Он замолчал. Некоторое время в комнате стояла тишина.
– И вы, – медленно сказала я наконец, – вы хотите забрать у меня эту способность?
– Не эту! Подобную. Я лишь привел вам пример. Дверь, которая никогда не откроется для вас, потому что все ваше существо будет противиться этому. Я хочу выкупить у вас ключ от этой двери.
– Кому же вы его предложите?
– О, желающих масса! В моем выдуманном примере это мог бы быть альпинист, мечтающий стать великим писателем. Положим, великим ему не быть, но известным – вполне. А у него мы выкупим что-нибудь другое, что пригодится кому-то третьему.
– А этой способностью, ключом, как вы говорите, – им владеет каждый?
Мне показалось, мой гость замялся, прежде чем ответить.
– Нет, – сказал он после паузы. – Говоря начистоту, далеко не каждый.
– Но я точно не смогла бы ею воспользоваться? – настаивала я.
– Я могу заверить вас лишь в одном: она так же далека от вас, как в том примере, что я привел. Вы могли бы подняться на Эверест?
Я немного подумала.
– Да. Пожалуй, могла бы.
– А стали бы это делать?
Я молча покачала головой. Ненавижу холод. И тяжелые физические нагрузки, как он справедливо заметил.
– Вот об этом я и говорю! – обрадовался он. – Эта дверь не так уж далеко от вас. Но чтобы открыть ее, вы должны сделать что-то из ряда вон выходящее. То, что для вас не свойственно. То, чего в обычной жизни вы никогда не сделаете.
В обычной жизни, думала я. А если представить, что падает пассажирский самолет, в котором я летела отдыхать, и я – единственная уцелевшая, и оказываюсь на вершине горы… Нет, маловероятно.
– Что вы предлагаете взамен? – деловито спросила я.
Он просиял. Мне показалось, предыдущая часть разговора его тяготила. Во всяком случае, в голосе его, когда он говорил об Эвересте, что-то такое прозвучало… Если бы я имела дело с обычным человеком, я бы сказала, что это была тоска.
Но от нее не осталось и следа, когда представитель ответил мне.
– Мы предлагаем очень, очень достойный обмен! – с гордостью провозгласил он. – Вы получите… м-м-м… назовем это «безукоризненный прицел».
Как ни странно, я поняла его сразу.
– На этом проекте?
– Вообще. Всегда.
Я откинулась назад, во все глаза глядя на него, и повторила:
– Безукоризненный прицел!
– Да. Вы будете безупречно подбирать актеров. В тысячу раз точнее, чем это сделал бы режиссер. В миллион раз точнее, чем это сделал бы сам автор, кем бы он ни был, Шекспиром или Булгаковым! Ни один фильм, в работе над которым вы будете участвовать, не провалится в прокате. Вы станете знаменитостью – в ваших кругах, разумеется – и всегда будете получать достойную оплату. До тех пор, пока вы захотите работать в кинобизнесе, эта способность останется с вами. Если вы предпочтете другую профессию, связанную с подбором людей, она все равно останется с вами. Вы – гениальный рекрутер! Уникальный ловец человеков! На всю жизнь!
Представитель выдохся и замолчал. Как торговец, выложивший перед покупателем сверкающие драгоценности, он обвел рукой невидимый прилавок и уронил ладонь на коленку, будто изнемог от трудов.
Я с силой провела по лбу.
– И в обмен на это – способность, которую я никогда не использую?
– Которую вы, вероятно, никогда не используете, – поправил он. – Шанс есть всегда. Просто он невелик.
Я бросила взгляд на два молчаливо крутящихся вентилятора.
– Подумайте, – сказал он. – Мы вас не торопим. На мой взгляд, это хорошая сделка.
– Сколько у меня есть на размышления?
– День, два, неделя! Сколько хотите.
Вновь воцарилось молчание. Он участливо смотрел на меня. Я разглядывала пузырьки, скопившиеся на поверхности чая, и быстро соображала.
Профессиональный рост. Прекрасные возможности. В конце концов, это то, чего я всегда хотела! Если, конечно, не считать собственной книги… Но мне уже почти пятьдесят, и понятно, что книга – это мираж, обманка, которой я тешу собственное самолюбие. Несбыточная мечта. Я не писатель и никогда им не буду. Но у меня есть профессия, которую я люблю. Я достигну своей цели! Я заберусь на гребень того пика, который когда-то выбрала, я встану на вершине Фудзи, по склону которой ползла десять лет, и вдохну полной грудью! Столько лет пахоты, сомнений, слез… И наконец-то все случится.
Я найду свою Маргариту. Найду Бегемота. Как он сказал? В миллион раз точнее, чем это сделал бы сам автор…
– Я согласна.
– Простите?
– Я согласна на ваше предложение.
– Вы хорошо подумали? – встревожился он. – Повторяю, это бизнес. Я вовсе не хочу воспользоваться вашей нелегкой рабочей ситуацией в своих интересах.
Я рассмеялась:
– Разумеется, хотите. Именно потому, что это бизнес.
На его лице промелькнула одобрительная усмешка. Определенно, он мне нравился, этот маленький человечек в разных запонках. Я привыкла держать себя в руках, наш профессиональный мир не позволяет расслабиться ни на секунду, и это про нас сказано, что ты должен быстро бежать, если хочешь оставаться на месте. Я научилась любить людей резких, хищных, умных, точных, злых. А этот был какой-то нелепый, уютный.
Впрочем, я отлично понимала, что это часть его работы – нравиться тем, к кому он приходит с деловым предложением.
Я сосредоточилась.
– Мне нужно что-то подписать? Кровью?
– Ох уж эти мне навязшие в зубах традиции, – проворчал он с напускной сердитостью. – Живучи, как тараканы. Уж полторы тысячи лет никакой крови не используется, а все равно…
Он не закончил, махнул рукой.
– Тогда как же? – слегка растерялась я.
– Чернилами, любезная Елизавета Сергеевна. Если хотите, вашей ручкой.
Он положил на стол передо мной лист бумаги, заполненный с одной стороны. Если не считать вентилятора, это было первое за весь наш разговор напоминание о том, что передо мной не совсем обычный человек. Потому что взять этот лист ему было попросту неоткуда.
– Прочтите, пожалуйста, и если все в порядке, подпишите.
Первым делом я посмотрела не на текст договора, а на подпись внизу. Она меня разочаровала. Никаких вспыхивающих алым и золотым завитков с росчерками: обычные неразборчивые каракули, чуть смазанные на конце.
Я прочитала договор. Там повторялось то, о чем мы говорили. Принадлежащая мне «возможность осуществления некоей способности», как было сформулировано – в обмен на «умение точно подбирать актеров в соответствии с поставленной задачей (или своими представлениями, на выбор), а также представителей любых других профессий, за исключением космонавтов».
