Саманта Август
Транскрипт публичной дискуссии между писателями-фантастами Джин Вулфсон и Джеком Рико. Дрэгон-Кон, Атланта, Джорджия. Пятнадцать минут до старта миссии «Рукопожатие»
ВУЛФСОН: Спрашивается, был ли на нас когда-либо столь горячий спрос, как сейчас?
(Смех в зале.)
Но любому из нас, когда журналисты просят прокомментировать происходящее, приходится очень много пожимать плечами. Одно дело – дать волю своему воображению, представить себе картину грядущего, будь то межзвездные полеты или постапокалиптическая Земля в стиле Безумного Макса, а потом воплотить ее в романе или рассказе. И совсем другое – попытаться понять, что случится дальше во время происходящего на самом деле Контакта…
РИКО: Сейчас это так принято называть? Контактом? Я предпочитаю другое слово. Завоевание. Нас победили без единого выстрела. Мы сейчас подобны овцам, бессмысленно топчущимся в загоне рядом с бойней. Воздух пахнет кровью, парным мясом и невыносимым ужасом, но мы продолжаем убеждать друг друга, что все обойдется. Да ничего не обойдется! С вашего позволения, я хотел бы сказать без экивоков: МЫ В ГЛУБОКОЙ ЖОПЕ!
(Невеселый смех в зале.)
ВУЛФСОН: Если это называется жопой, Джек, то альтернатива гораздо хуже.
РИКО: Да будет тебе нести чушь, Джин. Я служил в морской пехоте…
ВУЛФСОН: Эй, хватит! Оседлал любимого конька. Извини. Только я тоже служила и, в отличие от тебя, успела побывать в заварушке. Я стреляла, чтобы попасть. А ты, Джек, нет. Тебя как следует выдрессировали, а потом отправили куда-то, где так ничего и не случилось. Послушай, я все понимаю. Тебя сейчас гложет изнутри. Я все прекрасно понимаю. Но вся эта твоя бравада, она бравада и есть, ничего больше. В бою, когда доходит до дела, меняется… все. Все. Конечно, потом можно попытаться обо всем забыть, но надолго не получается – если ты, конечно, с самого начала не был настолько психом, что как твои мозги ни трахай, все едино. Ты же не считаешь, Джек, что посттравматический синдром попросту выдуман какими-то придурками?
РИКО: Конечно же, нет! Я просто хотел…
ВУЛФСОН: Однако ты думаешь, что уж у тебя-то его бы никогда не было. Джек Рико, он не такой, да? Ты просто оглянись вокруг себя! Никто ни в кого не стреляет. Никого не убивают, не похищают, не пытают, не обезглавливают в прямом эфире. Ни террористов, ни придорожных фугасов, ни преступности. Наши дети не умирают от передозировки и не подвергаются издевательствам. Женщин не насилуют, и знаешь еще что ты вряд ли заметил? Уровень самоубийств среди ветеранов упал до нуля. До нуля. Что же случилось? Кто-нибудь знает? Кому-нибудь удалось это понять?
(Реплика из зала: «А вам, Джин?»)
Не уверена, но спасибо за вопрос. Спасибо за то, что хоть кто-то что-то спрашивает. Лично для меня прекратились кошмары. Руки больше не трясутся. Перестала подхватывать простуду раз в три недели и просто дерьмово себя чувствовать все оставшееся время. Все прошло. Потеря веса? Прошла. Я пить бросила. Транквилизаторы жрать перестала. Снова себя живой почувствовала.
РИКО: Это все нано-инфильтрация. Ты на лекарствах.
ВУЛФСОН: Возможно. Я сдала кровь на анализы. Ничего убедительного не обнаружилось.
РИКО: Вне тела они саморазрушаются, саморастворяются.
ВУЛФСОН: А ты откуда это знаешь?
РИКО: Само собой напрашивается. Если хочешь управлять чьими-то мыслями, не забудь замести за собой следы. Так они ничего не смогут знать наверняка, да и никто не сможет.
ВУЛФСОН: Ага, значит, мысли некоторых из нас контролируются сейчас посредством невидимой нанотехнологии. Но не всех, я так поняла? Поздравляю, Джек, тебе повезло. Все, что я могу сказать, – я каждый день благодарю Господа за то, что все это закончилось.
РИКО: Не сочти за обиду, но Господь к этому не имеет ни малейшего отношения.
ВУЛФСОН: Почему ты в этом так уверен? И нет, не нужно на меня так смотреть. Инопланетяне – не Бог. Не боги. Они смертны. Иначе они бы не прятались от нас так долго. Мы слишком опасные существа…
РИКО: То-то и оно, что уже нет. Мы не можем сопротивляться, в том-то все и дело. Я только об этом и твержу. Нас завоевали.
ВУЛФСОН: В каком именно смысле, Джек? В рабах высокоразвитая цивилизация нуждаться не может. Каторжных шахт, как у клингонов, у них тоже нет. Пища? Очевидно, они способны ее изготавливать в любых количествах. Если этого мало – они еще и Серых изгнали.
РИКО: И где тут Бог?
ВУЛФСОН: Ты скажешь – нигде, я скажу – везде. Ничто из произошедшего, из происходящего, не поколебало моей веры.
РИКО: В то, что ты создана по Его образу и подобию?
ВУЛФСОН: Моя вера в Бога не основана на том, что я выгляжу как Он или Он – как я. По-моему, и та, и другая идея происходят из какого-то нарциссизма. Давай не отклоняться от темы, Джек. Для завоевателей инопланетяне ведут себя как-то странно. Почему они не дают нам убивать друг друга? Не логичней ли было сделать так, чтобы мы убивали друг друга как можно больше? Послушай, вот ты сам писал романы про вторжение инопланетян, которые нами питаются. Ну, не то чтобы всеми. Только либералами, социалистами и прочими бесполезными нытиками. Мужественные республиканцы им, судя по всему, в глотку не лезут. Но и это твое допущение было основано на дефиците ресурсов и на биологическом императиве, требующем жрать и не останавливаться. Мне кажется, то, что мы сейчас видим вокруг себя, – это приглашение к изобилию.
РИКО: Мы к нему не готовы.
ВУЛФСОН: Согласна с тобой. Хоть в чем-то.
(Аплодисменты в зале.)
Но за этим сразу следует вопрос – а как нам сделаться готовыми? Посмотри на нас – мы же прочно угодили в капкан вырвавшегося из-под контроля потребительства. Ресурсы истощались на глазах, а мы лишь жрали все быстрее и быстрее. Мы растолстели. Жили в домах, забитых никому не нужным пластиковым мусором. Покупали ненужные вещи. Глотали тонны интеллектуальных пустышек и называли это развлечением. Вышли в Интернет и уже не знали, как вернуться обратно. А теперь представь себе Галактику, где есть все, бери – не хочу. Не нужно работать, впахивать пять дней в неделю с девяти до пяти, не нужно денег – и одновременно нет бедности, голода, болезней. Кое-кто полагает, что все это будет означать одну всеобщую оргию…
(Хохот в зале.)
Ну да, звучит заманчиво. Но если вы спросите меня, полагаю, что будет скорее наоборот. Подобная свобода равносильна тому, что в паруса вдруг перестал дуть ветер.
РИКО: Но ведь и я считаю то же самое, Джин! И именно этого боюсь. Мы лишились мотивации. Бах – и нету!
ВУЛФСОН: Не думаю, что навеки.
РИКО: И почему же?
ВУЛФСОН: Потому что нам показали Серых. И сделали это неспроста. У нас появилась цель.
РИКО: Мне так не кажется. Ты сама говорила – Серых изгнали. Каким образом мы, по-твоему, будем теперь за ними гоняться по Галактике?
