где существует понятие экстрадиции.
– Саманта, – подал голос Адам, – я готовлю для вашей цивилизации комплекты личной диагностики и терапии. Для повсеместного использования.
– И что это означает?
– Это означает, что очень скоро все медики, исключая разве что травматологов, лишатся работы.
Она помолчала, потом вздохнула.
– Бедный Хэмиш…
– Я так понял, что он любит рыбалку.
– Некоторые шутки, Адам, вам совершенно не удаются.
– Я также приступаю к размещению в тренировочных центрах необходимой для эффективного обучения техники, после чего начну постепенно открывать туда доступ. Подозреваю, что ваше возвращение на Землю вызовет всплеск интереса к ожидающему человечество будущему. К слову, раз уж об этом зашла речь, – вы обычно готовитесь к выступлениям заранее? Я имею в виду – вы напишете текст, в который при необходимости можно будет заглянуть? В конце концов, вы ведь ко всему человечеству обращаетесь.
