Готова ли она вновь окунуться в толпу себе подобных? В ее яростную иррациональность, в мешанину мнений, убеждений, планов, противоречий и откровенной лжи? Не утратила ли она способности распознавать неискренность? Неужели она столь прискорбно не готова к тому, что произойдет?
Пустые мысли, беспокоиться уже поздно. Она приняла решение, обратной дороги нет.
Корабль скользнул в верхние слои атмосферы, по всему корпусу пробежала дрожь, освещенная Солнцем сторона планеты расширилась и заняла весь экран. Если изображение и шло с камеры, то плазму, пылающую вокруг защищенного корпуса, она не показывала.
Скорость, однако, была самоочевидной, быстрый взгляд в сторону приборов это лишь подтвердил. Разумеется, снизу ее спуск вряд ли заметен. Хотя способности маскировочного поля и недостаточны для того, чтобы скрыть весь спектр излучения от чудовищного отрицательного ускорения по мере уплотнения атмосферы и все возрастающей хватки гравитации, она находится сейчас на солнечной стороне. Ночью она, вероятно, выглядела бы как очередная падающая звезда – только без вспышки в конце траектории.
Она проложила курс, рассчитав его так, чтобы миновать маршруты самолетов, и несколько раз выравнивала тангаж, сбрасывая скорость и все более и более снижаясь по широкой спирали. Во время одного из игровых конвентов ей довелось попробовать настоящую авиационную ручку управления, джойстики, которыми она сейчас работала, были очень похожи на нее – они торчали прямо из подлокотников и казались твердыми на ощупь.
Температура внешнего корпуса оставалась стабильной даже на самых активных участках спуска, подтверждая, что корабль действительно соответствует атмосферной спецификации. На высоте около тринадцати тысяч километров Саманта задействовала антигравитацию, и корабль – до сей поры падавший более или менее подобно кирпичу, пусть даже и летящему по изящной широкой спирали, – сделался практически невесомым.
Тяжесть на мостике все это время составляла ровно одно «жэ», поскольку вся инерция сбрасывалась в промежутке между внешним корпусом и силовым защитным экраном, и именно последний сжимался и выгибался от сопротивления, которое стремительному снижению оказывал воздух.
Они приближались к Восточному побережью Северной Америки в районе Нью-Йорка.
– Итак, Афина, – сказала Саманта, вдохнув поглубже, – нам пора появиться хотя бы на радарах. Не хотелось бы, чтобы какой-нибудь вертолет разбился о наше силовое поле, словно букашка о ветровое стекло.
– В воздух взлетят перехватчики, – возразила Афина, – особенно учитывая размер нашей отметки на радарах. Естественно ожидать, что поднимется тревога.
– Это все старые игрища в голливудском стиле, – заметила Саманта. Внимательно вглядываясь в главный экран, она почти остановила корабль и перешла к медленному снижению по вертикали. – Стрелять они не могут, но действовать все равно будут по плану, потому что так уж все устроено. Радарная подсветка, захват цели, а потом… ну, можно будет пальцами пощелкать. – Штаб-квартира ООН на экране была окружена мигающим зеленым сиянием, чтобы ей было легче вывести корабль к главному входу и к площади перед ним. – Думаю, метров пятьсот, – сказала она. – Потом отключаем маскировку.
– Дроны уже стартовали, а истребители от нас в двадцати километрах и приближаются.
– Хм, быстро они. Ну, ничего. Если дроны слишком приблизятся, перехватите управление и гоните их прочь, хорошо?
– Разумеется. Здорово все это, правда?
Раздался голос Адама:
– Регистрирую личностное отклонение.
Саманта улыбнулась. Сама она чувствовала себя сейчас словно водитель внедорожника, заезжающий на тесную парковку… под пристальным взглядом сразу трех инопланетных цивилизаций.
– А вы, Адам, не дрожите от возбуждения?
– С учетом обстоятельств – скорее уж от нервозности. Мы находимся в критической фазе Вмешательства.
– А скажите, – спросила Саманта, – есть еще шансы, что вы просто пошлете к чертям Землю вместе с человечеством и улетите восвояси?
– Да.
– Черт.
– Хотя и небольшие, – продолжал Адам. – Вспомните, нашей первичной задачей было сохранение биоты вашего мира. Куда более вероятным сценарием будет поместить вашу расу под карантин и постепенно уменьшить ее физический ареал.
– Иными словами, отправить нас за решетку?
– Если мы, по следам вашего выступления, придем к выводу, что человечество не готово к мало-мальски существенной смене парадигмы, у нас не останется иного выхода.
– А как же Серые? Согласитесь, Адам, вы все же нуждаетесь и в наших малоприятных качествах.
– Мы – не нуждаемся. Нуждаются цивилизации ваших соседей. Разумеется, если ваша раса сама не встанет на путь захвата и порабощения.
– А что, если?
– Тогда придется отобрать у вас игрушки. Но подобного я, откровенно говоря, не ожидаю. Ваша раса показала себя способной к искреннему состраданию и к чрезвычайной жертвенности. Однако ксенофобия, разумеется, не исключена. Те Первые Контакты, которые вы начнете сами, нужно будет проводить очень осторожно и не торопясь.
– То есть Основной Директивы не будет, – пробормотала Саманта.
– Я изучил тот вариант фантастического будущего, к которому она относится. Разумеется, эта директива – полная ерунда.
– Ожидала чего-то в этом духе. Только я с вами согласна. Что может быть чудовищней, чем ничего не делать, в то время как целая разумная раса отравляет собственный мир, погрязла в братоубийственных войнах и рано или поздно превратит свою планету в обугленный шар. Или же откатится обратно в каменный век.
– «Каменный век», – возразил Адам, – это еще не самое плохое. А вот вымирание фауны и отравление атмосферы – именно самое. В общем случае «каменный век» – состояние самоподдерживающееся, чрезвычайно стабильное, хотя крайности ему противопоказаны, и не слишком влияет на окружающую среду. Как я уже упоминал, идеальный размер общины составляет для вас меньше сотни индивидуумов. И это важно не только в смысле наличия тому этнографических доказательств, но и с точки зрения вашей будущей социальной, политической и глобальной реорганизации.
– Хм. Занятно.
– В любом случае для того, чтобы вернуться к охоте и собирательству, вам придется быстро избавиться от девяноста шести процентов населения. Чего вряд ли можно добиться мирным путем и без тяжелейших страданий, не говоря уже о сопутствующем ущербе окружающей среде.
В пятистах метрах над зданием ООН Саманта остановила корабль, стабилизировала антигравитацию и выключила двигатели. Потом откинулась на спинку кресла.
– Афина, будьте любезны, отключите маскировку.
– Я сама любезность, капитан.
Саманта устроила голову на подголовнике, закрыла глаза.
– Начинается.
Глава 25
На конвентах любителей комиксов или фантастики всегда весело. Кроме того, дни писателей-нелюдимов давно в прошлом. Ирония заключается в том, что нынешний век выгнал на авансцену представителей самого интровертного, застенчивого и неуверенного в себе сегмента населения. Нужно приспосабливаться или же исчезнуть, а для большинства из нас конвенты и есть то самое безопасное место, где можно научиться публичности. Хотя и тут хватает выпендрежников. Так вот, о выпендрежниках…
