Книга Вы признаны опасными , страница 19. Автор книги Елена Михалкова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вы признаны опасными »

Cтраница 19

И каждый раз администратор божился, что следующий город станет последним. «Еще одно выступление, одно-единственное! Вы нужны людям! Зрители вас обожают!»

Хрюша просек фишку довольно быстро, Степашка, кажется, сразу все понимал. А вот я долго велся на эти россказни и считал часы до отъезда, томясь ожиданием в очередной гостинице с хлипкими фанерными дверьми и мутными окнами.

Просветил меня ушастый.

– Послушай, борода, мы же реликты, – сказал он, щуря левый глаз. – Пережиток ушедшей эпохи. Оглядись, Филя: кто в наши дни смотрит телевизор? Люди давно перешли на гаджеты, они черпают знания из выгребной ямы интернета, вселенски бесконечной и непрерывно пополняемой. Дети учатся грузить ролики с ютуба раньше, чем присасываться к материнской сиське, они ловят покемонов вместо того, чтобы вечером собираться перед голубыми экранами, тщетно скрывая радостное нетерпение, и ждать, когда заиграет чудесная мелодия Островского и золотые звезды зажгутся на фоне пластилиновой синевы.

На покемонах я непроизвольно зарычал.

– Мы – последняя попытка, – продолжал Степашка, кривя усталый рот. – Напоминание о том, что не все прогнило в этой стране победившего золотого тельца.

И давай распространяться об упадке нравственности, истончении культурного слоя и неуклонной деградации некогда великого народа. Хрюша в таких случаях гогочет, что ушастого несет потный вал вдохновения. Ляпни я про потный вал, Степашка сожрет меня с бакенбардами, но поросенку все сходит с рук.

– Короче! – не выдержал Хрюша. – Хорош размазывать. Рейтинги в жопе. Продюсеры сосут лапу. Надо поработать зазывалами. Привлечь внимание публики.

– В Шадринске? – удивился я.

– А где ты еще нахер нужен! – заржал он.

* * *

– Здравствуйте, дорогие девочки и мальчики! – прочувствованно говорит Степашка. У него умное, тонкое, интеллигентное лицо. Он пуглив и робок, зато безупречно воспитан. Даже отросшие усы не портят образ.

– Здравствуйте, ребята! – радостно вторит Хрюша. Разнузданный хам, скандалист и алкаш исчез. Вместо него на сцене шаловливый мальчишка, лентяй, но добродушный и веселый.

Мне до них не просто далеко: это недостижимые высоты перевоплощения. Конечно, я профессионал, но эти двое – они творят что-то невозможное! Каркуша, будь она жива, подтвердила бы мою правоту.

Дом культуры имени Степана Разглыбы завороженно внимает. Зрительный зал полон. Признаться, в тот момент, когда поднимается занавес и я вижу сотни устремленных на нас восхищенных глаз, ловлю эти чистые искренние улыбки, обращенные ко мне, слышу сперва несмелые, а затем единодушные аплодисменты, я понимаю, что все не зря.

И этот слабо уловимый, но такой устойчивый запах «Красной зари» и одеколона «Саша»!

Средний возраст нашей аудитории – девяносто пять лет. Что вы хотите, дети нас давно уже не смотрят. Но эти! Старая гвардия. Орлы! Преданные поклонники, хранящие верность потертым плюшевым кумирам своего детства. Даже дряхлея, они продолжают вдыхать в нас жизнь и продлевать наш контракт с телестудией (когда я однажды высказал это после концерта своим коллегам, не удержавшись от растроганной слезы, Степашка заявил, что я сентиментальный кретин).

Вы только представьте! Засаленные портьеры. Облезлый линолеум в таких пятнах, будто кто-то сморкался на него кислотой. Гулкий неотапливаемый зал. С губ срываются облачка пара. Но все это не имеет значения! Ведь они уютно расположились в продавленных креслах, милые мои старички и старушки: полуоткрытые морщинистые рты, выцветшие глаза, трясущиеся пятнистые руки; они ахают и утирают ностальгическую влагу со щек, когда проектор транслирует на белый экран заставку «Свердловской киностудии», они кряхтят и расслабленно пускают слюну. Бывает, кто-нибудь начинает сомнамбулически бродить среди кресел, потерявшись во времени и пространстве: что ж поделать, не у всех крепки цепи нейронных связей.

В бледном свете они похожи на ожившую армию, восставшую из могил, чтобы защитить своих любимцев. Подагрическая древность, бесценные мои мощи, плешивые свидетели нашего былого величия… Тут я всхлипываю и умолкаю.

Конечно, наше выступление переживут не все. Уже в зал многие вползают на последнем издыхании, особенно если ступенек больше десяти. Диабетики с трудом переставляют опухшие ноги, хрипя как раненые слоны. Багровые инсультники цепляются за стены. Восковые кокетки с нарисованными мимо рта карминовыми губами тащатся к сцене, поближе к свету рампы, точно полудохлые мотыльки.

Но я уверен, они не желали бы для себя лучшей участи, чем покинуть этот мир под звуки песни «Карусель, карусель, кто успел, тот и сел». Да, классика не устаревает.

– Спокойной ночи, девочки и мальчики! – ласково напутствует их Степашка в конце передачи.

– Спокойной ночи, дрррррузья! – хрипло прощаюсь я.

И наши состарившиеся девочки и мальчики засыпают, многие – навсегда. Как говорит Степашка, когда он лирически настроен, мы – коллективный Оле-Лукойе, раскрывающий над ними зонтик с вечными снами. Кто провожает их в последний путь? Мы! И пластилиновый жираф Татарского, качающийся на маятнике времени, кладет им на веки по медному пятаку.

– Сколько сегодня? – после концерта спрашивает Хрюша у администратора.

– Трое, кажется. С четвертым непонятно пока, в реанимации.

– Трое?! – розовый не на шутку возмущен. – В Ростове после нас дюжину хоронили!

– Так там и мультик-то был – «Варежка», – говорит Степашка, не отрываясь от чтения газеты. – Они как припомнят своих покойных болонок, так сердечко у одного за другим и отказывает. А сегодня: «Маша и волшебное варенье».

– Вот старикашки живучие! – сокрушается Хрюша. – Ладно, братва, помянем свежих покойничков!

И лезет за фляжкой в нагрудный карман своего полосатого комбинезончика.

Я знаю, мои коллеги только играют в цинизм. В глубине души они, так же как и я, веруют в нашу миссию. Мы несем людям свет, а еще… не знаю как объяснить… но мы как тот забытый в кармане каштан из парка, который ты таскал за подкладкой всю осень, а потом случайно наткнулся на него и вспомнил самое прекрасное воскресенье своей жизни.

Степашка умный, он всегда формулирует лучше меня. Особенно когда они садятся с розовым друг напротив друга и, неудержимо соловея, пьют без тостов, мрачно, будто выполняя тягостную повинность. Хрюша после третьей впадает в угрюмое веселье, круглые его глазки блестят яростью, он диковато зыркает по сторонам и время от времени издает жутковатый визг, похожий на вопль бензопилы, вгрызающейся в дерево. Администратор смывается от греха подальше, я тоже стараюсь не отсвечивать.

Но опасаемся мы не Хрюшу. Розовый, даже впадая в буйство, все равно не так страшен, как вкрадчивый мягкий Степашка с его убийственной лютой улыбочкой и таким голосом, словно в уши тебе льют теплый мед, а тот мгновенно схватывается и застывает янтарной змеей.


Вы признаны опасными 
Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация